— Да, — так же хрипло ответила она.
Гвен задыхалась и валилась с ног от усталости. Она вся взмокла, и, казалось, что каждая клетка ее тела болела и дрожала от напряжения.
— Я в порядке, — добавила она.
Сабин пошатнулся и провел рукой по лицу, словно пытаясь протереть глаза. Никогда еще она не видела этого яростного, энергичного воина таким измученным, словно он находился на пределе своих возможностей.
— Ты можешь отнести Аэрона и Париса в безопасное место? — спросил он.
По крайней мере, он не попытался отослать ее в крепость.
— Да.
Она надеялась, что сможет это сделать. Хотя сейчас ей больше хотелось унести в безопасное место самого Сабина, а не его друзей.
Сабин вытащил пистолет у нее из-за пояса и снял его с предохранителя.
— Не возражаешь?
— Нисколько.
— Я проведу тебя к фургону, — сказал он и, прежде чем она успела остановить его, пошел вперед. Раздалось несколько громких выстрелов.
Даже с приглушенным слухом Гарпии, ее уши оставались чувствительными, и Гвен съежилась от звуков стрельбы. Затем она почувствовала, как теплая жидкость струйкой вытекла из разорванной барабанной перепонки. К счастью, кровь каким-то образом приглушила звук.
Вокруг Сабина продолжали падать тела Ловцов. Гвен шла за ним, по пути заметив, что в толпе остался только один ребенок. Это была та девочка, которая контролировала сознание горожан. Гвен заперла несколько детей в крепости, но, видимо, Ловцы забрали остальных и сбежали с поля боя. Какому монстру пришло в голову втянуть в эту войну детей?
Когда она добралась до фургона, Сабин все еще продолжал стрелять, хотя вокруг машины уже не было видно Ловцов, вероятно, последние уцелевшие спрятались в укрытия. Или же их уложил Кейн. Она взвалила на каждое плечо по воину и едва не рухнула под их тяжестью. Ей не унести сразу двоих.
Она как можно осторожнее уложила Аэрона на сиденье и покрепче перехватила Париса. Он потерял много крови, и его нужно было спасать в первую очередь.
— Придется вернуться, — сказала она, надеясь, что Сабин ее услышал, и побежала к деревьям. На этот раз путь занял немного больше времени, потому что так быстро бежать, как раньше, она уже не могла. Наконец, она добралась до крепости.
Тяжело дыша, она положила огромного воина прямо в холле. Должно быть, Торин заметил ее приближение и предупредил Мэддокса и Уильяма, потому что они выпустили женщин из укрытия. Увидев Париса, Эшлин и Даника бросились к нему.
Страх мелькнул в темно-зеленых глазах Даники:
— Он…
— Нет. Он дышит, — успокоила ее Гвен.
— Что слу… — начала было Эшлин.
— Нет времени на разговоры, — оборвала ее девушка. — Мне нужно возвращаться за остальными.
Не дожидаясь ответа, Гвен помчалась обратно в город.
Сабин по-прежнему был возле фургона, к нему подбиралась группа Ловцов, прикрывшись щитами. Было ясно, что они готовились к любому повороту событий. Дрожа от чудовищной усталости, Гвен взвалила на плечо Аэрона и побежала в крепость.
Прежде чем она успела добраться до леса, ее левое бедро пробила пуля, посланная одним из Ловцов.
Она вскрикнула и упала. Аэрон застонал, но так не очнулся. Из ее раны хлынула кровь. Черт! Пробита артерия. Дрожь стала почти невыносимой, но Гвен заставила себя подняться. У нее на секунду потемнело в глазах.
«Не останавливайся. Ты можешь».
Она ринулась вперед. В этот раз путь занял десять минут, но никогда еще конечная цель не была столь желанной.
Вернувшись в крепость, она увидела Данику и Эшлин, хлопотавших в холле вокруг Париса. Им помогали Мэддокс и Уильям, обеспечивая женщин всем необходимым для помощи пострадавшему.
Гвен практически уронила Аэрона рядом с его другом, слишком ослабев, чтобы быть осторожной. Затем она, хромая, побрела обратно к выходу, но Даника схватила ее за руку:
— Ты не можешь вернуться. Ты едва держишься на ногах.
Гвен выдернула руку:
— Я должна вернуться.
— Ты туда просто не дойдешь. Ты вырубишься прямо на холме.
— Тогда я поеду.
Она не могла позволить себе остаться здесь. Сабин был там, и она была ему нужна.
— Нет, — в голосе Даники зазвучала сталь. — Я отвезу тебя. Вот только возьму ключи от машины.
— Уильям, — позвал Мэддокс.
Воин вздохнул:
— Я знаю, что это значит. Видимо, машину поведу я.
Пока Даника отстаивала свое право сопровождать Гвен, Эшлин подошла к девушке и двумя пальцами коснулась основания ее шеи.
— У тебя слишком быстрый пульс, — вздохнув, сказала она. — Дыши медленнее. Вот так. Вдох. Выдох. Молодец.
Гвен, должно быть, ненадолго отключилась, закрыв глаза, потому как следующее, что она осознала — это то, что ее ногу уже перевязали, а Уильям стоит рядом. Он взял ее за руку и потянул к двери.
— Данни дала мне ключи. Если мы собираемся это сделать, то пора начинать.
— Будьте осторожны, — крикнула им вдогонку Эшлин.
Как только они сели во внедорожник, Уильям ударил по газам, машина сорвалась с места и помчалась сквозь лес, оставляя за собой запах жженой резины. Гвен отбросило к двери, и она ударилась виском о стекло.
«Наверное, останется шрам», — подумала она. Голова кружилась.
— Как ты?
— Нормально, — произнесла она настолько тихо, что сама едва расслышала свой голос.
— Послушай, я хотел поблагодарить тебя за то, что ты помогла Аэрону и Парису вернуться домой. Анья их очень любит, и для нее их смерть была бы большим ударом. Как бы она меня не раздражала, я хочу, чтобы она была счастлива.
— Не стоит благодарности, — ответила Гвен.
«Как же мне больно».
Когда они приехали на место, бой уже подходил к концу. Сабин, Кейн и Камео были с головы до ног покрыты ранами, истекали кровью и едва держались на ногах, но все равно продолжали сражаться с остатками армии Ловцов.
При виде внедорожника, Ловцы бросились врассыпную, стараясь не попасть под колеса машины. Гвен прижала руки к груди, когда Уильям, не снижая скорости, поехал прямо на людей.
— Боги, а это весело, — сказал он, смеясь.
Машина сбила одного Ловца, потом другого. Не дожидаясь, пока внедорожник остановится, Гвен распахнула дверь со своей стороны. Сабин бросился к ней и запрыгнул в машину. Остальные так же быстро забрались на задние сиденья.
— Быстрей, быстрей, — скомандовал Сабин, и Уильям снова сорвался с места. Сабин крепко обнял Гвен за талию.
Теперь, когда она знала, что он рядом и что он жив, остатки сил покинули ее. Ее охватила такая слабость, что все остальные чувства отошли на второй план. Даже ее Гарпия сейчас была необычайно молчалива.
