— Магистр…
— Ти-хо. Веди себя прилично, Елизавета. Не обижай старика.
Мастер Кину принес еще чая, и следующие полчаса они провели в приятной беседе, во время которой Кину аккуратно и так же неторопливо убирал драгоценности обратно в лаковый сундучок. Наконец пришло время прощаться, и они покинули тихий магазинчик. Всю дорогу обратно Лизавета кусала губы и о чем-то напряженно раздумывала. Магистр же был весел, словно птица, на ходу торговался с продавцами, подмигивал девушкам, беззастенчиво пробовал разложенные на лотках сладости — словом, вел себя странновато для своего возраста.
На площади «Трех Лун» Лизавета не выдержала:
— Магистр, я правда не могу.
Он развернулся и мрачно уставился на нее.
— Лиза, что с тобой, объясни мне? У тебя заторможенный период? Врожденное слабоумие? Белая горячка?
— Не делайте вид, что не понимаете. Я же не круглая идиотка. За крошечного гномика и мартышку размером с наперсток я заплатила копейки. Этот браслет стоит гору золота. Такие подарки дарят родственникам. Возлюбленным. Женам. Но не помощникам!
— Это тебе премия. Пойдем пообедаем, а?
Лиза вознамерилась обедать в гордом молчании, но после салата ее взгляд снова упал на браслет. В лучах вечернего солнца украшение смотрелось и вовсе бесподобно.
Его Темнейшество неожиданно посмотрел на нее с искренней обидой.
— Слушай, душенька моя, ты считаешь меня таким пошлым типом, да? Если мне захочется купить любовь, я пойду к девицам в увеселительный дом. Девчонки истинные мастера своего дела. Я хотел сделать тебе подарок — вот и все. Тебе никогда не хотелось сделать подарок другим просто так, ни с того ни с сего?
— Но не за несколько же мешочков золота!
— Хорошо, пусть ты можешь позволить себе гномика, а я — дорогую безделушку. Но ведь важна не цена, а то чувство, с которым подарок дарят. Да низшие побери, мне надоело объяснять тебе очевидные вещи. Выброси его, продай, спрячь в шкаф — что хочешь, то и делай.
С этими словами он отвернулся, и Лиза немедленно устыдилась самой себя.
— Магистр…
— Чего тебе?
— Вы обиделись.
— Естественно!
— Не обижайтесь. Я… перегнула палку. И простого «спасибо» за такую красоту мало.
Магистр Маргард немедленно перестал дуться, вытянул губы трубочкой и потянулся к ней. Лиза не выдержала и прыснула.
— Да что это с вами? Вы как мальчишка себя ведете.
— Настроение отличное. А теперь пора…
При возвращении в Храм магистр в одиночестве медитировал перед статуей, а Лизавета гуляла в садике и все время смотрела на браслет.
Через час они вернулись в академию. Была глубокая ночь.
Расставив свои покупки Лиза послонялась по мансарде думая о том, что говорил ей в ее видении предок магистра, потом о самом магистре, а потом она почему-то немедленно вспомнила бабушку и ее слова: «Пока ты жив — ничего не потеряно. Только смерть не имеет обратного билета. Все остальное можно пережить».
С этими мыслями Лизавета залезла в кровать и наконец заснула.
Глава 36
Шаг тридцать шестой…
Иной раз полезешь за словом в карман и так хочется достать пистолет…
Следующие полдня Лиза провела за уборкой мансарды и пересмотром своих вещей, записала, что ей нужно из продуктов, затем проверила свой кристалл и осталась довольна его размером и чистым нежным голубым цветом, и поразилась, что в ее отсутствие без дополнительного ухода он достиг такого совершенства. Довольная она спустилась в кабинете магистра, передала ему свой список необходимого, а дальше выполняла его поручения, накопившиеся за восемь дней. Дела поглотили ее целиком до самого вечера и очнулась Лизавета только тогда, когда время подошло к ужину. Прихватив с собой свиток для хасса Ома, она направилась бодрячком в столовую.
И удивилась, когда столовая была пуста. Вроде она пришла вовремя, не опоздала.
— А где все?
Ей ответила как ни странно поклонница хасса Адара, Салия.
— Так лабиринт же распустился, все там.
— Раньше времени распустился?
— Это магия, вам не понять.
— А первые игроки уже вошли в него?
— Еще нет. Ждали, когда магистр объявится, — асурка хмыкнула, измерив Лизу взглядом с головы до ног. — Он объявился, и вы тут как тут.
— Попрошу без намеков, — вскинула бровь Лизавета и села за стол ужинать, напрочь игнорируя блондинку. Так ее трапеза и прошла в гордом одиночестве.
В кабинет Его Темнейшества Лиза входила с мыслями расспросить его про лабиринт, но благодетеля на месте не оказалось. Убрав свиток, она пошла в целительскую, где встретила Ауру, и та ей предложила попрактиковаться, но перед этим Лизавета расспросила ее про лабиринт.
— Пока ничего неизвестно, — ответила Аура, усаживая Лизавету на кушетку. — Я уже предвкушаю игру, слышала, что семь смельчаков уже есть. Ну ты, как, готова к практике?
Лиза кивнула, здесь не требовалась медитация и входить в транс, а только концентрация и вспомнила слова Белого Господина — «Делай глубокий вдох и почувствуй энергию. Толкай эту энергию от себя. Концентрируйся. Есть ты. Твое намерение. И твоя сила».
— Но мне нужен подопытный.
— А он уже здесь, — вошел с блокнотом в руках целитель Лирон перелистывая страницы, затем поднял голову и улыбнулся. — Исса Лиза давненько вы у нас не были, как ваши успехи в шаймассе?
— Вполне, — улыбнулась она и ее улыбка сошла с лица, когда в дверном проеме возник Ашэрр.
Он подходил к ней медленно. Глаза прищуренные и удивленные, мелькнувшая на его лице радость тут же сменилась маской — ледяной и непроницаемой. Все его эмоции и чувства спрятались за отчужденную броню.
Лиза просто стояла, он приближался.
Интересно, он знает о том, где она была?
Янтарные глаза прощупывали ее рентгеновским лучом, пытались пробраться в самые потаенные уголки. И взглянул на ее руку с браслетом. И взгляд его стал слишком задумчив, он то и дело возвращался к ее лицу, потом к браслету и снова к ее лицу. Челюсти асура сжались.
Ашэрр не хотел себе признаваться, но ее судьба стала интересовать его особенно живо. Он раз за разом повторял себе, что у каждого из них своя жизнь, но правда была в том, что ее жизнь с каждым днем интересовала его все сильнее. Это началось, когда он понял, что за ее обманчиво хрупкой внешностью скрывается стальной характер. В тот день, после игры, когда она ушла, а потом исчезла на восемь дней, он понял, что его чувства уже нельзя втиснуть в рамки любопытства и жалости к попавшей в сложную ситуацию девчонке. И ошарашенно застыл. Чувства, что он первоначально принял за собственническую ревность, свойственную всем асурам в остром периоде, медленно меняли форму, превращаясь во что-то более колючее — в боль. Когда он успел так сильно привязаться к ней, младше его на две сотни лет и на столько же глупее. Почему мысль, что она может быть с другим, так остро режет, словно по живому?
— Как прошел твой день? Прости, твои восемь дней.
Лиза вздрогнула. Голос Ашэрра показался ей необычайно низким и хрипловатым. Она кожей ощутила исходившее от него напряжение. Он наблюдал за ней с нервирующим вниманием, неотрывно и изучающе, и каждый раз его взгляд возвращался к браслету на ее руке. К очень дорогому и редкому браслету, а про камни изумрудного оттенка вообще говорить не стоит.
Он остановился так близко, что Лизу обдало жаром от его большого, крепкого тела. Ей пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть ему в лицо, а когда она это сделала, то буквально растворилась в его бездонных потемневших глазах, ее зачаровала его бархатная золотистая кожа, сексуальный изгиб губ — нижняя была пухлой, выдавая чувственность, верхняя была четко очерченной, говоря о самоконтроле и даже жестокости. Лиза подумала о том, каково это — прикоснуться к ним… и каков его поцелуй?
Целитель Лирон кашлянул, и Лиза замотала головой, сбрасывая наваждение.
— Что же случилось и почему вы исчезли? — поинтересовался Ашэрр с иронией в голосе переходя на официальный тон.
