Астерий медленно провел ладонями по ее скользком коже. Он не спеша гладил ее шею и плечи, потом перешел к груди и соблазнительному животу. Его руки прижались к ее талии - и унесли пряно-розовый аромат к бедрам. Микки вся жарко таяла от его прикосновений. Его пальцы ненадолго заглянули в пространство между бедрами и прошлись по уже пылающему центру, но тут же понимающе скользнули прочь, чтобы еще немножко подразнить живот и грудь, прежде чем снова вернуться к главному. Микки казалось, что Астерий пробуждает каждую дремлющую частицу ее тела, а теплая вода продолжает ласку вслед за ним. Астерий развернул Микки и на этот раз сам взял флакон и пролил густую волну жидкого мыла ей на спину. Микки, ослабев, наклонилась и оперлась на край бассейна, а руки Астерия ласкали ее спину, потом ягодицы…
- Помнишь, как я в последний раз приходил в твой сон?
Его горячее дыхание обожгло ей спину, когда он опустился на колени, а его умные руки все скользили и скользили по ее коже…
- Помню, - хрипло прошептала Микки.
Микки отклонилась назад, когда он коснулся бедер.
- Мы лежали в розовой яме…
Низкий голос как будто проник сквозь кожу Микки, и она задрожала от удовольствия.
- Я был сверху. А ты раздвинула ноги передо мной…
Пальцы Астерия коснулись ее центра наслаждения. Темп ласки нарастал.
- Я был возбужден, и когда прижал к тебе свою плоть, то почувствовал твою влагу и твой жар и то, как твое тело напряглось и взорвалось освобождением…
И тут Микки коротко вскрикнула… ее оргазм был сильным и быстрым.
А потом Астерий повернул ее к себе лицом и одним стремительным движением поднял ее, все еще содрогавшуюся, над водой. Микки выгнулась ему навстречу, опираясь на край бассейна. Он сжал ее бедра и с низким горловым рыком выпустил когти. Его плоть врывалась в Микки и выходила наружу с едва сдерживаемой силой… Микки не закрыла глаза. Ей хотелось видеть его, видеть пугающую красоту его лица, когда он любил ее. Ее кожа была возбуждена и чрезвычайно чувствительна, и Микки испытывала настоящее сексуальное потрясение каждый раз, когда когти Астерия глубоко впивались в нее. Мягкие движения, когда он входил в нее и выходил обратно, сопровождались тихим рычанием, и он хрипло произносил ее имя, и все это превратилось в некую эротическую симфонию, темп которой нарастал, и крещендо едва не разорвало ее тело наслаждением столь сильным, что оно граничило с болью.
Микки без сил упала на Астерия, тяжело дыша, чувствуя себя невероятно слабой и насыщенной. Она довольно улыбалась, уткнувшись ему в грудь, а потом вдруг осознала, что не только из-за тяжелого дыхания Астерий содрогается. Он дрожал всем телом… Микки отодвинулась - и увидела, что его глаза закрыты, а по щекам медленно стекают слезы.
- Астерий? - Она погладила его по лицу. - Что случилось?
Он открыл глаза и поцеловал ее в ладонь.
- Я так долго был один… и вдруг обнаружил, что не готов к тому счастью, которое ты мне принесла. - Он поднял руку и вытер щеку, как будто только что заметил, что плачет. - Наверное, я кажусь тебе глупым и слабым?
- Нет, любимый. Ты кажешься мне человеком.
Они остались в его берлоге. Они ели и обсуждали перемены, которые Микки хотела бы внести в этот мир, - вроде специального времени, когда можно будет открывать ворота, чтобы впускать и выпускать мужчин. И поскольку с приближением зимы похолодает, было бы весьма предусмотрительно, если бы Микки велела Огню согревать сады, пусть даже ненадолго, в самое темное время ночи. Черная гниль, объяснила она Астерию, очень любит нападать на розы в холодную погоду, а если уж она появилась, избавиться от нее очень трудно.
Микки нравилось говорить с Астерием, и ей не понадобилось много времени, чтобы понять, почему это так. Астерий слушал очень внимательно. Он действительно интересовался тем, что она говорила. Микки попыталась припомнить, кто из знакомых мужчин вот так слушал ее, и не вспомнила ни одного. Никто и никогда не проявлял к ней такого уважения и искреннего интереса, как Астерий. И самое смешное, что существо, которое в буквальном смысле не было мужчиной, инстинктивно знало то, чего большинство «настоящих» мужчин уловить не в состоянии: что женщина нуждается в уважении и в том, чтобы быть услышанной. А это ведь так просто!
Его сила вызывала благоговение. Это такой соблазн, перед которым невозможно устоять. Микки возбуждалась, просто прикасаясь к нему, гладя его невероятное тело и зная, что все это принадлежит ей.
В эту ночь они занимались любовью на его меховой постели, нежно открывая новые тайны в телах друг друга. Микки восхищалась тем, что кожа Астерия обладала особой чувствительностью, и даже легкое прикосновение вызывало возбуждение и готовность. Насытившись, они заснули в объятиях друг друга, уверенные в своей любви и в том, что завтра будет новый день, который они проведут вместе.
- Эмпуза! Ты должна пойти туда!
Микки подумала, что ей это снится. Она ведь знала, что лежит в постели с Астерием - она ощущала его рядом с собой на меховом ложе, - но она и отчетливо слышала перепуганный голос Джии. Что может делать ее служанка в берлоге Астерия? Ее затуманенный сном ум мгновенно прояснился, и она вдруг поняла…
- Что случилось? - прогудел Астерий, стремительно надевая тунику и застегивая кирасу.
- Розы… - У Микки пересохло во рту, ее затошнило. - Джии, что случилось с розами?
Джии подбежала к Микки, поспешно накинула на ее обнаженное тело хитон, который принесла с собой, говоря при этом быстро и отрывисто:
- На рассвете мы пошли к розовым воротам. Мы хотели удостовериться, что там не осталось следов вчерашнего, но и тебя не хотели беспокоить.
Голос Джии дрожал, лицо было почти белым.
- Они умирают, Эмпуза! Все розы!
- Розы! - выдохнула Микки.
И хотя это не было вопросом, Джии подтвердила:
- Да.
- А Стена… граница цела? - спросил Астерий.
- Да, и Похитителей Грез в нашем мире нет. Нет вообще никого, кому не следовало бы здесь находиться. Мы убедились, что все мужчины ушли еще вчера, и никого не приглашали вместо них.
- Я должен идти, - сказал Астерий Микки.
- Да… иди, иди скорей! - ответила она. - Я тоже поспешу туда.
Он задержался лишь для того, чтобы нежно коснуться ее щеки, и тут же стук его копыт эхом отдался от стен пещеры - Астерий с бешеной скоростью умчался прочь.
- Скорее, - пробормотала Микки. - Скорее, мне тоже надо туда…
Несколько минут спустя обе женщины уже бежали через сады. Микки мгновенно ощутила перемены, стоило ей только выйти из пещеры. У нее заболела голова, тошнота подкатила к самому горлу.
