Софи покачала головой, ощущая беспокойство.
— Он не сказал конкретно. Только то, что существует какая-то угроза Первому Миру. Это звучало довольно пугающе.
Кэт нахмурилась.
— Ну, я уверена, что Совет знает, что делать. Наверное, хорошо, что Раст объявился именно тогда, когда нужен.
— Пути богини неисповедимы, — серьезно заявила Софи. — Мне просто интересно, что она припасла для нас на будущее.
— Кто знает, — отозвалась Оливия. — Но что бы это ни было, можешь не сомневаться, скучно не будет. Давай, Кэт, раз Софи помогает Лорен, ты будешь дежурной по сэндвичам.
Кэт застонала.
— Опять? Хорошо, но когда-нибудь ты заплатишь за то, что заставила меня возиться с этой противной маринованной водорослью.
— Обещаю, что так и будет, — ласково улыбнулась Лив. — Как только у тебя в духовке появятся две собственные булочки, миссис Твин-Киндред.
Все засмеялись и встали, чтобы уйти. Но когда Софи снова обняла всех и вышла вслед за Лорен за дверь, то молча взмолилась за Раста и Надию, чтобы все было хорошо. Несмотря на то, что они находились в световых годах от Первого Мира, она не могла отделаться от ощущения, что все происходящее там может перекинуться и на их часть вселенной.
— Храни нас, богиня, — прошептала она. — Храни нас и наших детей.
Втайне она погладила свой плоский живот, где даже сейчас могло прорасти семя. Она пообещала себе, что скоро попросит Сильвана сделать тест на беременность. Очень скоро.
Глава 38
Меррик наблюдал за Элизой, пока та спала. Она свернулась калачиком на боку на медицинской кушетке, облако черных волос закрывало ее лицо. В какой-то момент она зашевелилась, застонала и заворочалась во сне.
«Плохой сон», — подумал Меррик, что неудивительно. Элиза как можно быстрее спрятала в тайнике все, что сделал с ней всеотец. Киндред знал, что она никак не могла справиться со своей болью, прежде чем затолкать ее в глубину сознания и запереть там. Это беспокоило его, но в то же время он понимал. Некоторые события не стоило вспоминать — некоторые раны были слишком глубоки. Ядовитые воспоминания могут вывести из строя, если им позволить, и Элиза просто приняла решение не допустить этого.
«Мы очень похожи», — подумал он. Никто бы так не посчитал, глядя на них, но это правда — несмотря на их совершенно противоположные внешние черты, внутри они оба были жертвами.
Элиза снова простонала, в ее стонах слышалась мольба. Меррик смахнул облако волос с ее лица и погладил по нежной щеке. Землянка мгновенно затихла и прижалась к его руке, пробормотав нечто похожее на его имя.
Меррик почувствовал странное волнение в глубине души. Что это было за чувство, которое так неожиданно подкралось к нему? Почему он все время хотел прикоснуться к ней? Почему не желал оставлять ее даже на мгновение?
И что он собирался делать, когда Элиза покинет материнскую станцию и вернется к своей прежней жизни на Земле?
«Не думай об этом, — успокаивал он себя. — Более того, все, что ты чувствуешь, — это естественная защитная реакция мужчины на женщину, которую поклялся оберегать». Такова черта Киндредов, которую, очевидно, не смогло вытравить даже его смешанное происхождение. Ему придется смириться с этим и очень скоро. Элиза выздоравливала удивительно быстро — гораздо быстрее, чем это бывает у людей, по словам Оливии.
— Она будет готова к отъезду в любой день, — сказала она Меррику недавно. — Может быть, даже раньше. Ты хочешь сопроводить ее на Землю?
— Не знаю. Позволь мне обдумать это.
Он беспокойно переминался с ноги на ногу. При мысли о том, чтобы отвезти Элизу обратно на маленькую бело-голубую планету и просто оставить там, в его голове начинали звенеть множество тревожных звоночков. Это глупо и нелепо, но он не мог отделаться от ощущения, что там она не будет в безопасности. Что с ней может что-то случиться, как только он ее оставит.
«Не будь гребаным кретином, — говорил он себе. — Это ее родная планета — с ней все будет в порядке. Вероятно, даже лучше, после того как она увидит тебя в последний раз». Но сколько бы он ни читал себе нотации, мысль о том, что больше никогда не увидит ее, скручивала его желудок в узел.
Оливия оставила его обдумывать свое решение несколько часов назад, но он не был готов к этому. Меррик просто хотел провести оставшееся время, наблюдая за Элизой, запоминая ее тонкие черты, успокаивая, когда плохой сон мешал ей спать, и слыша ее нежный голос, когда она звала его по имени…
«Прислушайся к себе, — подумал он, убирая руку. Меррик тяжело опустился на стул рядом с ее кушеткой и нахмурился. — Я выгляжу как чертов влюбленный охотник за невестами — один из тех чистокровных идиотов, тоскующих по своей единственной настоящей любви. Это не про меня. Я сильный. Мне никто не нужен».
«Ну, может быть, ты нужен ей, — прошептал тихий голосок у него в сознании. — Ты когда-нибудь думал об этом?»
Меррик с усилием отмахнулся от этой мысли. У Элизы Дарден была вполне успешная жизнь и карьера на Земле. Насколько он мог судить, она с утра до ночи работала в юридической службе планеты — в основном от имени детей, которых обижали или с которыми жестоко обращались. Она никак не могла нуждаться в нем — у этой женщины не найдется места в ее насыщенной жизни для гибрида, который весь покрыт шрамами, как внутри, так и снаружи.
Элиза снова повернулась, демонстрируя свой очаровательный профиль, и Меррик вздохнул. Было бы легче оставить ее и вернуться к своей собственной жизни, если бы он не чувствовал от нее ответной привязанности. Но он чувствовал. Это ощущалось в том, как она смотрела на него, как произносила его имя, когда просыпалась. А также в том, как она постоянно прикасалась к нему.
Казалось, каждую минуту, когда они были вместе, Элиза обязательно держала его за руку или переплетала свои пальцы с его. Раз или два, когда ее кошмары становились особенно страшными, Меррик подхватывал ее на руки и прижимал к своей груди. Это, по его мнению, помогало лучше всего. Элиза потиралась о его щеку и почти мурлыкала, когда он прижимал ее к себе, как кошка, умоляющая о ласке. Меррик не мог отрицать, что ему это нравилось, как и то, что он чувствовал, когда держал ее на руках.
«Полноценным. Я чувствую себя полноценным». Это было правдой. Он ощущал себя полноценным и счастливым так, как не чувствовал себя с тех пор, когда был совсем маленьким ребенком и его мать держала его за руку. На самом деле, если задуматься, тот ранний период его жизни был последним, когда он испытывал продолжительную физическую близость с кем-либо. «Еще до того, как начались тяжелые годы, — подумал он. — До того, как умер мой настоящий отец».
Не то чтобы он испытывал к Элизе Дарден сугубо отцовские чувства. Напротив, каждый раз, когда прикасался к ней, он испытывал сильное возбуждение. Даже легкое прикосновение ее руки заставляло его член увеличиваться, а узел в его основании пульсировать от желания. В ней была смесь невинности и чувственности, которая сводила с ума. Она вызывала в Меррике непонятный ему потаенный огонь.
«Тебе не нужно это понимать, — сказал он себе, когда она снова вздрогнула и ее веки начали открываться. — Ты просто должен пережить это. Посмотри на нее — все ее синяки зажили, а от ран остались лишь едва заметные шрамы. Она скоро покинет тебя — может быть, даже сегодня. Пришло время отпустить ее».
Почему же ему так больно при мысли о том, что он может ее потерять?
Ее веки снова затрепетали, а затем открылись, явив взору теплые карие глаза, окаймленные густыми черными ресницами.
— Ммм. Привет, — пробормотала Элиза, глядя на него. — Ты наблюдал за тем, как я сплю?
— Да, — хрипло признался Меррик, не в силах лгать. — Просто хотел убедиться, что у тебя были приятные сны.
Девушка нахмурилась.
— Если у меня и были дурные сны, я их не помню. Ты, видимо, прогнал их все. — Она потянулась к его руке, а Меррик к ее, и их пальцы автоматически переплелись. Элиза удовлетворенно вздохнула. — Как хорошо, — пробормотала она, сжимая его руку. — Я не знаю почему, но это так.
