Наверное, поэтому в какой-то момент я решила поиграть в прятки среди розовых облаков, а потом так заигралась, что в очередной раз потерялась. Вынырнула из пушистого низкого облака и спустилась ближе к земле. Я сердцем чувствовала, что мой любимый где-то рядом. Осознавая вину за это, понимала, что меня ждет наказание, ведь золотой сейчас явно на взводе, потеряв меня из виду, а ведь ему приходится еще и Филю тащить, соответственно, он не может с ним в лапах вытворять чудеса пилотажа. Мысленно чертыхнувшись и отвесив себе подзатыльник, спустилась еще ниже, зависнув над кронами деревьев, и в этот момент заметила внизу всадников. Оглянувшись, я поняла, что сейчас нахожусь на границе светлых и темноэльфийских территорий, а земли марханов уже покинула. Ну, пока вроде хоть летела в правильном направлении...
Рассмотрела машущих мне руками всадников и с удивлением узнала в них Мансеяя, и его знакомую по прежним встречам пятерку. Снова огляделась, но золотого пока не видно, хоть я и всеми фибрами ощущала его ярость и скорое появление. Хм, надо разобраться с этими мальчишками, пока мой благоверный не появился. Спустилась вниз и через минуту рядом со спешившимися эльфами оказалась уже без крыльев и чешуи.
ь
Мансель широко улыбнулся, рассматривая меня, особенно корону. Остальные выглядели слегка напряженно и постоянно поглядывали в небо, видимо, задаваясь вопросом, а где же золотой?! Подходить близко не спешила:
– Привет, младшенький! Каким ветром вас сюда занесло?
– За тобой, Повелительница, и за нашей короной! – криво усмехнулся Мансель
В следующее мгновение порыв ветра ударил меня в грудь, заваливая наземь, а потом я почувствовала, что спеленута воздушными потоками и не могу двигаться. С ненавистью посмотрела на Манселя и его товарищей, которые медленно обступили меня со всех сторон. Он грациозно присел рядом и даже мягко убрал пламенные прядки с моего лица, упавшие на глаза.
– Не волнуйся, Алев, вреда тебе никго не причинит, но корона принадлежит моему отцу, а ты – собственность моего брата. Эс Севери от своего так легко никогда не отказываются, это я тебе докажу!
– Так это тебя, неудачник, брат подослал? Сам не смог, так на своего братишку понадеялся?
Мансель напрягся, и его ладонь на моей щеке дернулась и сжала волосы на затылке. Вроде не больно, но смотреть я могу только на него.
– Я сам решаю, куда мне идти и что делать... девочка! Открывай портал!
Я хмыкнула презрительно:
– А ты, мальчик, видимо забыл, что открыть портал можно лишь туда, где хоть однажды побывал?!
Мое презрение должного эффекта не оказало, потому что Мансель кивнул головой одному из своих товарищей. И тот нарисовал в воздухе очень четкую объемную проекцию, изображающую огромный зал.
– Теперь ты его видела! Открывай портал!
– Ну, для этого вам придется освободить мои руки!
Меня подняли за локти, потом Мансель зло предупредил «не дурить!» и дезактивировал путы. Вздохнула, поправила одежду, кожаные леггинсы и рубашка уже до нервного зуда достали, но другой пока нет. В груди разлилось тепло, почувствовав которое, я в радостном предвкушении улыбнулась и начала открывать портал. Но как и предполагала, образовался лишь короткий пшик, а я пояснила это явление окружавшим меня удивленным эльфам:
– Абонент вне зоны действия сети или вообще не доступен... И вообще, кто меня отпустит с вами- то?
– О чем ты говоришь...
Гневный вопль Манселя прервался на полуслове испуганным вскриком одного из его компаньонов. Я обернулась и с любопытством пару мгновений понаблюдала, как мощные челюсти мархуза клацнули в сантиметре от задницы вскрикнувшего эльфа, но к его чести, он увернулся, тут же выстраивая между собой и Филей стену из растений. Мархуз упорно пробивался сквозь преграду, а перепуганному парню приходилось создавать все новые и новые, причем со всех сторон и все дальше удаляясь от меня.
Ь
Остальные эльфы, включая и самого Манселя, сейчас рассыпались по поляне. Золотой торнадо, не издавая ни звука, метелил их одного за другим с таким яростным выражением лица, что мне захотелось снова куда-нибудь спрятаться. Придется платить за свои ошибки, как это не печально. Ведь я могу только представить, что испытал дракон, потеряв меня из виду, учитывая гибель матери и потерю отца. В этот момент я бы сама себя прибила за безмозглость и легкомысленность, но случившегося не исправишь. Драка длилась всего пару минут и, вероятнее всего, имела бы летальный исход для этих светлейших дурней, но неожиданно я почувствовала знакомое тепло в груди, а в следующий момент и светлые, и мой дракон замерли как по команде.
Мой дракон тут же оказался рядом, а на поляну высыпали темные. Числом двадцать – не меньше, и во главе мой кровник. Мой кровный должник – дед Фаотей Черный Штерназия. Все темные рассредоточились по поляне, наставив на нас луки, а дед молча презрительно рассматривал нас со Скаем. Его глаза прищурились, вспыхнув ненавистью, как только он заметил, что нас окружили плотным кольцом шестеро светлых вместе с мархузом. Каждый из светлых – еще недавно врагов – сейчас превратился в защитника. Они пойдут до конца, хотя защищали прежде всего корону.
Фаотей медленно оглядел меня, уделив внимание короне на голове, а затем процедил:
– Такая же похотливая сучка как и твоя мать и моя жена! И снова ящерица опозорила нашу чистейшую кровь. Но корона смоет этот позор, внучка. Я прощу тебе чешуйчатого и не убью за этот позор. Я даже помыслить не мог о таком подарке богов... Отомстить всем светлым сразу за гибель моего сына, за гибель каждого темного, за потерянные территории, и вообще, мне будет очень приятно, внученька, смотреть на их долгую и мучительную смерть...
Я слушала этот красивый чарующий голос, сочившийся смертельным ядом, смотрела в невероятно красивые эльфииские глаза своего деда, которые выплескивали не вмещающуюся уже в них ненависть и безумие на всех и вся, и моя ненависть затухала. Я ненавидела безумца, а его можно лишь пожалеть и... пристрелить как бешеного зверя. Заметила, как окаменели спины светлых эльфов после слов Фаотея. Вот эти товарищи теперь точно задумаются над тем, что я могу сейчас сделать с ними, после их неудавшейся попытки похищения. Пустым взглядом посмотрела на темного и спросила:
– И что же ты хочешь с ними сделать?
Блеснули белоснежные зубы на бледном благородном лице безумца. Он склонил голову, отчего каскад живой тьмы перелился на грудь, спускаясь до ступней, а потом так злобно каркнул, что у меня озноб прошел по спине:
– Я – ничего! А вот ты просто прикажешь им всем сдохнуть! Они сами за нас с тобой все сделают!
