и разрисована рунами. Я попыталась расшифровать их, и у меня возникло ощущение, что они предназначены для хранения и защиты, но прежде, чем я успела присмотреться повнимательнее, он открыл крышку.
Я ахнула от восторга, и широкая улыбка осветила мое лицо, когда я выхватила из нее золотое лезвие.
— Привет, Дитя Солнца, — промурлыкал Фурия, и я готова была расцеловать его.
Я прыгнула к Фабиану, обвиваясь вокруг него, прежде чем смогла сообразить, что делаю. Его руки сомкнулись вокруг меня, и он крепко прижал меня к себе, глубоко вдыхая и зарываясь лицом в мои волосы.
— Я так рад, что тебе понравилось, — прошептал он, уткнувшись носом в мою шею.
Я почувствовала, как его губы коснулись моей кожи, мой пульс участился, и я замерла, внезапно испугавшись. Его клыки были так близко от меня, что ему ничего не стоило укусить. И я ничего не смогла бы сделать, чтобы остановить его.
Я была в его власти.
Дрожь пробежала по моему телу, но я не осмелилась пошевелиться. Казалось, он заметил это, и его хватка на мне немного ослабла.
— Что случилось? — спросил он мягко, как будто боялся, что может меня отпугнуть.
Я почувствовала движение его губ на своей шее, и у меня вырвался всхлип. Он был монстром, который преследовал меня в снах с тех пор, как я была ребенком. Я чувствовала себя такой неуправляемой рядом с ним, а теперь мне удалось поставить себя в самое опасное положение, какое только можно вообразить. Это не было похоже на сон. У меня здесь не было власти, и даже с Фурией в руках я не думала, что смогу остановить его, если он поддастся самой низменной части себя.
— Отпусти меня, — выдохнула я, надеясь, что его фальшивые чувства ко мне перевесят зов моей крови.
Фабиан отшатнулся, как будто мои слова были ударом по лицу. Он отпустил меня, и я отошла, выставляя Фурию между нами, когда немного пришла в себя.
— Ты думала, я собираюсь укусить тебя? — спросил он, нахмурив брови.
Да. Нет. Я больше не знала. Находиться рядом с ним было самой сладкой формой пытки.
— Почему ты не мог просто оставить меня в покое? — Спросила я, и моя рука задрожала, когда я попыталась призвать силу своих предков, но потерпела неудачу.
Фабиан казался таким потерянным и сбитым с толку, как будто не мог понять, о чем я говорю. Но для него наша связь была другой. Он не вырос, боясь и ненавидя меня. Он не был влюблен в кого-то другого. Возможно, с его точки зрения, это действительно казалось просто. И я сомневалась, что за свою долгую жизнь он хотел многого, чего просто не мог получить. Но я никогда не поддамся своим чувствам к нему. Я продолжу бороться, чего бы мне это ни стоило.
Прежде чем он успел мне ответить, на нас налетел сильный ветер, и я была вынуждена отступить, так как Идун наскучило наблюдать за нами.
Туман окружил меня, и на несколько долгих секунд я потеряла всякое представление о своем месте в мире.
Он так же быстро исчез, и я очутилась рядом со статуей в мерцающей золотой клетке. Я в страхе вцепилась в прутья, ожидая, когда Идун отпустит свою власть над моей сестрой и Эриком. Как только она с ними позабавится, начнется настоящее испытание.
Г
устой туман рассеялся, и я оказалась наедине с Эриком Бельведером. Моим мужем.
Наши взгляды встретились, и во мне вспыхнуло столько ярости из-за того, что он сделал, что я едва могла это вынести. Но к этому гневу примешивалось что-то еще более горячее, что-то настолько яростное, что могло обрушить небо на землю.
Мое отчаявшееся сердце тосковало.
Моя разбитая душа восстанавливалась.
И мои безумные мысли кувыркались, ныряли, и летели в свободном падении…
Я помчалась к кромке воды и вошла в реку, когда он спрыгнул с катера, и мое имя сорвалось с его губ.
Волна обрушилась на меня, заставляя отступить, но я не прекращала двигаться, жаждая его прикосновений почти так же сильно, как хотела ударить его. Он бороздил волны с большей силой, чем прилив, его челюсть была стиснута, а стальные глаза устремлены на меня, как будто ничего другого не существовало. Его белая рубашка прилипла к коже, а брюки низко висели на бедрах, пока вода билась о него.
Я прыгнула, преодолевая яростный напор воды, и отвесила ему такую пощечину, что у него голова должна была покатиться от ее силы. Но он, как всегда, был неподвижен, и мой удар ничего не сделал ему, не оставил даже отпечатка на его безупречной внешности.
— Как ты мог так поступить? Ты поклялся, что отпустишь меня, — прорычала я, когда волны захлестнули нас, а он уставился на меня так, словно я поцеловала его, а не ударила.
— Увидев тебя прошлой ночью, я окончательно утвердился в своем выборе, — сказал он, подхватывая меня на руки и поднимая над волнами. Я обхватила его ногами, прижимаясь к нему, хотя знала, что должна была оттолкнуть. — Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя, и ты желаешь получить ответ на пророчество. Так что давай больше не будем терять время. Я и так потерял слишком много драгоценных секунд без тебя. Если мне суждено найти путь к земной жизни, то будь я проклят, если не найду его сейчас, чтобы присоединиться к тебе при твоей жизни.
— Я не допущу этого боя, это не выход, — сказала я, качая головой в знак отказа от его выбора.
— Эта битва была предначертана руками богов тысячу лет назад. Больше нет путей уклониться от нее, — мрачно сказал он, затем обхватил мою щеку рукой, поддерживая меня другой, его сила была настолько огромной, что мне показалось, будто я весила не больше перышка в его объятиях. — Послушай меня, Монтана. Что бы ни случилось этой ночью, знай. Ты вернула блеск в мой мир. Ты пробудила меня от оцепенения, из которого я никогда не думал выбраться. Я люблю тебя за это и за
