тут прилетел вестник из храма.
Уже тогда мать Рамида поняла, что если на алтаре появиться неподходящая ламира, и ее сын, и сын подруги, будут обречены. Вот тогда они и решили призвать ту, которая еще не пришла в Амон. А дальше, все получилось так, как получилось.
В подробности ритуалов и переносов вникать не стали. Я бы все равно ничего не поняла, а женщины хотели сохранить в тайне имена тех, кто им помог. Мы еще долго разговаривали. О жизни, о королевствах, о том, что мне предстоит в новом мире. Опомнились только тогда, когда Шани посмотрела на часы. Стрелки близились к утру.
- Не рассказывай никому. – Попросила Марика.
- Не расскажу. – Обняла ее на прощанье. – Но думаю, что Марат уже знает о вашем прибытии.
- Конечно, знает! – Обняла меня вторая свекровь. – Он умный мальчик. Но все равно никому не рассказывай.
С этими словами меня в буквальном смысле вытолкали в коридор. Чтобы на выходе я столкнулась с тем самым «умным мальчиком». Он стоял в узкой нише и наблюдал, как я выхожу из коридора.
Марат
Уснуть после ужина у Марата не получилось. Чтобы хоть как-то отвлечься от жены Халли, мужчина проверил своих людей. Спустился в тюремное крыло, убедился, что все арестованные на месте. Отдельное внимание уделил служителям Богини. Их поместили в одиночные камеры, чтобы лишить возможности не только переговариваться, но и видеть друг – друга.
Обойдя весь замок, проверив дополнительную защиту и перечитав все отчеты и письма, сон так и не пришел. Только желание вернуться в спальню Регины стало сильнее. Чтобы не сорваться, Марат активировал артефакт и шагнул в тень.
Переходы по коридорам замка уже проходили легче, но все еще забирали много сил. Третий сын Сирана надеялся, что как следует вымотается и хотя бы на несколько часов заснет, без мыслей о ней. Вот только в одном из коридоров его ждал сюрприз.
Одна из стен с тихим шорохом отъехала в сторону. Марат остановился, присмотрелся к движущейся стене и замер. Даже дышать перестал, чтобы остаться незамеченным. И только когда в темном проеме появился подол ночного платья, выдохнул.
Регина боком пыталась выйти из узкого прохода. Одной рукой девушка держалась за каменную кладку, второй доставала юбку. Та, как догадался Марат, за что-то зацепилась. Мужчина сделал глубокий вдох, вышел из своего укрытия. Встал так, чтобы девушка его заметила. И она заметила. Как только вышла в коридор и стена за ее спиной закрылась.
Сначала испугалась. От неожиданности сделала шаг назад. Когда поняла, кто перед ней стоит, успокоилась.
- Доброй ночи. Или уже утро?
Девушка отряхнула подол от пыли и улыбнулась.
- Что вы здесь делаете, лимма? - Марат старался хмурить лоб и казаться суровым. Вот только внутри все сжималось и кричало от радости.
- Гуляю. – Не моргнув соврала девушка.
- По тайным переходам замка?
- Да. – Завязки ночного платья ослабли на груди девушки. Марату приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не смотреть на проклятые шнурки. – Я же должна знать, где мне придется жить.
- Вы, лимма, слишком быстро освоились. В свете последних событий, это выглядит подозрительно.
- Не быстрее, чем вы. – Парировала девушка. – Рамид, конечно, разрешил Вам ходить тенями. Даже артефакт выделил. – Она бесцеремонно ткнула Марата в грудь.
От этого почти невинного жеста мужчина покраснел. Перед глазами снова появилась картина, как платье падает на пол, оголяя покатые плечи, аккуратную грудь и круглые бедра Регины. Дыхание сбилось, всю нижнюю часть тела свело, мысли начали путаться. Ему потребовалась почти минута, чтобы избавиться от этого проклятого наваждения. Естественно, часть монолога Регины он пропустил.
- Мне стоит подозревать вас в государственной измене?
Как из нападающего превратился в жертву, Марат не понял. Только проклятые шнурки ослабли еще больше. Плотная ткань сползла с девичьего плеча. Регина, казалось, не замечала метаморфоз, происходящих с ее платьем. Контролировать ход беседы Марату становилось сложнее. Он только отрицательно замотал головой, не в состоянии хоть что-то внятно ответить.
- Так что вы делали в тенях среди ночи?
- Гулял. – Прохрипел мужчина.
- Я так и думала. Бессонница? - Что такое «бессонница» Марат не понял. Но на всякий случай кивнул. – У меня тоже. Столько всего произошло. Думаю, нужно будет попросить у Ияда приготовить отвар для хорошего сна. – Ткань платья сползла со второго плеча. – Попросить сделать и для вас?
Третий сын Сирана еще раз кивнул, не вникая в то, на что соглашался. Все, о чем он мог думать, это пухлые губы и голые плечи женщины. Она что-то щебетала, а у него в глазах все плыло от напряжения. Пальцы жгло от желания к ней прикоснуться. Губы саднила. Во рту пересохло. Он сам не понял, когда вцепился пальцами в голые плечи Регины, притянул к себе и впился во влажные девичьи губы.
Она не сопротивлялась. Даже не пыталась этого делать. Даже, ради вида. Мягкие губы распахнулись и охотно ответили на поцелуй. А когда тонкие пальчики легли на затылок, мир в груди Марата взорвался миллионом разноцветных огней.
- Что ты делаешь с моей женой, Марат?
Все прекратилось также неожиданно, как и началось. Голос Рамида прервал поцелуй. Регина сделала шаг назад, сиранец неохотно отпустил ее плечи. Он судорожно пытался подобрать правильные слова, чтобы защитить девушку от гнева айха. Если бы Марат был не так ошарашен произошедшим, он бы увидел, как хитро девушка поглядывает на айха, и как он пытается сдержать улыбку.
- Ваше Величество! - Начал сиранец. Но договорить ему никто не дал.
Рамид щелкнул пальцами. Через секунду все трое оказались в темной спальне. В кровати сидел недовольный Фирс.
- Еще раз сбежишь, - прорычал Волк, глядя на Регину, - отшлепаю.
Девушка довольно улыбнулась и сбросила на пол платье. Марат шумно сглотнул. Мозг отказывался понимать, что там происходит.
- Ты спишь с краю. – Сообщил Фирс брату. Рамид громко рассмеялся.
Регина
Я еще никогда не спала так крепко. Без сновидений и тревог. Проснулась от того, что айх перебирал мои волосы. Даже глаза не нужно было открывать, чтобы понять, кто рядом.
- Доброе утро. – Открыла глаза.
- Яркого тебе солнца. - Айх лежал на боку и улыбался.
- Куда дел остальных?
- Отправил встречать делегацию из Сирана. – Мужчина рясстянул губы в хищной улыбке.
- А разве
