волков еще, а я вдруг поняла, что мои веки стали тяжелыми, и сопротивляться сну я больше никак не могла, укутанная жаром любимого мужа, который не выпускал меня из рук, и мирным звучанием мужских голосов, которых я не боялась.
— Спи, моя отважная девочка, — прошептал мне Аметист на ухо, чуть касаясь горячими губами и легко целуя. — Когда ты проснешься, я буду рядом.
Это все, о чем я только могла мечтать в этот момент.
Чтобы мой муж был рядом. Всегда.
Я уснула настолько крепко, что не заметила даже, как оказалась в доме. И прежде чем смогла распахнуть сонные веки, услышала поблизости голос Аметиста и Карата.
— Идем с нами, брат. Не важно, что ты помнишь,— главное, что теперь вы с нами. Вы — часть нашей семьи. Никогда и никому мы не дадим вас в обиду! В Арктике просторно и безопасно. Все наши лучшие воины собрались на бесконечных льдах, чтобы отстоять наш род и право на жизнь. Девочки полюбят Илю и будут рады новой сестре, а ты будешь всегда рядом со мной.
Я слышала, что Карат говорил искренне.
Он стоял напротив Аметиста, глядя в его невидящие глаза и мягко улыбаясь, но мой муж в ответ только покачал отрицательно головой.
— Моя девочка не оставит свою мать и брата одних. А мое место там, где Иля.
От этих слов сердце зашлось от трепета и огромной всепоглощающей любви к моему отважному прекрасному медведю, а глаза наполнились слезами.
— И потом, пока я — часть Черного легиона и подвержен действию этой программы в моей голове, для вас я буду опасен. Ты ведь тоже понимаешь, что меня отпустили из лаборатории не просто так. И пока нельзя быть уверенным, что мой мозг чист, в любой день я могу стать врагом для вас…как тот Палач. Уран. Мне лучше быть отдельно.
— Я не оставлю тебя одного, — тут же нахмурился Карат, на что Амит только кивнул, чуть улыбаясь:
— Я не один. Рядом со мной волки. Всегда были рядом. Я чувствовал их, но не мог понять, кто они есть на самом деле. Они присмотрят за мной и не позволят натворить что-то в отношении вас. Когда на порог придет война, я приду и встану плечом к плечу с тобой. Но пока мне лучше оставаться здесь.
Я не ожидала, что Карат кивнет в ответ, принимая эти слова, даже если видела, что ему непросто давалась сама мысль, чтобы оставить Аметиста одного. Без своей поддержки и защиты.
Когда он вдруг посмотрел на меня и чуть подмигнул, я улыбнулась в ответ, чувствуя себя окрыленной и такой непозволительно счастливой, что страшно было даже думать, что все это мне не снится!
— Нам пора возвращаться домой, девочка. Но мы не прощаемся и ждем вас, чтобы познакомить со всей семьей.
— Хорошо, — кивнула я, выбираясь из теплого пледа и замечая, что волков уже не было поблизости. Вероятнее всего, они ушли ночью, чтобы сгладить все острые углы прошедшего боя и не дать людям повода думать о том, о чем они не должны были знать.
Но когда Аметист развернулся ко мне, то ошеломленно застыла, в первую секунду даже испугавшись.
Глаза моего мужа теперь светились тем же ровным светом, как глаза Карата, словно внутри цветной радужки кто-то сделал неоновую подсветку.
— Миша! — тут же кинулась я к нему, обхватив ладонями колючие от щетины скулы и судорожно пытаясь понять, что случилось за ночь, что его глаза изменились.
Неизменным остался только застывший зрачок, который упрямо говорил о том, что чуда не случилось и Амит по-прежнему не видит.
— Тебе больно? — ахнула я, не понимая широкой улыбки Амита и легкого смеха Карата за спиной.
— Нет, девочка моя. Это не больно.
— Тогда что это?..
— Так выглядит моя любовь, Иля. Любовь к тебе.
Я задохнулась, в первую секунду почему-то покраснев.
Ведь мне не показалось, что медведь только что признался мне в любви?
— Как это?.. — пробормотала я, зардевшись от восторга и бесконечного счастья, когда Аметист потянул меня к себе, склоняясь и легко целуя в кончик улыбающихся губ, чтобы проурчать:
— Это символ любви и верности нашего рода своим избранницам. Если увидишь у Бера такие глаза, то знай, что он женат и обожает свою девочку.
— Как удобно, — хихикнула я, пока меня просто распирало от нежности и восторга. — Жаль, что у людей ничего не начинает светиться в ответ.
— Душа. От любви у вас начинает светиться душа.
— Так, значит, остаемся?
— Да. Здесь. Вместе,— прошептал Аметист, перебираясь губами на мою щеку, а зачем к уху, чувственно прикусывая мочку и уже не обращая внимания на то, что мы остались в доме одни.
— А маме что скажем?
Я даже не пыталась сопротивляться волне мурашек по телу от прикосновений моего любимого хищника с медвежьей кровью, утопая в его жаре и собственном головокружении.
— Правду. Что у тебя появился муж.
Мой муж.
Моя опора.
Моя защита и жизнь.
Тот, кто никогда не был человеком, но оказался человечнее всех людей.
Тот, кого я полюбила так безумно, что снова смогла найти настоящую себя.
