Забрать ее душу - Харли Лару

Леон погрозил мне когтистым пальцем.

— Иди сюда, малышка

Я стояла перед ним, почти забыв об игрушках, несмотря на то, как крепко я их сжимала. Он отложил иглу на полотенце, которое постелил на кровать, рядом с парой металлических щипцов и двумя маленькими стержнями из нержавеющей стали с шариками на обоих концах, и взял вибратор из моих рук.

— Положи игрушку. Расположи ее так, чтобы ты могла встать на нее коленями.

У меня внезапно пересохло во рту, но в киске определенно ничего не пересохло. Я положила фаллоимитатор на пол, присасывая его к блестящему дереву у его ног, давая себе достаточно места, чтобы встать над ним на колени. Он с любопытством включил вибратор, жужжащий звук вызвал некоторое инстинктивное возбуждение. Мне нравился вибратор, который был у меня дома, но, черт возьми, эта штука могла довести меня с нуля до ста мучительно быстро.

Он мрачно рассмеялся и снова выключил его.

— О, Рэй… я заставлю тебя кричать.

Я вроде как рассмеялась. Звук был слишком истеричным, чтобы быть чистым смехом. Предвкушение было адреналиновым, абсолютно беспощадным, поскольку заставляло каждую мышцу моего тела подергиваться, а клитор наливаться теплом. Он протянул руку и медленно провел единственным когтем по моей щеке.

— Какое у тебя стоп-слово?

— Пощада, — прошептала я.

— Хорошая девочка. Раздевайся.

Я сняла рубашку, одернула юбку, и по моей коже побежали мурашки. Он не прикоснулся ко мне, когда я расстегнула лифчик, а затем стянула трусики. Он просто наблюдал, золотистые глаза изучали каждый дюйм моего тела медленным, расчетливым взглядом голодного волка. Планируя, где укусить в первую очередь.

— Я чувствую запах твоей влажной киски.

Он усмехнулся.

— Прикоснись к себе. Я хочу, чтобы ты почувствовала, какая ты влажная.

Я повиновалась, скользя пальцами вниз. Я была скользкой, и ощущение, как мои пальцы скользят по клитору, заставило меня вздрогнуть. Я старалась не ахнуть, но мои глаза затрепетали, и я не смогла сдержать стон.

— Засунь свои пальцы мне в рот.

И снова я повиновалась. Его раздвоенный язык скользнул между моими двумя пальцами и покружился над ними, прежде чем он высосал их. Он закрыл глаза, наслаждаясь вкусом и слизывая его со своих губ.

— Встань на колени. Засунь игрушку внутрь себя.

Я опустилась на колени на прохладное гладкое дерево. Он протянул бутылочку со смазкой и брызнул мне в руку, чтобы я могла натереть скользкой смесью фаллоимитатор подо мной. Какой бы влажной я ни была, такая толстая игрушка не могла легко войти внутрь. Я сглотнула, когда расположила его у своего входа, наблюдая за его глазами, в то время как он наблюдал за мной в ответ.

— Пронзи себя ради меня, малышка.

Я застонала, опускаясь на игрушку, толщина растягивала меня до боли, пока мне не пришлось остановиться на полпути, тяжело дыша. Он наклонился, провел рукой по моему лицу и взъерошил волосы у меня на затылке.

— Глубже.

Я надавила, всхлипывая от растяжения внутри меня. Наконец я полностью опустилась на колени, опираясь на пятки, так как мои ноги дрожали. Он приподнял мою голову, используя мои волосы как рычаг, и медленно поцеловал меня в губы, не торопясь, пока его язык играл с моим.

Целуя меня, он включил вибратор. С закрытыми глазами я понятия не имела, что он делает, пока вибрация не коснулась моего клитора, и я не закричала ему в рот. Он поцеловал меня крепче, заглушая эти крики удовольствия, когда прижимал игрушку ко мне, посылая дрожь по моим ногам. Только когда я была на грани оргазма, он отстранился, злобно ухмыляясь моим отчаянным вздохам.

— Оседлай этот член, малышка. Медленно и глубоко.

Я сделала, как он сказал, хотя мои ноги дрожали и были слабыми. Полнота фаллоимитатора внутри меня заставила меня застонать, моя киска сжалась вокруг него, когда я снова опустилась. Пока я это делала, Леон смочил еще один ватный тампон изопропиловым спиртом и взял мою грудь в руку.

— Продолжай двигаться, плавно и медленно, вот так.

Он продезинфицировал один сосок, затем другой, влажная вата холодила эти затвердевшие бутоны. Затем он взял щипцы, зловеще щелкнув ими.

— До самого конца, Рэй. Наполни себя. Теперь прижми это к своему клитору.

Он протянул мне вибратор, который я держала между ног трясущимися руками. Он взялся за иглу.

— Ради меня стой так неподвижно, как только сможешь.

— Черт, — выдохнула я, дрожа, испуганная, настолько возбужденная, зная, что до оргазма остались считанные секунды. Но он был всего в нескольких секундах от того, чтобы вонзить в меня эту иглу, и, судя по тому, как напрягся мой живот, мое тело жаждало этой боли. Я жаждала этого интимного, нежного насилия.

Он зажал щипцами мой сосок, крепко держа его, пока я смотрела на него широко раскрытыми глазами, от предвкушения у меня перехватило дыхание.

— Посмотри на меня, малышка.

Я подняла глаза, и он одарил меня своей острой, демонической ухмылкой.

— Ты боишься?

— Черт возьми, да.

— Ты хочешь эту метку?

Я быстро кивнула, все мое тело сотрясалось от волн удовольствия, которые вибратор посылал сквозь меня.

— Да. Я хочу этого. Мне нужна твоя метка, пожалуйста.

Игла пронзила мою кожу; перед глазами все вспыхнуло, а в голове стало легко. Боль была острой и щиплющей, но не незнакомой. Я и раньше делала пирсинг, просто не там. Но встреча этой боли с моим удовольствием, вершина предвкушения, наконец достигнутая, разбила меня вдребезги, как тонкое стекло. Я закричала, но не от боли, а от освобождения, от изысканно совершенного коктейля ощущений.

Я кончила, когда эта игла вонзилась в меня. Щемящая, безжалостная боль опрокинула меня через край. Я задрожала, застонав, когда Леон вставил украшения внутрь.

— Моя девочка, — пробормотал он и обхватил мою голову руками. — Ты так хорошо это воспринял, черт возьми, посмотри на себя.

Его глаза скользнули по мне — по моему лицу, груди, вниз к моим дрожащим ногам. — Красавица.

Он целовал мой лоб, щеку, грудь, которую он только что проколол, в то время как я плавала в экстазе, сотрясаемая повторными толчками.

— Еще раз, малышка. Ещё один. Оседлай этот член еще раз.

Я не знала, откуда у меня взялись силы повиноваться. Я так глубоко погрузилась в это блаженное состояние покорности, удовольствия, добровольной беспомощности. Это было измерение без страха, без того ужаса, который нависал надо мной последние несколько месяцев. Это было безопасно, прекрасно, так приятно. Моя киска растягивалась и пульсировала вокруг этой толстой игрушки, когда он