Я решительно воткнула мутный, молочно-голубой камешек в ямку, и он словно примагнитился. Вот так, без клея и ножниц, сам собой починился венец концентрации. И даже ярче засиял, негодник. Ай да эльфы! Ай да… Но надо спешить.
Я вскочила со стула, собираясь проделать обратный путь к подземному озеру, но тут мое внимание привлекло аккуратное колечко. В жизни не смогла бы объяснить, что меня в нем заинтересовало. И камень в центре блеклый и невзрачный. Даже и не поймешь, то ли голубой, то ли зеленый, то ли вовсе бесцветный. И металл грязно-серый, явно нуждающийся в чистке.
Ободок тонкий, узкий, рассчитанный на девичий пальчик не толще безымянного… Машинально примерила. Оказалось впору. И, странное дело, на руке кольцо смотрелось красиво. Словно было для нее специально создано.
И так вдруг стало тепло и хорошо! Не только в ладони, на которой разгорался сияющий клубок, но и в груди, и в каждой мышце. Тело резонировало с кольцом, звучало ему в унисон, подпевая магическим фразам, сливаясь в единую красивую мелодию.
– Ты жезл-талисман? – зачем-то спросила у колечка, так и сяк крутя его на слабом свету. – Аврорин? Какой-то… скромненький для графской фамильной драгоценности.
Не то чтобы я талисман планировала оскорбить. Просто, насильно ознакомленная с драгоценностями Блэров, я ожидала увидеть нечто похожее: сияющее, броское, не вызывающее сомнений в своей роскошности.
Хотя выбор Авроры меня совсем не удивлял. Хуже того, кольцо успело и мне запасть в душу. И, судя по искрам, слетающим с пальцев, оно узнало родную кровь и согласилось принять меня на правах наследницы.
***
Когда вернулась на озеро, здесь уже собралась толпа. Я скривилась: слишком интимный, волнующий момент, чтобы собирать публику! Но Демон настоял на подстраховке: мало ли что-то пойдет не так?
«Мы не знаем истинной силы венца и скрытых способностей мальчишки Кавендиша, Ани! Не представляем, кого впустим в наш мир, отворив дверь в зеркальное пространство! Не можем предсказать мощность энергетического выброса!..» И прочее демоническое «бла-бла-бла».
Так что сейчас под сводами пещеры прохаживались крестный, Эйвери, Фридрих, Ромул, Мари с Карамзиной, Пит с Джен и десяток миротворцев. В тесноте, да не в обиде. Атарина, судя по тонкому, жалобному скулению, доносившемуся с другой части озера, пребывала в легком шоке от изобилия посетителей. И желала Ихти скорейшего (прямо-таки сиюминутного) выздоровления.
– Нашла, – улыбнулась Карпову, демонстрируя починенный венец. Тот сиял, как новенький. – Ты объяснил Питу мою теорию?
– М-да, – промычал Андрей, отводя меня в сторонку. – Он не слишком уверен в себе, но согласился попробовать. Тебе лучше находиться в этот момент подальше, мало ли…
– Мало ли что? – прошипела. – Я хочу наблюдать из первых рядов!
– В случае чего, тебе и защититься нечем. Вот подыщем тебе сильный жезл, выучишь еще парочку крепких щитов, тогда встанешь в первый ряд, – строго пояснил свой план Демон, отводя меня к незнакомым мужчинам. – А пока за спинами миротворцев – самое безопасное место.
– Вот еще! – я ткнула ему в надменный нос свой безымянный палец. – У меня есть жезл. Бесплатно, надежно и без всяких регистраций. И щитов я знаю целую кучу. Не веришь, спроси у Кесслера. Так что я, с вашего позволения, Андрей Владимирович, займу место во-о-он там.
И, игнорируя его ворчание про то, какая невыносимо непослушная жена ему досталась, я припустила к зеркалу. Там как раз Питер получал последние напутствия от Эйвери и Фридриха. Они, как выяснилось, лучше всего разбирались в дарах и артефактах.
Только сейчас я ощутила, как тело сотрясает крупная дрожь. Получится или нет? Страшный вопрос. Ведь если ответ окажется отрицательным, надеяться будет больше не на что. Демон прав: далеко не всех ждет счастливый финал.
Сжавшись нервной пружинкой, я отдала Кесслеру венец и схватила Джен за руку. Она верит в Пита, и я тоже буду.
29.4
***
Время застыло. Даже капли перестали капать с потолка на мокрые камни. Стихли переговоры миротворцев, похолодела ладошка Джен. Пит надел венец и устремил взор на зеркало, в котором парила Присс.
Зеленоглазая дьяволица выглядела грустной, щеки казались влажными от слез. Присцилла смотрела куда-то мимо меня и Кавендиша, никого не замечая. Что видит она сейчас? Быть может, угасающего Ихти, гладящего пальцами стекло? Или озерное дно? Ощущает себя такой же диковинкой, как те вымирающие виды, заточенные в пузырях?
– Эмм, Ани…
– А? – я повернулась к Питу.
– Я никогда не видел, как Киван это делает. И не очень представляю, что требуется от меня, – признался парень, почесывая курчавую рыжую бородку. Из-за нее он казался старше.
Я прикрыла глаза, пытаясь восстановить в памяти жуткую картину. И, наконец, хрипло выдала:
– Жезлом он не пользовался. Призвал какую-то черную муть, и она утащила Присс в зеркало. Думаю, одно из проявлений Темной материи.
– Но Ани! – воскликнула Джен, добела сжимая мою руку. – Только душа, имеющая на себе черные пятна, может обращаться к Темной материи напрямую и извлекать ее из пространства. Это нам профессор Валенвайд рассказывал!
– Не сомневаюсь, что на Киване их было предостаточно. Пятен этих, – нервно пробормотала.
– Но на Питере их нет! Он мягкий, добрый, заботливый, он бы никогда не опустился до…
– А с чего мы решили, что нужна именно Темная? – Фридрих, вторя Питу, задумчиво почесал подбородок. – Исходя из имеющихся данных, я бы скорее предположил, что лорду Кавендишу предстоит управлять Сияющей. Вдохните, Питер. Чувствуете этот аромат цветов? Здесь все пропитано созидающей энергией мироздания. Светом, теплом, радостью, любовью…
Я бы с Кесслером не согласилась. Одного взгляда на серого Ихти, склонившего голову к груди, хватало, чтобы разреветься.
Но Пит услышал в его словах что-то свое. Улыбнулся Джен, раскрыл ладони и… потянулся сияющими струнами к зеркалу. Обвил его, будто щупальцами. Огладил со всех сторон, проехался дорожкой света по стеклу, словно бы примеряясь…
Жуткий треск – последнее, что я ожидала услышать. Потому перепугалась не на шутку, когда в ушах зазвенело, а на песок посыпались осколки.
– Присс!
– Ох!
– Твою ж…
– …морфову…
– …бабушку! – пискнула Атарина из воды. – А ловить кто будет?!
Девушка вывалилась на песок лицом вниз, да так и замерла. Никто не додумался встать у зеркала, подставив руки. Я упала на колени и попыталась перевернуть дьяволицу.
– Эй, эй, ты жива, союзница?
После стольких испытаний ей просто непозволительно было умереть так нелепо!
– Лукас-с-с… С-сволочь… Убью-у-у… – зашипело под копной слипшихся волос. Присс с головы до ног была мокрой и холодной, словно ее окунули в прорубь и держали в ней пару месяцев.
– Его уже… Того… – обрадовала подругу, переворачивая на спину и стирая с ее щек песок.
– Мисс Пруэтт нужно в больничное отделение. Мари… – крестный, предусмотрительно забрав венец с головы Пита, чтобы тот еще что-нибудь не расколол, навис над нами строгой тенью.
– Я… нормально… – прохрипела подруга, резко садясь и ошалело разглядывая всех вокруг. – Откуда вы все? Я же… Ох… Рован! Ани, где он?
– Ихти жив, но очень плох, – тихо произнесла, сдвигаясь в сторону и открывая Присцилле обзор. – Тут как бы твоя помощь требуется.
– Моя? Но какая? – она таращила зеленые глаза, судорожно сжимая мое плечо и стараясь не завалиться набок.
Я почувствовала предательское жжение на щеках. Само собой, покраснела. А ведь такой взрослой выгляжу. Даром что сегодня замуж вышла.
– Тут такое дело… Ихтиопод, как поведала мне гоблинша из Библиотеки, может отрастить люмьеры заново только рядом со своей единственной, – неловко забормотала ей в мокрое ухо. – Когда искру высечет… Или что-то в этом роде…
– В смысле «искру»? – зашипела Присс, хмурясь и бледнея.
– Все ты поняла! – проворчала, пихая дьяволицу в бок. Отчего та снова стала заваливаться, пришлось поддержать.
