Анна Тарасова - Нить судьбы

Марк ей не ответил, лишь медленно обернулся и очень пристально посмотрел. Она сконфуженно замолчала, насупилась, подошла к лимузину и забралась на заднее сидение.

Владимир Петрович свернул газету, которую читал, и тихо произнес:

— Вы знаете, Алина, я столько лет работаю у Марка, но в таком состоянии его еще не видел.

Девушка перевела взгляд на зеркало, где отразился шофер:

— Ну, задержалась я на полчаса, чего скандал-то поднимать?! — начала она оправдываться ему.

— Значит, для него это важно, — философски заметил водитель и перевернул газету на другую сторону.

Алина тихо пробурчала про себя:

— Нельзя же так контролировать каждый мой шаг! Он такими талантами скоро и в туалете видеокамеры поставит!

Водитель фыркнул от смеха, но продолжать разговор не стал, углубившись в таблицу футбольных голов.

Глеб в бешенстве отбросил распечатку старой книги. Белые смятые листы бумаги отлетели в сторону и рассыпались веером по полу.

Опять не получилось!

Почему? Ведь он все делал строго по инструкции!

Глава бросил мрачный взгляд на валяющегося обнаженного мертвого адепта перед ним и двух мертвых вампиров. Чего не хватает для завершения обряда? Чего?

Вампирская кровь у него есть, он пнул ногой мертвого кровососа, магической силы у него самого достаточно, вдоль позвоночника мертвого адепта вилась сложная бордовая татуировка. В чем же проблема?

Все-таки нужен оригинал! Видимо, этот вампирский ублюдок не полную копию передал, то ли по незнанию, то ли умышленно.

Но, чтобы заполучить оригинал, необходимо предоставить клану что-то такое же весомое. Даже не клану. Понтификам, только им.

Было бы, конечно, самым лучшим вариантом заполучить обоих инициалов. Но покровитель Глеба категорически запретил трогать Ветрову. Чтобы ни волоска с ее головы не слетело — был строгий приказ. И Глава точно такой же приказ отдал подразделениям — дом понтифика не трогать!

Почему Ветрова так важна покровителю, Глеб не знал.

Но если у него не получится совершить задуманное, то шлюху упыря он лично закроет в подвалах Юрьева!

— Ты мне обязан, пацан, не забывай об этом! — Гюнтер сдавил парню горло.

— Да я просто не смогу! — Иван едва не плакал, — У меня не получится, я не пробью метку инициала!

— Силенок маловато? — усмехнулся Гюнтер. Он знал, как можно обойти эту проблему, если Иван не подведет, то сил у него точно хватит, — А я думал, тебя взяли в Паноптикум не из-за смазливой мордашки.

— Нет, — насупился ментал и оттолкнул от себя вампира. Он не любил, когда задевали его чувство гордости, называли слабым, — Сил хватит. Но сам инициал будет отталкивать любое неразрешенное носителем воздействие.

— За это не волнуйся, она ко мне всегда хорошо относилась, даже слишком хорошо, — Гюнтер довольно осклабился, — Главное, чтобы ты не струсил и смог. Тебе надо всего лишь подтолкнуть девчонку ко мне, ничего больше. Усилишь ее радость от встречи, ее дружбу ко мне, доверие. И все. Остальное я сделаю сам.

Иван задумался. То, что предлагал вампир ему очень не нравилось. Но он с той злосчастной поездки в клуб не мог простить Ветрову. Это именно из-за нее ему пришлось провести два месяца, два бесконечно долгих месяца у лаборантов механиков, у этих садистов-извращенцев научного вампирского мира, работая с эмоциями подопытных, ощущая их боль, ярость, панику, отчаяние. Он временами чувствовал, что сходит потихоньку с ума, что чувства подопытных стали и его ощущениями, что это он сам корежится от боли и потеет от ужаса галлюцинаций.

Собственно, что просит такого страшного Гюнтер? Слегка усилить радость и дружбу, не больше. Инициал вряд ли посчитает это опасным.

Иван коротко кивнул, как отрезал.

— Хорошо, я согласен. Когда и где?

Гюнтер следил за домом понтифика уже давно и видел, с какой радостью Лина сегодня вышла из ворот. На ее счастливом лице была такая довольная улыбка, что вампир сам невольно заулыбался. Ничего, осталось ждать совсем недолго, и он сотрет улыбку с личика…своей подруги? Нет, своего имущества. Своей вещи.

И Иван ему в этом поможет.

Гюнтер отпустил парня, совершенно уверенный, что тот будет держать в тайне это маленькое задание.

Детали были продуманы давно, оставалось только еще раз все проверить и можно приступать к выполнению задания.

«— Зачем ты мне ее привел? — недовольно спросила тогда Рада, — „Цепь“ и „Молебен“ я сняла, „Маячок“ поставила, а остальное не в моих силах. Девчонка нормально работать не сможет никогда, я не всемогуща! И Гай это прекрасно знает!

— А „Покров“? Ты поставила ей „Покров“, как я просил? — уточнил Гюнтер.

— Как и договаривались, стоит почти завершенный, — кивнула головой Рада, — В нужный момент произнесешь вот эти слова, — она передала вампиру бумажку, — и „Покров“ заработает. Ты ей какую метку ставить будешь? Обычную клановую?

— А что? — насторожился парень.

— Выше этого не ставь, — предупредила его Рада, затягиваясь очередной сигаретой, — Они могут заглушить „Маячок“, так и передай Гаю.

— Почему?

Магичка раздраженно выдохнула дым сигареты в потолок:

— „Маячок“ слишком слабое заклинание для таких мощных арканов как фамилиар и инициал, они его раздавят и ты свою красавицу найти уже не сможешь.»

О том, что стало с «Маячком», Гюнтер узнал лишь недавно, когда Ирина пробно попыталась отследить местонахождение Алины. Она просто не нашла девушку, как будто ее не существовало. Аркан, позволяющий отследить человека в любом месте, не выдержал сильной крови понтифика и мощнейшего заклинания инициала, которое на Лину поставил польский маг. А установленный Радой «Покров» закроет девушку не только от магического, но и от ментального поиска, главное в нужный момент завершить аркан написанными магичкой словами.

Затея Гая знать любое передвижение ткущей и иметь возможность ее найти в любой момент пошла прахом из — за желания его брата уложить ткущую в свою постель.

Гюнтер ехидно улыбнулся, как говорится — не было счастья, да несчастье помогло.

Марк сел в автомобиль рядом с Линой, спокойно попросил Владимира Петровича трогать, и поднял перегораживающее салон стекло. Машина медленно выехала со стоянки ресторана и с привычной скоростью заскользила по ночным улицам.

Понтифик молчал. Алина тоже не начинала разговор, побаиваясь и, откровенно говоря, не зная, с чего начинать. С одной стороны, она чувствовала свою вину, все-таки обещала не задерживаться, но, с другой стороны, девушка хотела прекратить этот постоянный контроль над собой.