Рэйлинн уставилась на телефон в своей руке, медленно моргая, переваривая услышанное. Что, черт возьми, только что произошло? Судя по ее тону, Виктория не лгала. Она не притворялась. Она была в ужасе.
— Кент Хэдли мертв.
Рэйлинн уставилась на меня, и что-то похожее на улыбку тронуло ее губы.
— Он…он мертв. о мой Бог. Ты… Это был ты?
— Черт, я бы хотел, чтобы это был я.
Размышляя, я начал расхаживать. Кент был мертв. Либири погрузятся в хаос, борясь за лидера. Уязвимые. И, судя по ее словам, Виктория тоже считала меня убийцей. Они были в неведении; они даже не знали, кто на них нападает.
— Я же говорил тебе, Кент старался себя защитить. Любому демону было бы трудно причинить ему вред. Но Джунипер…Джунипер могла убить его.
— Конечно! Она была на вечеринке.
Она усмехнулась, внезапно вскочив со стула.
— Все кончено Леон! Он мертв!
Она обняла меня, и я вздрогнул, но и она вздрогнула тоже, когда ее энтузиазм заставил ее прижаться ко мне своим нежным пирсингом. Даже это не разубедило ее. Она улыбалась, поводя плечами в том глупом танце, который она исполняла, когда была взволнована.
Мне хотелось бы разделить ее энтузиазм.
— Я могу вернуться!
Она вытянула руки над головой, со вздохом снимая напряжение.
— Я пропустила всего один день занятий, я действительно могу закончить этот семестр и сдать экзамен!
Но это казалось слишком простым, слишком… удобным. Я действительно верил, что Кент мертв, но я не верил, что с ним все закончилось.
Это еще не конец. Но я не знал, что будет дальше. Я не знал, в чем теперь кроется опасность.
Кто займет место Кента?
— Я позвоню Инайе и скажу ей, что заберу Чизкейка сегодня вечером, — взволнованно сказала Рей. Я не остановил ее, когда она звонила, но везти ее обратно в Абелаум казалось слишком опасным. Казалось, что было слишком рано. Либири никак не могли так легко сдаться. Хэдли были всего лишь одной семьей, но они были не единственной семьей, которая свято хранила свою верность.
Или, может быть, мне действительно не нравилась идея о том, что Рэй больше не нуждается в моей защите от них. Может быть, мне не нравилась идея возвращаться в этот город, который хранил у меня так много плохих воспоминаний. Может быть, я просто хотел увезти свою девочку куда угодно в мире, только не туда, и смотреть, как она охотится на призраков в свое удовольствие, и никогда больше не думать о Либири.
Да. Наверное, так оно и было, черт возьми.
— Леон?
Она убрала телефон и сидела перед своими недоеденными вафлями, выглядя внезапно протрезвевшей.
— Ты…Я имею в виду… думаешь, возвращаться безопасно?
Я провел рукой по лицу. Я знал, почему она хотела вернуться. Я знал, что люди привязываются к местам и вещам, и что расставаться со всеми видами и запахами, которые стали для нее привычными, было тяжело. Я знал, что она считала окончание учебы важным делом, и я знал, что она любила этого кота. Знал, что люди преуспевают лучше всего, когда у них есть хоть какое-то подобие нормальности. Дом. Безопасность.
Я знал, что увезти ее и заставить оставить все позади не сработает, или что постоянные переезды из отеля в отель будут вызывать у нее стресс.
— Я не знаю.
Это был самый честный ответ, который я мог дать.
— Я не знаю, что будут делать Либири теперь, когда Кента больше нет. С Либири или без них, Бог все равно хочет тебя.
Страх промелькнул на ее лице и она сглотнула его.
— Их слуги все равно придут за тобой. Монстры все равно будут преследовать тебя.
То, как вытянулось ее лицо и как вся эта напряженная надежда покинула ее, было похоже на удар молотка по моим ребрам. Я присел на край кровати, жестом подзывая ее к себе. Она стояла передо мной, новый металл в ее сосках прижимался к рубашке, ее пальцы теребили пижамные штаны. Я провел пальцами по ее губам, щеке, по мягким прядям ее волос. Я не умел быть нежным; от этого у меня подергивались пальцы. Но это стоило самообладания, чтобы почувствовать, как она прижимается лицом к моей руке.
— Ты хочешь вернуться?
Она кивнула.
— На самом деле здесь я не в большей безопасности, не так ли? Монстрам наплевать на границы города. Не похоже, что я могу выйти отсюда после наступления темноты или прогуляться в одиночестве.
Она вздохнула.
— Я имею в виду, я… я все еще…Мне нужно, чтобы ты был со мной.
— Ты моя, — просто сказал я. — Я не уйду.
— Знаешь, я думаю об этом каждый день.
Она прикусила губу и отвела глаза, чтобы не встречаться со мной взглядом.
— Сделка, которую ты предложил. Я думаю об этом. Просто…
Она попыталась отвернуться, но я продолжал держать ее за затылок. Я хотел увидеть ее лицо, ее глаза. Я не хотел, чтобы она скрывала от меня свои страхи.
— Это важное решение, Леон.
То, как я хотел ее душу, было почти невыносимо. Это было постоянное давление на задворки моего сознания, зуд, до которого я не мог дотянуться. Потребность обладать ею целиком. У нас, демонов, была сила забрать почти все, что мы хотели, но человеческую душу?
Это нужно отдать добровольно.
Это была гребаная пытка.
Я встал с кровати, поцеловал ее в лоб и откинул ее голову, чтобы она посмотрела на меня.
— Я знаю. Я жду, Рэй. Я никуда не собираюсь уходить. В конце концов, ты отдашь её мне.
Я ухмыльнулся и пожал плечами, настолько озадаченный, насколько мне удалось изобразить.
— Собирайся, малышка. Давай отвезем тебя домой.
40 Рэй
Даже в полдень густой туман скрывал Абелаум. Уличные фонари все еще горели бледно-желтым светом, и машины медленно ехали по узким пригородным улочкам. Город лежал, окутанный сыростью, как будто он плотно собрал туман и держал его там, как плащ, скрывающий его тайны.
Я надеялась почувствовать какое-то облегчение, но мое беспокойство росло; отчасти потому, что Леон явно был в состоянии повышенной готовности. Он неподвижно сидел на своем сиденье, когда вел грузовик по главной улице, его глаза скользили по тротуарам, наблюдая за каждым прохожим, прищуриваясь при виде каждой машины.
Смерть Кента не попала в новости штата, но о ней написали в крошечной городской газете.
ГЛАВА МЕСТНОГО ИСТОРИЧЕСКОГО ОБЩЕСТВА ПОГИБ В РЕЗУЛЬТАТЕ ОЧЕВИДНОГО САМОУБИЙСТВА — таков был заголовок на их веб-сайте. Самоубийство.
— Нет, — твердо сказал Леон, когда я прочитала заголовок вслух.
— Этот человек был
