— Одри? — спросила Сериза не поворачиваясь.
— Остался один замок.
Остальные ви-кинги бросились в атаку. Сериза рубила быстро, точно и бесшумно.
Перекладина сдвинулась. Одри ахнула и согнулась пополам, боль расцвела в животе. Слишком много магии, слишком быстро. К тому времени, как ей удалось выпрямиться, тела ви-кингов заполнили коридор. Сериза вытерла клинок о подол платья.
Уильям рывком распахнул дверь, схватил Фрэнсиса одной рукой, а Одри другой и втащил их внутрь. Они вышли на крепостной вал замка, на солнечный свет. Сериза шла позади них, ее лицо было спокойным и немного печальным, словно она только что провела день в молитве.
Уильям откинул голову назад и завыл. Длинная высокая нота его волчьей песни прокатилась по замку, жуткая при дневном свете.
В башне справа распахнулась дверь, и Кальдар, Гастон и мальчики вывалились на солнечный свет на маленький балкон. Руки и лицо Джека были в крови, и он ухмылялся, как маньяк. С рапиры Джорджа капала кровь, как и с меча Кальдара. Он увидел их и отдал честь, широко улыбаясь.
Уильям стянул с себя пиджак. Вокруг его груди и талии красовалась упряжь.
— Что происходит? — Фрэнсис наконец-то обрёл дар речи. — Люди, кто вы такие?
Сериза сбросила платье, открывая облегающий черный костюм и спасательную упряжь, которую она носила под ним. Одри стянула платье с себя. На другом балконе Кальдар, Гастон и дети сбросили одежду.
Уильям распахнул пиджак, выдернул из подкладки еще одну упряжь и надел ее на Фрэнсиса, привязав к своей короткой веревкой.
— Одри, ты со мной. — Сериза подошла к ней, прикрепила короткую веревку к упряжи и проверила пряжки и ремни.
Из замка доносились крики.
Гастон спрыгнул с балкона. Две голубые струйки развернулись из его упряжи, превращаясь в тканевые крылья. За ним следовал Джек, привязанный к Гастону короткой веревкой. Они скользнули вниз, к деревьям.
Уильям поцеловал Серизу, схватил Фрэнсиса, перебросил его через парапет и прыгнул следом. Молодой человек закричал. Двое мужчин нырнули вниз, затем их крылья раскрылись.
Сериза протянула руку.
— Давай, сделаем это вместе.
Кальдар выкрикнул что-то в знак предупреждения.
Одри обернулась. Огромная когтистая фигура упала на них с неба. Одри увидела мелькнувшую мохнатую шкуру, массивные когти, темную пещеристую пасть на змеиной шее и одинокого всадника на спине зверя.
Сериза развернулась, но было уже слишком поздно. Когти существа вонзились в кузину Кальдара. Удар сбил ее со стены. На мгновение Одри увидела, как Сериза падает, словно в замедленной съемке, ее темные волосы развеваются вокруг нее, рот раскрыт от удивления и гнева, а затем она исчезла за парапетом. Мир вернулся к своему обычному ритму. Веревка, привязывающая Одри к Серизе, дернулась и потянула Одри к краю вслед за Серизой. Прежде чем она успела сбежать, всадник спрыгнул со зверя, перерезав веревку ножом.
Себастьян.
Одри попятилась от края. Он подошел к ней, с хищным ликованием глядя ей в лицо. Хелена вышла из двери, ведущей в замок. Кровь запятнала ее униформу.
На другом балконе Кальдар перерезал веревку между собой и Джорджем и вытолкнул мальчика в открытое пространство.
— Уходи! — закричала ему Одри. — Беги!
Она бросилась к краю. Хелена и Себастьян бросились на перехват.
Перед ней замаячили перила. Почти спасена.
Удар Хелены врезался в нее, развернув, и Одри рухнула на каменный пол. Чья-то рука схватила ее за шею. Себастьян рывком поднял ее.
У неё перехватило горло от боли.
Внезапно, она не могла дышать. Одри попыталась лягнуться, но ее ноги нашли только воздух.
Мир поплыл.
— Сделка, — она услышала холодный голос Хелены. — Твоя жизнь за ее.
«Нет», хотелось прокричать ей, но ее горло отказывать произносить звуки. Даже не думай, идиот!
Сквозь водянистую дымку в глазах она увидела Кальдара в нескольких футах от себя. Его лицо было таким спокойным.
— Хорошая сделка, — сказал он.
— Нет, — заорала она, но это прозвучало как булькающее карканье.
Кальдар снял упряжь, бросил ее на землю и заложил руки за затылок.
— Отпусти ее, — приказала Хелен.
Давление покинуло ее горло.
— Себастьян! Дай ей уйти.
Себастьян швырнул ее через перила балкона. Она стала стремительно падать вниз. Деревья приближались к ней. Ее крылья распахнулись, но земля приближалась слишком быстро. Одри врезалась в дерево. Ветки ломались под ней, пока она падала с ветки на ветку, ее крылья стали разорванным саваном вокруг нее, а затем земля ударила ее, и все стихло.
Одри с трудом поднялась на ноги. Ее колени дрожали. Пронзительная, острая боль охватила ее ребра.
Далеко наверху, на горе, возвышался замок. Когда они впервые приблизились к замку, их виверна приземлилась к северу от него. Судя по солнцу, Одри оказалась на западе. Добраться до виверны было ее единственной надеждой.
Ей нужно было двигаться. Она должна найти мальчиков и Гастона, а потом спасти Кальдара.
Одри вытерла кровь с лица и направилась на север.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
КАЛЬДАР сидел на стуле к которому были привязаны его руки и ноги. И как бы он не старался, он не мог расслабить веревки ни на дюйм.
Комната была тускло освещена, но он видел Хелену д'Амри совершенно отчетливо. Она подошла к нему со шприцем в руке. Холодная влажная марля коснулась его руки, затем он почувствовал укол иглы и увидел, как шприц наполняется красным.
— Ты проморгала рассеиватели, — сказал он.
— Дело перестало касаться рассеивателей в тот момент, когда я узнала, что ты в этом замешан. — Хелена осмотрела шприц и впрыснула немного его крови в длинную пробирку.
Это почему это? Вопрос вертелся на кончике его языка, но он не будет спрашивать. Это доставило бы ей удовольствие.
Хелена открыла пузырек, постучала его о край пробирки, позволив нескольким гранулам белого порошка упасть в кровь, и осторожно встряхнула пробирку. Она повернулась к столу, вставила пробирку в деревянный держатель и села рядом с ним, положив руки на спинку стула.
— Моя мать глупа, — сказала Хелена. — У нее не хватает мозгов ни для бизнеса, ни для службы. Она не занимается наукой или искусством. Она просто есть, и мой отец считает, что мир от этого лучше. Мне никогда они не нравились. Но я всегда смотрела на дядю снизу вверх.
— На Паука, — сказал Кальдар.
Хелена кивнула.
— Он великий человек. Он посвятил меня в смысл самоотверженности. Он научил меня дисциплине. Чести. Он не хотел, чтобы я стала членом «Руки». На самом деле, он внес меня в черный список. — Она улыбнулась. — Он сказал, что это трудная жизнь. Он хотел, чтобы я пошла другим путем. Я пыталась, но не сильно. Поскольку он не позволил мне присоединиться к «Руке», я пересекла океан и стала Гончей.
— Ну и чего ты так заморочилась?
— Потому что это мое призвание. Жизнь должна быть прожита ради блага других, а не ради эгоистичной погони за удовольствиями, дарованными человеку случайностью рождения. Рождение с родословной несет определенные обязанности. У всех нас есть долг перед нашим именем и перед нашей страной.
— Как очаровательно, — сказал Кальдар. — Ты обычно говоришь это себе до или после того, как убиваешь беспомощных людей?
— Я Гончая Золотого трона. Я не убиваю беспомощных. Мне за них не платят. Мои оппоненты, как правило, высококвалифицированные специалисты.
— Такие как Алекс Каллахан, мастер боя, который был настолько высококвалифицированным, что едва мог вспомнить собственное имя?
— Необходимая жертва. Он был человеческим мусором, и время от времени мусор нужно выносить. Ты действительно влюблен в его сестру?
— Да.
— Ты считаешь, что эта любовь взаимна?
— Да.
— А что насчёт твоей кузины? Она тоже любит тебя, да?
Он не ответил.
— К сожалению, она сбежала. Если бы я знала, что она в замке, все пошло бы по-другому сценарию.
