квартире действуем по ситуации. Пошли, — не мешкая и руководствуясь непонятным мне чутьем, он быстро направился в нужную сторону.
Через пару ударов сердца юноши стояли возле двери с табличкой номер шесть. Не став звонить, Дэйчи уверенно толкнул дверное полотно. Под протяжный скрип петель, вошел в полутемный коридор. В это же мгновение послышался знакомый громкий бас:
— Идите ко мне просящие! Время не терпит!
Не говоря друг другу ни слова, юноши тотчас пошли на голос. Прикрыв входную дверь, Света поймала мой взгляд и удивленно пожала плечами. Так же, как и я она, похоже ожидала увидеть прямо на пороге «хозяйку» квартиры.
Миновав узкий коридор, мы вошли в уже знакомую комнату без окон, намеренно уменьшенную черными бархатными портьерами. Осторожно выглянув из-за плеча любимого, я быстро осмотрелась.
С потолка свисал целый, невредимый медведеолень. И все так же смотрел на визитеров красными глазами бусинками. Под шедевром абстракциониста, как и прежде располагался массивный стол, покрытый черной струящейся тканью и уставленный толстыми свечами.
Положив большие ладони на столешницу, на стуле важно восседал в своем неизменном дурацком парике и с накладной грудью под темной хламидой «шаманка — экстрасенша».
Не отводя тяжелого взгляда от юношей, переодетый здоровяк громко рявкнул:
— Входите! Время уходит!
Как только подошли ближе, здоровяк в женском наряде резко подался вперед. Пристально посмотрел на меня, затем на Свету. Ошарашенно выдохнул:
— Опять вы? — он обреченно застонал. Помолчав, сердито сдернул с головы парик. Небрежно швырнув его куда-то в угол, почесал лысину и обронил: — Садитесь коль пришли.
Мы с сестрой не сдвинулись с места. Сдерживая улыбку, Максим быстро переглянулся с невозмутимым Дэйчи, осмотрелся. Не обнаружив куда можно сесть, спокойно поинтересовался:
— Садиться на пол?
Нечленораздельно что-то буркнув себе под нос, Бубенцов выпнул из-под стола табуретки. Дэйчи тотчас со значением посмотрел мне в глаза. Помедлив, я едва заметно кивнула.
— Стула только три. Нас четверо, — спокойно сообщил Максим.
— Нету больше, — пробурчал лысый мужчина с накладной грудью.
Аккуратно подтолкнув Светлану к ближайшему крайнему стулу, я безэмоционально проинформировала:
— Не волнуйтесь, я постою.
Как только все уселись, сестра не удержалась и язвительно сообщила:
— В прошлый раз стулья выползали из-под стола «волшебным» образом.
Грозно глянув на нее из-под бровей, Бубенцов сердито пробормотал:
— Поговори мне еще, языкастая, — тяжко вздохнув, он неожиданно навис над столом и с искренней тоской произнес: — Сил моих больше нет. Каждую минуту голоса терзают, покоя не дают. И все после вас, барышни! – мучительно застонав, он обхватил лысую голову ручищами. Посидев так недвижимо, медленно опустил ладони обратно на столешницу и глухо продолжил:
— Не хотел больше всем этим заниматься! Но видно не выйдет. Что в этот раз-то хотите? Опять память будем восстанавливать? — шаман кривовато мне улыбнулся.
— Нет, — лаконично ответил Дэйчи. — Нам нужно пообщаться с запретными духами.
С глубокомысленным видом пожевав губами, здоровяк с сомнением промолвил:
— Сделаю что могу. Получится или нет, не знаю, — примолкнув на миг, грозно приказал: — Левую руку на стол! Все до единого. В точности исполнять все, что велю, — он хмуро наблюдал, как юноши неторопливо положили ладони на стол.
Сестра сделала требуемое последней. Настороженно глянула на меня, а после посмотрела на сидящего рядом Максима. Тот озорно ей подмигнул, улыбнулся. А Света лишь тяжко вздохнула.
«Три разных крови сольются, две жизни переплетутся, а двое породнятся», — внезапно всплыл в памяти кусочек послания дракона.
До меня начал медленно доходить смысл слов. То, что принц и царевич породнятся это даже неплохо. Напротив, будет полезно для взаимодействия сверхдержав, если выживем. А вот переплетение жизней… Соединение Дэйчи и Светы в принципе невозможно, я уже с ним крепко связана. Значит, это будет Максим.
Наконец-то все поняв, я мысленно застонала. Упрямо стиснула зубы. Прекращать ничего не стану. На кону стоит слишком многое.
Тем временем выписывая перед собой замысловатые пасы руками, шаман глубоко вдохнул и на выдохе забормотал:
— Кровь свяжет, кровь расскажет. Что не должно смертному знаться и укрыто туманами забвения откроется. Будет так, как я велю! — фитили свечей начали гореть ярче и громко потрескивать. Не обращая на них внимания, лысый здоровяк продолжил шептать: — Что спрятано до времени, откроется, вскроется, явится, проявится. Вижу! Ты! Дай руку! — рявкнул, не отводя тяжелого взгляда от принца Японии.
С безмятежным видом любимый протянул ладонь. Цепко схватив его за запястье, Бубенцов невесть откуда выудил длинный, узкий нож. Поворачивая клинок то одной, то другой стороной, он поводил им над пламенем трех свечей. Задержав острие ножа над огоньком, шустро отдернул руку, затем пару раз крутанул лезвие в воздухе, видимо, остужая, и резко полоснул по коже на ладони Дэйчи. Тот даже не дернулся.
— Кровь свяжет, кровь поможет, кровь породнит, кровь объединит, — пробормотал шаман. Затем неотрывно глядя на спокойного Максима, потребовал: — Дай руку!
Тот без промедлений выполнил просьбу. Вновь подержав нож над огоньком свечи, великан резко полоснул ножом по ладони царевича и быстро сложил руки юношей вместе. Крепко держа их, он ни на миг не переставал бормотать:
— Кровь к крови стремится, сила к силе тянется, навеки скрепляется, объединяется. А-а-а-а, — внезапно он громко закричал, словно от мучительной боли.
Я стояла не шелохнувшись. Колебания уже знакомой теплой силы ощущались очень явственно. Она была повсюду! Да вот только, чтобы понять, куда идти, мне нужен эпицентр. А вот где он пока не могла сообразить. Еще один всплеск, и я пойму, где источник! Ну же, давай…
Тем временем облизнув пересохшие губы, здоровяк медленно отпустил сцепленные меж собой руки юношей, посмотрел на Свету полубезумным взглядом и громко рявкнул:
— Дай свою руку!
Подержав лезвие над огоньком свечи, он сноровисто крутанул клинок в воздухе и без сожаления полоснул сестру по нежной коже. Как только в длинной. узкой ране показалась кровь, здоровяк стремительно схватил Максима за свободную руку. Молниеносно сделав на ней разрез, тотчас сложил вместе окровавленные ладони сестры и царевича.
В этот же момент фитили свечей яростно затрещали, а лысый здоровяк громко завопил:
— Жизни переплетаются, судьбы соединяются. Некровные становятся ближе нет! К духам взываю! Объявитесь, проявитесь! Будет так, как я велю!
Пламя свечей с потусторонним ревом взметнулось вверх. Что-то где-то громко треснуло, ухнуло. Пронзительный скрежет ввинтился в уши. Света испуганно взвизгнула и инстинктивно прижалась к Максиму. Тот моментально ее крепко обнял.
На короткий миг я
