— Мам, — произнесла я как можно более обыденным тоном, — а где папа?
— А?
Услышав это ее «А?», я почему-то собралась, вновь обрела какую-то почву под ногами. Конца света не произошло. Мама отвечала на мои вопросы все тем же «А?».
— Папа где? Мой отец? Существо, с которым ты спаривалась, чтобы сделать меня. Где он?
— Как ты разговариваешь? — отозвалась она. — Он поехал к вертолету.
— К вертолету.
Мама с трудом оторвалась от телевизора. Мой тон ее даже не насторожил.
— Маршалл выбил ему место. Сказал, он такой хороший стрелок, что жаль было бы это не использовать. Господи, когда наконец вся эта морока закончится.
— Папа собрался участвовать в отстреле, — произнесла я медленно. Я чувствовала себя идиоткой. Ну, разумеется, мой отец не мог не захотеть лично поучаствовать в охоте. И разумеется, Маршалл не мог ему в этом не посодействовать.
— Вылет в какую-то совершенно несусветную рань, — продолжала мама. — Так что он поехал выпить кофе с Маршаллом. А я включила телевизор.
Я опоздала. Слишком долго была занята своей внутренней борьбой и опоздала.
Теперь уже ничего поделать было нельзя.
Коул сказал: «Ты передо мной в долгу. Попытайся».
Я все еще считала, что ничего ему не должна. Однако же с максимально беззаботным видом, чтобы мама ни о чем не догадалась, выскользнула из библиотеки и пошла к выходу из дома. Я взяла свою белую куртку, ключи от машины, телефон и открыла заднюю дверь. Совсем недавно Коул стоял здесь в волчьем обличье, не сводя с меня своих зеленых глаз. Я сказала ему, что у меня погиб брат. Что я — не слишком хороший человек. А он все смотрел немигающим взглядом, запертый в теле, которое избрал для себя сам.
Изменилось решительно все.
Отъезжая от дома, я с такой силой вдавила в пол педаль газа, что колеса несколько раз вхолостую прокрутились по гравию.
«Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру. Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру».
Я бросился в лес. Лапы мягко отталкивались от камней, каждый шаг уносил все дальше и дальше. Нервы были объяты огнем. Я удерживал свои мысли как охапку бумажных журавликов. Достаточно крепко, чтобы не упустить. Но не настолько крепко, чтобы измять.
«Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру. Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру».
Вокруг меня жили тысячи звуков. Десятки тысяч запахов. Миллионы ключей к бесчисленным формам жизни, населяющим эти леса. Но мне не нужны были эти бесчисленные жизни. Мне нужна была одна.
Она прислонилась ко мне спиной, вдыхая ароматы, которыми была полна кондитерская лавка. Стены и ценники вокруг нас пестрели всеми оттенками цветов, которые я теперь не мог различить.
«Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру».
Растущая луна заливала лес ярким светом, он отражался от низких облаков и рваных клочьев тумана. Я отчетливо видел бескрайний простор впереди, но в этой погоне полагался не на зрение. Время от времени я останавливался и прислушивался. Ее вой. Она звала меня, я не сомневался.
Волки выли в ночи; я подошел к ее окну и выглянул на улицу. Мы были незнакомцами и в то же время знали друг друга, как тропу, по которой ходили каждый день. «Не спи на полу», — сказала она мне тогда.
«Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру».
Теперь воздух оглашали и другие голоса, отзываясь на ее призыв. Различить их не составляло никакого труда. Трудно было помнить, почему нужно их различать.
Ее глаза, карие и серьезные, на волчьей морде.
«Я Сэм Рот. Я должен найти Грейс. Найти волков. Привести их к озеру».
Я поскользнулся на влажной глине, и лапы у меня разъехались. Неподалеку что-то с плеском упало в воду.
Где-то на краю сознания внутренний голос нашептывал что-то насчет опасности. Я замедлил бег, насторожившись, и увидел большущую промоину, на дне которой плескалась вода. Мысли путались, в голове, не давая покоя, крутилось что-то такое… я вскинул голову к небу и завыл, протяжно, заливисто, пытаясь облегчить эту боль внутри. Через несколько секунд до меня донеся ее ответный вой, и я завыл еще раз.
«Я должен найти Грейс. Найти волков».
Стайка птиц вспорхнула прямо у меня из-под лап, вспугнутая моим приближением. Они взлетели вверх, белые на черном фоне, и что-то в их многочисленности, в одинаковом размахе крыльев, в том, как они замерли в воздухе надо мной, трепеща на ветру, омытые звездным светом, всколыхнуло во мне какие-то неуловимые воспоминания.
Я все напрягал и напрягал память, но тщетно. Потеря казалась сокрушительной, хотя я и не мог вспомнить, что потерял.
«Я должен найти Грейс».
Я не забуду. Не забуду.
«Найти Грейс».
Есть вещи, которых лишить меня нельзя. Вещи, утраты которых я не вынесу.
«Грейс».
Два часа тридцать четыре минуты.
Никого.
За стоянкой поблескивало озеро, в неподвижной водной глади безупречно, как в зеркале, отражалась небезупречная луна. Где-то там, по ту сторону воды, находился участок Калпереров.
Я не намерен был об этом думать.
Два тридцать четыре.
Никого.
Сэм мог и не появиться.
ИЗАБЕЛ
Часы показывали три часа и двадцать одну минуту ночи, а в доме Бека не было ни одной живой души. На заднем дворе перед входом я обнаружила кучу одежды и использованный шприц, а внутри, на кухонном столе, сотовый телефон Сэма. Неудивительно, что он не взял трубку, когда я звонила. Они поступили в точности так, как я предложила, — отправились выполнять план Коула без моей помощи. Я прошлась по комнатам первого этажа, цокая каблуками по паркету, хотя если бы кто-нибудь из них был дома, он отозвался бы, в этом я была уверена.
В конце коридора находилась комната, где умер Джек. Я переступила через порог и зажгла свет. Комната мгновенно окрасилась в тот режущий глаза оттенок желтого, который я помнила. Очевидно, теперь это была комната Коула. На полу валялись спортивные брюки. Все свободные поверхности были заставлены какими-то стаканами, мисками, завалены бумагами. На незаправленной кровати лежала книга в кожаном переплете — то ли ежедневник, то ли дневник.
Я забралась на кровать — от нее пахло Коулом в тот день, когда он пришел ко мне и пытался хорошо пахнуть, — и улеглась на спину, думая, что на этом самом месте умер Джек. Память никак не желала отзываться, а когда воспоминания все-таки пришли, я не нашла в душе никакого отклика. Меня охватили облегчение и грусть одновременно: Джек все больше уходил в прошлое.
