– И что это?
Арий убрал ларчик так же в стену.
– Это спасёт тебе жизнь. Но только один раз.
– Послушай, целитель, – не выдержал я. – Ты же знаешь, чем всё закончится. Ты же будущее читаешь, как открытую книгу. Объясни, наконец, зачем я еду! Ты не дал мне ни заколдованной стрелы, ни кинжала – я должен убивать чародейку обычным оружием? Не смеши меня. Или вовсе пустыми руками?
Арий опустил руку – в подземелье ощутимо потемнело.
– Великая Матерь милостива. Всё будет по воле Её, – тихо произнёс он, не глядя на меня.
Так я и уехал на «южную границу» без волшебных оружий. Арий, если упрётся, переубедить его невозможно. Я много раз успокаивал юных леди, впервые посетивших столичный храм Девятки. Целитель мог наговорить им столько неопределённостей в ответ на конкретный и чаще всего один и тот же вопрос: «Когда я выйду замуж?» – что дамочки были уверены: их точно ждёт судьба старых дев.
На южной границе, куда я ради правдоподобия всё-таки приехал, всё было уже пять лет как тихо. Овидстан разрывали собственные дрязги, чтобы нападать ещё и на нас. И потом, пока с нами оставался целитель, никто бы на наши границы и не сунулся – кроме, конечно, западников.
Юг цвёл виноградниками – после того, как Арно придумал сдавать оставшиеся от наших южных аристократов земли в аренду виноделам, деньги в казну потекли рекой (винный налог Арно тоже придумал). Смотреть было любо-дорого, деньги считать – тоже. Да и проблем от виноделов не было: они не возражали против освобождения крестьян, которое мы провели три года назад. Большинство согласны были неплохо платить батракам – считалось, что так они работают лучше. Полагаю, зерно истины в этом было – на севере, в своих владениях я поступал так же, и мои урожаи всегда были выше, чем у других землевладельцев. Рэй мог бы быть доволен, богатство Боттеров я во много раз приумножил. Злые языки, конечно, обвиняли меня – и Арно, кстати, – в воровстве из казны. А я так считаю: в своём доме гадить даже не то что неправильно, а глупо. Единственные, кого я «обкрадывал», были аристократы, да и те заговорщики.
Свято место, кстати, пусто не бывает – меня могли сколько угодно называть палачом «аристократии», но аристократии от этого меньше не становилось. Наша, прогнившая насквозь мальтийская, конечно, «прохудилась», а то и уехала на Юг или на Север. А к нам приезжали с Востока. И с Запада – с Запада особенно сильно бежали. Эти были согласны вести себя прилично, мальтийцев не беспокоить, платить налог, а я давал им гражданство. Так у нас появились и виноделы, и рудокопы – что на Севере, и строители с Юга, и много кто ещё. Я периодически устраивал им проверки – они знали о моих шпионах. И действительно вели себя прилично – на родине им грозило или разорение, или даже смерть. А я всего лишь требовал от них подчиняться нашим законам.
Так что, какой из меня «палач», даже не знаю.
Проинспектировав пару крепостей и стройку Южной стены, я уехал «отдохнуть» в своё поместье – маленький домик глубоко в лесах, кстати, к тому времени ещё не достроенный. А на самом же деле взял Бурыша, надел форму гонца, приколол брошь Ария и помчался к западной границе.
Брошь, кстати, работала. Когда я прибыл в столицу Запада – Хэлвест и уже не гонцом, а просто путешественником постучался в дом к Рэнси, моему агенту в западной столице, тот попытался продать мне свежие булочки. Отдельная история, как бывший лорд изображал булочника, но только на этом основании Арий согласился подарить ему лишние годы жизни. Целитель, как мне донесли, долго и обстоятельно объяснял незадачливому обнищавшему дворянчику, что тому суждено умереть в сорок, а если он хочет жить дальше, то эти годы надо ещё заслужить. Ибо Великая Матерь, конечно, милостива, но… «Но» было много, а жить дворянчик хотел. В итоге недавно ему стукнуло сорок три, умирать он вроде не собирался и верен был Мальтии, а точнее, целителю, насколько возможно.
Булочник из него, кстати, неплохой получился. Торговался хорошо, а пекари у него были – м-м-м, какие дамы… Куда там нашим графиням!
Я остановился у него под видом дальнего родственника, троюродного племянника или что-то там ещё. Три дня Рэнси всем покупателям, а его булочками и во дворце не гнушались, сообщал, что вот, подкинули ему несмышлёныша (меня то есть), и что теперь с ним делать… Я обычно заворачивал эти самые булочки и старательно по-идиотски улыбался. На четвёртый вечер Рэнси отвёл меня к графу Витторию, тайно возглавлявшему западную оппозицию. Причина, по которой Хеления ещё от него не избавилась, была проста – Витторий ублажал её в постели. И пока королева от него не устала, мог метить на трон сколько угодно. За пять лет Хеления сменила таким образом десять фаворитов, и, по моим данным, все были заговорщиками. Так что их даже всерьёз уже никто не воспринимал.
Наверное, любой дворец, как ни крути, а всё равно крысятник.
Витторий отлично знал, кому служит Рэнси, и молчал, потому что я обещал ему политическое убежище в Мальтии, как и остальным фаворитам Хелении. Никто до нас доехать ещё не успел, но все надеялись, что уж они-то… И, к слову, Витторий тоже ненавидел Элизу. Не помню, за что, но ненавидел крепко.
Меня – «троюродного племянника» «булочника» Рэнси – он рассматривал долго. Булочки-то – «исключительно к столу дорогого графа, всё, как он любит», – он сразу сожрал. А меня осмотрел, как дорогого коня.
Я очередной раз вспомнил, что не люблю лордов, если они не на «поводке» и без «намордника», как нынче у нас в Мальтии.
– Джер, значит, – раз пять повторил он моё придуманное имя.
И я раз пять его поправил:
– Джереми.
– А ты знаешь, Джер, чародейка таких, как ты, любит, – задумчиво протянул граф, обходя вокруг меня.
«Каких?» – хотел спросить я, но сдержался. Арий предупреждал о зеркалах – нечего судьбу испытывать. Тем более что Витторий и сам ответил:
– Высокий, статный, молодой, даже цвет глаз и волос, как у большинства её любовников. Если я приведу тебя во дворец во время Лунного бала, незамеченным не останешься… Скажи-ка, Рэнси, а ты очень дорожишь своим, хе-хе, племянником, – и этак со значением меня за подбородок вздёргивает.
Я его запястье сжал несильно, но тоже со значением.
– Не знаю, как «дядя», а я собой очень дорожу. К чему вы, граф?
– Что, племянничек, тебе мальтийцы недостаточно платят, чтобы геройствовать? – усмехнулся Витторий. – А придётся. Видишь ли, замок Дар неприступен, а отравить или караулить чародейку в спальне пробовали ещё мои предшественники. Никто, как понимаешь, не выжил. Поэтому нужно, чтобы она подпустила тебя поближе…
– А остальных она что, ближе не подпускала? – не выдержал я. План был слишком простым и, на мой взгляд, слишком глупым.
