ее бедрах, выскальзывания длинного члена Райдера, проникновения толстого ствола Бена в другую дырочку… а затем струи воды, ударяющие по сверхчувствительному клитору.
Наслаждение затопило ее мощным потоком ощущений, проносясь через пороги, беспомощно сотрясая ее в их объятиях, пока ее крики эхом отражались от стен.
Постепенно спазмы ослабли. Она поняла, что ее мужчины ждут, не двигаясь. Давая ей прийти в себя. Веки ее отяжелели, но она открыла глаза.
Пристальный взгляд Райдера был прикован к ней, на его лице читалось удовлетворение. — Так чертовски великолепна, — пробормотал он.
— Да, она такая. — Бен снова поднял ее, начиная цикл, но на этот раз она могла наблюдать. Видеть, как напряглась челюсть Райдера. Почувствовать, как напряглись его мышцы под ее руками. А затем он приподнял бедра, чтобы войти глубже, и зарычал от наслаждения.
Руки Бена сжались на ее бедрах, когда он последовал за ним, удерживая ее на месте, урча от удовольствия.
Обжигающий жар их семени наполнил ее и заставил снова беспомощно застонать. Когда ее руки разжались, она обмякла, упав на грудь Райдера, хватая ртом воздух.
Райдер погладил ее по волосам.
— Ш — ш—ш, ш — ш—ш.
Бен наклонился вперед, прижавшись щекой к ее щеке.
— Полегче, дорогая, — прорычал он себе под нос. Эти двое держали ее между собой, пока она дрожала, их руки теперь были такими же нежными, как и раньше.
Забота и почтение. Все, о чем она мечтала. Клянусь матерью, она любила их.
В конце концов, Бен отстранился, вымыл себя и ее и поднял ее с Райдера. Он поддержал ее, обняв за талию, что было хорошо, поскольку ее ноги дрожали, как осиновые листья на безжалостном ветру.
— Спасибо, Эмма. — Райдер встал перед ней и крепко поцеловал. А потом он повернул ее к своему брату.
Поцелуй Бена был жестким. Требовательным. Доминирующим. А потом он взял ее за подбородок и приподнял ее лицо. В струях пара из душа она увидела его глаза, голубые, как небо, спокойные, сдержанные и нежные.
— Кажется, нам следовало сказать это в самом начале, а не сейчас, но… мы любим тебя, дорогая.
Ее глаза защипало от слез. Слова — слова, которые она ждала всю свою жизнь.
Словно для того, чтобы подчеркнуть значение сказанного, Райдер обнял ее сзади и потерся размягченной водой бородой о ее щеку. Он снова прошептал эти слова.
— Мы любим тебя, медвежонок.
Когда из нее вырвалось рыдание, Бен прижал ее лицо к своей широкой груди.
— Шшш. Ты не должна плакать, когда слышишь, что тебя любят. — Он усмехнулся. — Мы любим тебя, Эмма.
О, я люблю вас. Люблю, люблю. Слова были там, на ее губах, ждали. Не выходили. Пойманные в ловушку и запертые в клетке ее собственной неуверенности.
У нее было чувство, что они уже знали.
— Черт, нам будет ее не хватать, — сказал Райдер Бену вполголоса.
Ответом Бена был почти вздох.
— Да.
Как она сможет жить без них? Затем, с поразительной вспышкой понимания, она поняла, что может показать им любовь действием, если не может словами.
— Я еду с вами.
Ожидание.
О Богиня, что она сказала? Что, если они засмеются и…
Мышцы Бена под ее щекой напряглись.
— Ты… Ты покинешь Колд — Крик? Пойдешь с нами?
Она услышала нарастающее желание в его голосе, и ее сердце подпрыгнуло в ответ.
— Что? Нет. — Райдер толкнул брата, не отпуская ее. — У нее здесь своя жизнь. Мы не можем просить ее…
— Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? Правда? — Подобно гонимым ветром листьям, ее надежды взмыли в воздух.
— Да, медвежонок. — Ответ Бена вырвался из глубины его груди, проявившись на самых низких басовых нотах. — Очень, очень сильно.
Ее глаза наполнились слезами от его непоколебимой уверенности, она отодвинулась от Бена достаточно далеко, чтобы повернуться и посмотреть на Райдера.
— Ты хочешь, чтобы я пошла? С тобой?
— Эмма. — Надежда на его лице была неприкрытой и абсолютной. — Черт, да.
Бросить все — своих новых друзей, свою работу барда, этот гостеприимный город — и отправиться неизвестно куда. Решение было огромным. Судьбоносным. И не требовало никаких раздумий. Они хотели ее. Любили ее. Ее.
— Ты пойдешь с нами? Будешь с нами? — Голос Райдера был грубым, как древесная кора. — Останешься с нами?
— Да, да, да, да.
Бен фыркнул от смеха.
— Мой бард, ты прекрасно владеешь словами.
— Слова переоценивают. — С переполненным сердцем она обняла их обоих, чтобы покрыть их лица поцелуями. Мой гризли, мой кот. Мои, мои, мои.
Колд — Крик, Территория Северных Каскадов — лунное затмение.
Мечтая превратиться в гризли и разорвать что— нибудь на части зубами и когтями, Бен стоял с Амандой Голден перед своим домом воскресным утром.
Блондинка— риелтор нахмурилась.
— Я знаю, сколько труда вы вложили в это место. Вы уверены, что хотите его продать?
Совсем нет, черт возьми. Одна только мысль об этом пронзила его сердце. Но было бы преступлением оставить дом, чтобы тот снова превратился в руины. У каждого дома была своя душа, и старый викторианец был счастлив, когда его начали восстанавливать. Он испытывал удовольствие, когда Минетта бегала вверх и вниз по лестнице, когда Эмма заливалась смехом, когда они пели вместе в большой комнате.
Старый дом ждал десять лет, чтобы снова обзавестись семьей, и его разочарование от их переезда будет таким же душераздирающим, как и его собственное.
— Боюсь, что да, Аманда. Не могла бы ты подготовить к завтрашнему дню несколько сравнений и соглашение о продаже?
Она уставилась на него.
— Я… Что ж, это быстро. Сделаем это завтра днем, и готово.
В понедельник днем? Чувствуя себя неловко, он потер затылок. Было бы лучше, если бы он и его семья уехали прямо сейчас.
Но он не мог. Похоже, будет еще одна гребаная задержка. Их план уехать сегодня уже был пересмотрен после того, как Оуэн написал, что его не будет сегодня вечером. Черт бы побрал кота за то, что он решил покинуть Колд— Крик темной лунной ночью. Без Оуэна Алеку понадобится Бен. Один кахир не сможет справиться с адской гончей, и для прикрытия города были нужны обе команды.
Задержка разозлила его, но он, Райдер и Эмма пересмотрели свое расписание, чтобы выехать на рассвете в понедельник. Теперь им придется ждать до полудня. Хорошо. Через минуту после подписания бумаг Аманды они отправятся в путь и будут уже далеко за пределами территории Северных Каскадов, прежде чем Калум вернется во вторник.
Осознание того, что он сможет забрать
