проговорил дракон.
– Ты путаешь, – засмеялась Хестер и прижалась к любимому, – мой супруг – бесценное сокровище.
Сжимая друг друга в объятиях, они на несколько минут забыли обо всем. Остались лишь Хестер и Даррен, муж и жена, дракон и его драконица.
– Ты дрожишь, – прошептал Император.
– Потратила слишком много сил, – честно призналась леди Аргеланд-Элеарская, – когда создавала нити в драконьем облике. Я совершенно не чувствовала расхода силы и… Я практически пуста.
Даррен отстранился, сунул руку за пазуху и достал два небольших флакона. Вытащил из одного плотно притертую крышку.
– Стимулятор. Несколько часов бодрствования и сутки сна.
– Я отчего-то никак не заведу себе постоянную аптечку. – Хестер покачала головой и, взяв флакончик, осушила его одним глотком. – Ох, неприятно.
– Но действенно, – Даррен выпил свой флакон, – у меня это, правда, уже седьмой за сегодня.
– Даррен!
– Выбора не было. – Он развел руками. – Идем, не хочу тебя отпускать одну, а нам еще студентов от защиты освобождать.
Хестер огляделась и, приметив герцога Лин-Торванса, негромко заметила:
– Эрлих пытается спасти леди Дайергер.
– Здесь есть великолепные целители, любовь моя. Чем быстрее мы снимем защиту, тем быстрее они приступят к работе. Тем более что они все слышат и все видят – это одна из граней защиты. Знать, кто враг, чтобы отомстить. Первый камень Элеарской Академии Магии заложили в очень трудное время.
– Я знаю.
Они шли быстро. Обходили замершие тела студентов и профессоров, а иногда и перешагивали через них. Хестер еще успевала шептать:
– Все закончилось, все уже закончилось. Защита скоро будет снята.
Входя в Академию через парадный вход, Хестер вдруг коснулась плеча Императора.
– Мартинер управлял грязной магией, управлял Прорывами. Но получается, что Кадрия все знала? Она одобряла это?
– Она хотела вернуть своего истинного, – Даррен покачал головой, – но цена у этого желания оказалась непомерно высока. Даже если бы все вышло так, как ей виделось… Она бы не получила прощения. Закрытие дара и каменоломни – вот что ждало бы их.
– Кто-то перерезал горло ректору, – спохватилась Хестер. – Для него, получается, время замерло. Значит, его успеют спасти?
– Будем надеяться. – Император подошел к огромному зеркалу.
Хестер встала рядом с ним и вдруг увидела, что в зеркале отражается выбитая в полу надпись. Надпись, которой нет.
– Я вижу свет, – прочитала она.
И в ту же секунду зеркальная поверхность пошла рябью.
– Идем, – Даррен переплел свои пальцы с ее, – Академия признала тебя Защитницей. Теперь ты убедилась, что твой титул – это не просто красивые слова?
– Теперь я переживаю о том, как оправдать эти самые слова, – проворчала Хестер.
А Даррен, входя в зеркальный коридор, весьма выразительно проговорил:
– Ты уже их оправдала. Потомкам будет трудно превзойти тебя, любовь моя.
– И тебя.
– Нас, – подытожил Даррен. – На выходе может немного мутить.
Первый шаг из зеркального коридора в обычный заставил Хестер лишь хмыкнуть: никакого головокружения или тошноты! А вот второй…
– Немного?! – прошипела она, едва удерживая в себе желудок.
– Бывает хуже. – Даррен сотворил поток ледяного воздуха, который остудил пылающее лицо леди Аргеланд-Элеарской. – Как ты?
– Ничего, – Хестер глубоко вдохнула и медленно выдохнула, – скажи, что отсюда есть другой выход.
Даррен виновато покачал головой:
– Это сердце Элеарской Академии Магии. И фраза, которую ты прочитала, она всегда разная. Я, кстати, в этот раз ничего не видел.
Смирившись, Хестер принялась рассматривать коридор. Грубый необработанный камень выглядел не слишком привлекательно, но зато на нем рос светящийся мох.
– Красиво.
– Здесь хватит места на всех студентов, – проговорил Даррен. – Магия не дает принять в академию больше студентов, чем может вместить Хран. Правда, в этот раз наличие безопасного укрытия нам никак не помогло.
Они прошли коридор со мхом насквозь и попали в круглую залу, где в центре огромного камня сидели Грег и Левайр. Они оба были без рубашек, а на груди… На груди у обоих был вырезан герб Академии.
– Достаточно. Я, Даррен Алькор Тиварран Элеарский, Крылатый Владетель, Хранитель Империи, Властелин Веннар, Химмар и Таннар, говорю, что опасность миновала.
Круглый камень пошел рябью, как это недавно было с зеркалом, и, полыхнув насыщенно-алым, исчез. Грег открыл глаза, грязно выругался и потерял сознание. Левайр же упал на спину и раскинул руки.
– Я прикоснулся к древней магии.
– И понесешь Грега, который не перенес такого счастья, – усмехнулся Даррен и протянул другу стимулятор. – Держи.
Левайр рывком сел и, потянувшись вперед, прижал руку к шее оборотня.
– Фуф, он живой. Я, признаться, о другом подумал. Что произошло? Я… Ты ничего не объяснил, мой Император, и я это принял. Но… Я же тоже все видел. Вот только ничего не понял.
Тут Левайр перевел взгляд на Хестер и низко поклонился.
– Я восхищен, Ваше Императорское Величество. Как и все те, кто видел ваш воздушный бой.
Леди Аргеланд-Элеарская кивнула и поблагодарила Первого Советника. Хотя на самом деле она была уверена, что зрелище было скорее жалкое, чем выдающееся. Особенно момент, когда она сама себе крылом по морде заехала.
«Позорище», – рыкнула она сама на себя.
– Тоже? – недоуменно уточнил Даррен. – О чем ты говоришь?
Отвлекшись от самобичевания, Хестер тоже посмотрела на Левайра, который, пожав плечами, попытался объяснить:
– Я не сразу заметил, но во время боя до меня доносились чужие чувства. Как будто нас было много и мы все соприкасались, но не телами, а сознаниями. Как… Как если потрогать человека, то можешь почувствовать тепло его тела. А я как будто своим разумом коснулся многих других.
Даррен вздохнул:
– Мы очень многого не знаем о той магии, что использовали наши предки. И о том количестве жертв, которые они принесли ради защиты академии.
Вздохнув, Император опустился на пол, рядом с бессознательным Грегом. Положив ладонь на грудь соратника, Даррен начал делиться с ним магией.
– Подождем, пока Грегуар к нам вернется. Я, к своему стыду, забыл, что отсюда никого не получится вынести. Покинуть коридоры последней надежды можно только по доброй воле.
Хестер опустилась рядом с Дарреном и, прижавшись к его плечу, принялась создавать маленьких светлячков.
– В нашей семье сохранились легенды о Прядильщицах, – проговорил вдруг Левайр, – они видели магию как
