Эрит все же примерил на себя роль правителя. По документам Надина город-страна, так что в каком-то смысле он таки стал королем и сейчас решал вопросы управления таким количеством народу. Командиров, с которыми муж сдружился на войне, он назначил в министры. Даже некоторые рабы, в ком муж был уверен, заняли управленские должности. Каждый день он решал насущные вопросы и предугадывал следующие, пытаясь быть справедливым и честным правителем. В Надине у нас был один большой кабинет. И пока мы работали пара молодых нянек соллнов следили за детьми. Из обычных магов, желающих не было, Илиана слишком сильна.
− Ты все еще занята с чертежами? – Муж привычно положил ладони на мои затекшие плечи и начал разминать их.
− Уже заканчиваю. – Я попыталась отодвинутся от плана будущего города, но поняла, что придется ждать пока мне вернут подвижность. − Когда прекратятся дожди, можно будет привезти камень. Сначала возведем охранные муры и общественные здания. Дальше на очереди жилые дома. Магия нам в помощь, и возможно не пройдет и полгода, как это место преобразится.
− Надеюсь. – Вздохнул Эрит, не поддавшись моему настроению.
Конечно, я понимала, что нам еще многое предстоит сделать, помимо стен, чтобы исполнить его мечту. И во многом я не в силах помочь своему мужу, а только выслушать и поддержать.
− Что тебя тревожит? Снова беспорядки?
Мы никак не ожидали, что те, на кого надели ошейник после свободной жизни начнут проверять границы дозволенного. Они будто только и ждали повода начать драку, воровали и нападали на патрули стражи. К тому же, среди наших подопечных были и настоящие преступники, а не только жертвы произвола.
− Нет. С этим уже лучше. Мы понемногу достигаем взаимопонимания. Внутри бараков у рабов был свой порядок. Они привыкли принимать жестокость в отношении друг друга как норму. Но здесь все по-другому и нужно научить их иначе добиваться желаемого. А нарушители получают дополнительную работу. Ты верно говорила, что дурную энергию необходимо применить в полезное русло.
− А еще, бытовые хлопоты неплохо помогают справится с душевной болью.
− Но… ее слишком много… Этой боли. То, что рассказывают выпускники рабских школ, и о чем молчат… − Он отрешенно посмотрел в стену, словно видя там картины чужих страданий не в силах что-то исправить.
Как когда-то на острове, Эрит с помощниками проводил встречи, на которых рабы могли делится своими переживаниями. Так они имели возможность высказать то, что не давало им покоя, ощущали важность своего мнения.
− И не только прошлое их ранит. Простые вещи, чувство защищенности сделали свое дело. Рабы словно просыпаются от очень длинного сна. Пытаются осознать, что сотворили с ними другие люди. Спрашивают, почему у них отняли правду о себе, а ложь превратили в норму. Они либо злы, либо растерянны. И я не всегда могу найти нужные слова.
− Знаешь, в каком-то плане эти рабы так и не повзрослели. Их детство и юность прошли без надежной опоры, необходимой чтобы развиваться в полноценных личностей. Теперь приходится учится по-новому смотреть на себя и мир, распознавать собственные желания, стремления, а главное – принимать удары судьбы. Твоя задача, восстановить утраченные фрагменты. Показать, как, несмотря на трудности, шаг за шагом двигаться вперед. Для этого не всегда нужны разговоры.
− А что делать с теми, кого преследует страх быть ненужными, потерять окончательно смысл жизни. Даже если он видится в какой-то извращенной привязанности. Каждая мелочь вводит их в отчаяние, а похвала за успех в магии или каком-то деле, становится поводом к истерике. Они слишком зависимы и ранимы.
− Пойми, никто не учил рабов строить здоровые отношения. Чувства в их картине мира можно только покупать или заслуживать. Их телом пользовались, но никогда не любили. Их принимали годными, если соответствовать нужным качествам, как Жилиан, который попав ко мне считал себя некрасивым. Но собственных желаний рабу иметь не положено. А они, естественно, были. Подобно органам в теле, без должного внимания, чувства начинают болеть. В итоге, понятие собственной сексуальности у рабов вывернуто наизнанку. Отсюда отклонения, зависимости, одержимость. С этим нам тоже придется работать.
− Все так. − Эрит снова вздохнул. − Как кстати были бы сейчас маги менталы.
− Не торопись. Пусть результат виден не сразу, ты делаешь то, что в твоих силах. Нужно время чтобы человек смог принять и свое прошлое, и новую жизнь.
− В которой от него что-то зависит? Я все больше сомневаюсь захотят ли они такого подарка.
− Ты сейчас о других, или о себе? − Я понимала, что наши подопечные служат напоминанием о самых беспросветных днях в его жизни.
− Я ведь все равно ощущаю это, словно что-то во мне… какой-то голос, шепчет, что все зря. Что я делаю только хуже. Я не знаю, как это объяснить, но мне понятен страх разочароваться, получив свободу.
− К сожалению шаг в неизвестность действительно может привести к провалу, и даже гибели. Все мы можем отчаяться, и тогда беспомощность становится ошейником. Но помни, что ты не один. У тебя есть на кого опереться. А другому человеку возможно помочь только тогда, когда он сам решится на это.
Он закрыл глаза. Спустя несколько минут Илиана показалась рядом, а за ней еще несколько соллнов. Так работает связь. Они вместе взмыли в небо. Я смотрела на улетающих птиц и вспоминала что довелось потерять мне. Семья, привычная жизнь, знакомые вещи, планы на будущее и все к чему хоть немного была привязана. Чувство утраты оставляет след меняя навсегда наше сознание, но в жизни оно неизбежно. Чтобы пережить, переболеть и не сломаться, нужно научится любить этот переменчивый поток.
Мои ограниченные магические возможности стали подспорьем больше работать над теорией. Я создавала схемы, проверяла и экспериментировала, учила. К моему удивлению, соллны, которые получили наследство в Регелане, наняли себе заместителей, и все равно помогали нам в Надине. Ко мне не только вернулись прежние ученики, а и напрашивались новые − рабы, кто был поуверенней, и даже рабыни. Многие женщины попали в ситуацию, похожую на ту, что произошла с Лурией. Они помнили свободную жизнь и владели магией. Поэтому Мастерскую пришлось построить побольше чем та, что была на острове.
В первое время мы занимались изготовлением блокирующих наручей. Многим из привезенных рабов пришлось надеть такие сразу после снятия ошейников, ведь состояние их потоков, как и психики, вызывало опасения. Технологию парящих кресел я продала подгорцам. С таким объемом производства мне не справится. Вскоре первая партия кресел прибыла. Эрит лично помог одному из своих друзей опробовать новшество. Это был чистый восторг. Мужчина словно помолодел на двадцать лет снова обретя свободу передвижения. Глядя на это, я подумала, как много вещей способно сломать наши крылья и как мало иногда нужно чтобы в глазах человека снова зажегся свет. Возможно когда-нибудь получится полностью вернуть здоровье нашим подопечным. На это способны только самые сильные целители, а таких единицы, и они пока заняты в Регелане. Зато оттуда к нам прибыло много обычных лекарей и «агрономов». Все же продовольствие нам сейчас необходимо больше, чем королевское золото. Вместе с ними приехала Игга, женщина, из семьи аристократов, которую покалечило не рабство или война. Она решила быть волонтером в Надине и помогать нашим рабам, а может и себе.
В один из дней мы всем семейством работали в кабинете. Вихрь, закруживший бумаги, оповестил о посетившем меня госте. Эрит понимающе улыбнулся, чмокнул меня, сгреб в охапку детей и был таков.
− Я вам помешал? – Вошедший Жилиан успел заметить след от портала.
− Нет, что ты. Кажется, у них появились срочные дела.
Я взглянула на друга, львиной отвагой защищавшего рабов во время восстания. От прошлого Жи не осталось ничего. Возмужал, посерьезнел, даже лоб стал выше. Со щетиной у него теперь такой небрежный и занятой вид. Друг получил много ран, и долго приходил в себя. На шее все еще виднеется глубокий шрам. А потом, пока Эрит был в отъезде, он сильно помог мне с рабами. Как первый бунтарь из выпускников школы, прошедший рабскую муштру, стал живым примером, который вдохновлял других.
