Моя голова снова заныла от сильного головокружения, которое заставило меня наклониться вперёд и упереться лбом в спинку переднего сиденья. Я застонала, но этот звук показался мне более ощутимым, чем предыдущие.
— Она очнулась, — объявил незнакомый голос.
— Я в курсе, — нетерпеливо протянул Кейн. — Успокойся, Риган. Ты доведёшь себя до тошноты.
Я не хотела подчиняться ему, но, честно говоря, я не была способна сделать что-либо ещё. И я ненавидела это. Рана на голове надрала мне задницу в самое неподходящее время. Я должна была собраться с мыслями. Мне нужно было взять себя в руки, иначе я никогда не сбегу.
Я оглядела теперь уже тихую машину вокруг меня. Мы были в большем внедорожнике. Там было три ряда кресел. Водитель и Кейн сидели в первом ряду. Мы с Тайлер занимали второй ряд. И я понятия не имела, что было у меня за спиной. Миллер? Может быть, но он не производил никакого шума. Ещё один охранник? Более вероятно.
Тайлер замолчала рядом со мной, но я чувствовала, как её пристальный взгляд сверлит мою голову. Наконец, я позволила себе слегка повернуть голову, чтобы посмотреть на неё, но всё равно лбом прижималась к прохладной коже сидениям для поддержки.
Её лицо выглядело ужасно. Засохшая кровь запеклась на её верхней губе и стекла по губам, вниз по подбородку и длинными уродливыми полосами пересекла горло. Её глаза начали чернеть в уголках и под нижними ресницами. В левом глазу был повреждён кровеносный сосуд, и он выглядел болезненным и окровавленным, смешанным со всей остальной резнёй на её лице.
Она выглядела ужасно.
И это было только начало.
Её рот был заклеен скотчем, а руки были связаны за спиной. Выражение её лица умоляло меня что-то сделать или что-то понять, но, честно говоря, мой мозг казался раздробленным. Я чувствовала себя так, словно тот, кто ударил меня по затылку, буквально вышиб мой здравый смысл и волю уйти прямо из моего тела. Или, может быть, просто выбил его, и когда я упала, весь мой интеллект просто вылетел прямо из моего уха в маленький аккуратный шарик.
Фу. Это отстой.
Глаза Тайлер стали огромными и продолжали метаться в сторону спинки сиденья, на которой она неловко откинулась. Слишком растерянная, чтобы понять, что она пыталась мне сказать, я проследила за её взглядом и увидела, что её руки туго стянуты застёжкой-молнией. Её пальцы были скрюченными, но жёсткими, как когти, а указательный палец двигался вверх и вниз, как… как будто что-то.
Я не могла думать.
Я прищурила глаза и попыталась сосредоточиться, попыталась подумать.
Вверх и вниз двигался её указательный палец, сломанный ноготь впивался в ладонь.
Резать.
Резать.
Нож.
Она изображала нож.
— Где? — я произнесла это одними губами, сохраняя своё тело совершенно неподвижным.
Её взгляд переместился на переднее сиденье, а затем опустился вниз.
Переднее сиденье. На полу.
Если я правильно поняла мимику Тайлер.
— Пол? — я шевельнула губами, чтобы убедиться.
Она не ответила, но её плечи расслабились, а палец перестал царапать ладонь.
Я снова повернула голову, чтобы посмотреть на свои теннисные туфли. Потёртые шнурки уставились на меня в ответ, провоцируя меня придумать какой-нибудь план, чтобы вытащить нас отсюда. Где был Миллер? Мы не могли оставить его здесь.
Можем ли мы вообще уйти?
Я не сомневалась, что Матиас не остановится, пока мы не доберёмся до Колонии, и машина, казалось, ехала с безумной скоростью, не подпрыгивая, пока транспортное средство находится в движении.
Кроме того, куда бы мы пошли?
Скоро наступит ночь, а у нас не было оружия.
Мы даже не могли освободиться.
Думай. Думай. Думай. Думай.
Должен был быть выход из этого положения.
— Откажись от этого, — предупредил Кейн тем же отстранённым, холодно знакомым голосом, в который он впал. — Ты не выйдешь отсюда, Риган. Кроме того, эта часть Оклахомы кишит Пожирателями. Без оружия ты превратишься в Пожирателя меньше чем за три минуты.
Я не ответила. Что я могла на это ответить? «О, я думаю, ты прав. Тогда я просто останусь здесь?» Эм, нет. Я бы предпочла быть Пожирателем, чем узнать, в чём заключался долгосрочный план Кейна для меня.
Не говоря уже о Тайлер и Миллере. Сейчас я больше боялась за их жизни, чем за свою собственную.
У меня, по крайней мере, были некоторые основания полагать, что моя жизнь будет сохранена. Судя по избитому, окровавленному лицу Тайлер и бесчувственному телу Миллера, я сомневалась, что у них была такая же уверенность.
Я неловко подняла лицо, решив взглянуть на Кейна через небольшое пространство между спинкой сиденья и подголовником. Его тёмные волосы касались воротника сзади, и я готова поспорить, что это сводило его с ума. Он был слишком взвинчен для такого неряшливого вида. Кончики его очков торчали из-за ушей, и он оставался неподвижным, глядя прямо перед собой, в окно, сосредоточенный на том, куда мы направлялись, а не на том, откуда мы только что выбрались.
— Ты оставил там всех в живых? — спросила я хриплым, едва слышным голосом.
У меня так пересохло в горле и во рту, что я с трудом могла сглотнуть. Я почувствовала вкус меди и поражения, и мне захотелось плакать от боли, всё ещё пульсирующей в затылке.
— Все, о ком ты заботишься, были живы, когда мы уходили, — спокойно ответил Кейн. — Может быть, без сознания, но живы.
— Хендрикс? — прошептала я.
— Я подстрелил его, Риган. Ты спрашиваешь, был ли он без сознания или в порядке? Он был без сознания, и я очень сомневаюсь, что с ним всё будет в порядке.
Его слова были жестокими и мстительными, но они были правдой.
Кейн внезапно развернулся на сиденье и выглянул из-за подголовника, так что мы оказались всего в нескольких сантиметрах друг от друга, он смотрел на меня сверху вниз.
— Я не хотел причинять тебе боль.
И у него хватило наглости казаться искренним.
— Отпусти меня, Кейн. Я не твоя. Я не принадлежу тебе.
— Но ты принадлежишь Хендриксу? — усмехнулся он.
Я яростно замотала головой и тут же пожалела о своём поступке. Когда тошнота прошла, я объяснила:
— Я никому не принадлежу. Я человек, а не собственность.
— Ты ошибаешься, — его глаза смягчились, а голос понизился до той тёплой, знакомой октавы, которая, казалось, всегда проникала мне под кожу, прежде чем я могла эффективно поднять свою защиту. — Ты — надежда и свет. Ты — вызов и будущее. Ты — редкий и драгоценный товар. И я заявил на тебя свои права. Ты моя.
— Как насчёт всего, что ты сказал…
Он оборвал меня взмахом руки.
— Мы пробовали по-твоему. Теперь мы попробуем сделать это по-моему.
— Мой способ работал, — возразила я, позволяя двусмысленности этого заявления успокоить его.
Неужели я влюбилась в него? Нет, определённо нет. Ради всего святого, у меня был Хендрикс. Но я впускала Кейна, он медленно разрушал мою защиту, так неуклонно, что я едва заметила.
— Мне очень жаль, Риган. У меня нет времени на твой путь. У меня есть обязанности дома. И теперь у меня есть ты. Так будет лучше.
Я откинулась на спинку сидения, в ужасе от его слов, и меня пронзила до глубины души правда о моём положении. Я вжалась спиной в сиденье, не заботясь о том, что меня стошнит или я почувствую ещё большую боль. Я дико огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно было бы воспользоваться, чтобы сбежать или сделать всё возможное, чтобы выбраться из этой машины.
На заднем сиденье сидели двое мужчин с пистолетами и стоическими выражениями на лицах. За нами следовал ещё один «Субурбан», и ещё один был перед нами. Я узнала эти машины. Это были внедорожники, которые спасли нам жизнь в том маленьком городке на границе Оклахомы и Арканзаса. Это означало, что машин было, вероятно, пять. Может быть, меньше? В зависимости от того, насколько тесно этим парням нравилось сидеть. Машин было, по меньшей мере, три, это было очевидно. Я знала это. В какой из них был Миллер?
