вот ничего она сделать не может…
Или может?
Адриенна не знала.
Поднесла руку к горлу, окровавленными пальцами сжала медный крестик, такой горячий, словно раскаленный…
Только… отдавать свои силы?
Держаться? До последнего… не зная, что произойдет, как это будет… Что она может?
Да только одно.
Дать Лоренцо еще немного времени. И осознание – он не один.
– Я здесь, любимый, – шепнули побелевшие губы. – Я с тобой…
И словно теплом в ответ скользнуло по щеке:
– Да…
Адриенна поняла – где-то там, далеко, в невообразимой дали, Энцо перестал паниковать. Почувствовал ее, а может, просто вспомнил, успокоился, выдохнул – и чуточку расслабился.
И начал искать путь к спасению.
Адриенна словно была рядом. Словно за руку его держала.
И парню было легче и спокойнее.
Адриенна не знала, что он сейчас изо всех сил цепляется за кусок деревяшки.
Не знала, что шторм несет его все дальше и дальше от «Голубки», и докричаться Энцо не сможет при всем желании. Ни до кого.
Не знала, что вокруг море.
Что любой другой человек уже замерз бы в нем… свело бы ногу судорогой, и все… но у Энцо ничего такого не произошло. Плохо было Адриенне.
Через их связь, через – что?!
Она знала только, что Лоренцо на грани смерти, – и терпела. Понимала, что это его единственный шанс.
Сколько терпела?
Она не знала. По ощущениям – вечность.
Рук и ног она уже давно не чувствовала, разум застывал, словно муха, попавшая в студень… держаться. И еще раз – держаться.
Давно остановилась бегущая из носа кровь. Адриенна понимала, что скоро погибнет сама. Но – молчала.
А что, что она должна сделать? Закричать и позвать на помощь она уже тоже не сумеет. А прийти к ней… никто не придет. Никто…
Покои заперты изнутри, все подумают, что она спит, и беспокоить не будут.
Значит, она умрет.
Это не больно и не страшно. Это просто бывает…
И она держалась. Держалась, пока невдалеке от Энцо не мелькнуло что-то белое.
Парус?!
Мальчишка приподнялся из воды и закричал. Слабо, хрипло, но его услышали. И крохотная фелука поменяла курс.
Мелькнул борт корабля, кто-то прыгнул в воду, и Адриенна поняла, что все. Они дождались.
Они – выдержали.
И только тогда она позволила себе уйти в глубокий обморок.
* * *
Наутро ее нашли на полу. Окровавленную, обессиленную, с воспалением легких…
Дан Рокко только ахнул и послал за лекарем. И как так могло получиться? Ведь ничего… и никак… и вообще, вечером дана была здорова. А утром – уже вот!
И ведь на ковре лежала, не на голом камне, и окно закрыто. А ощущение такое, что всю ночь на морозе.
И кровь из носа.
И бред…
А, кто там прислушивается к тому бреду? Море какое-то, холод, страх…
Чего девчонке не привидится! Никто и рядом не задумался… и близко не было.
Адриенна проболела почти месяц. И в бреду пролежала неделю. И когда вышла из комнаты, спокойно могла врагов пугать, такие там были ямы под глазами… даже эданна Сусанна не стала издеваться. Только рукой махнула, мол, откармливать и откармливать такую, а то кому покажи – решат, что дану год в темнице голодом морили.
Но Адриенна помнила ту ночь.
И не жалела ни об одной секунде.
Она помнила, как по натянутой пуповине утекали куда-то в темноту ее силы.
Она помнила страх, боль, холод, отчаяние…
Она помнила теплые руки, которые подхватили ее из воды. И осознание – СПАСЕНЫ!
Они спасены!!!
А остальное? А вот остальное было ей решительно не важно. Энцо жив! А дальше… дальше и жить будем. Но делиться своим знанием она не станет даже с даном Рокко. Это уже похоже на колдовство. Хотя Адриенна была свято уверена, что это наследство Морганы.
Она может заходить в храм, молиться, она верующая христианка, она спокойно примет причастие… и крестик, кстати, по-прежнему на ней и не обжигает.
И все же, все же!
Кровь не спрячешь.
Если бы Адриенна видела себя со стороны… после болезни она стала вовсе уж копией прабабки. Но кто мог об этом знать? Уж точно не дан Марк и не эданна Сусанна.
А кровь сказывалась. И просыпалась старая сила. Теперь оставалось только ждать.
Мия
– Пойдем, Филиппо! Старуха Масса обещала сегодня аукцион!
– Аукцион?
Его высочество лениво покосился на приятеля. Дан Акилле Фабиани, его верный приятель по всяким проказам, лишь в одном не разделял склонности принца.
Филиппо был по уши влюблен в эданну Ческу. А вот Акилле искренне считал, что надо попробовать все. И то, и это… и по борделям он таскался, да. А что такого?
Он же не просто так… он… вот! Он о своей будущей супруге заботится! А то достанется женщине абы что, и потомков не будет! Если не знать, что в кровати делать! Вот!
– Она дня три назад объявила. Говорят, выставит там благородную дану.
– Серьезно? – с немалой долей иронии уточнил Филиппо.
– Вполне. Вроде как дана из обедневшей семьи…
– И не явилась ко двору? Попросить милости у его величества?
– А… всякое бывает. Разве нет?
Филиппо невольно заинтересовался.
Не то чтобы все было так легко и просто. Но теоретически дана могла так поступить. Кинуться к ногам его величества, умолять… замуж бы ее точно выдали. Хоть за кого…
– Ну, давай сходим.
Он же не станет изменять Франческе? Так… посмотрит…
* * *
Сегодня в лучшем борделе столицы был аншлаг.
Эданна Россана Масса принимала гостей, светясь от удовольствия.
Не то чтобы раньше она такого аукциона не проводила – еще как! Деревенские девки… этих хоть лопатой отгребай! Но ведь именно что деревенские девки!
Не дана!
Тем более такая!
Благородная, красивая… если бы Джакомо решил представить ее ко двору, она пользовалась бы вниманием. Но почему-то она этого не желает.
Интересно…
Хотя – нет. Некоторые вещи лучше не знать. Пусть Джакомо разбирается сам со своими делами. А эданна… слышала она о нем кое-что. С нее хватит!
Жить будет дольше.
Так что она объявила аукцион – только для своих. Для самых-самых избранных. И теперь принимала гостей.
Сделано все было достаточно умно.
Мия находилась в специальной комнате со множеством смотровых окошек. Там ее купали, переодевали, причесывали, подкрашивали…
Лицо девушки скрывала белая полумаска.
Золотые локоны рассыпались по обнаженной спине, служанка проводила по ним щеткой…
Мия сидела совершенно спокойно. Ей некуда было торопиться. Условие она поставила, остальное – дело Джакомо. Он заберет деньги, он же проконтролирует эданну Масса.
А Мия…
Она прекрасно может за себя постоять. Здесь нет никого, представляющего для нее опасность. Разве что толпой навалятся…
Но это – вряд ли. Так что девушка сидела, смотрела в зеркало и подсчитывала прибыль. И лицо ее было спокойным и безмятежным.
Она очень далеко ушла от даны Мии Феретти. Может быть, даже слишком далеко…
* * *
Его высочество понаблюдал за происходящим в комнате.
И внезапно для себя…
Что именно ощутил Филиппо?
Пожалуй, желание побыть благородным спасителем. Или притяжение? Или все сразу? В конце концов, оно прекрасно совпадает. Он может быть благородным, а дана может его отблагодарить за спасение. Разве
