выдвинет условие.
Потребует от меня… чего-то немыслимого в уплату за свою услугу.
Вместо этого глава Особого Отдела заявил, чтобы я тотчас же отправлялась домой и не показывала наружу и носа, пока все не закончится.
– Что-то происходит с аномалией возле Виенны, – произнес он, повернув голову в сторону залива. Золотой ореол над его головой стал еще ярче. Светился так сильно, что я даже заморгала. – Странным образом я это чувствую. Наверное, так долго ею занимался, что стал ощущать, будто бы мы с ней неделимо связаны.
Я ощущала нечто похожее. Разумом понимала, что у меня совсем другая история, не имеющая отношения к заргам, но при этом чувствовала…
Аномалия волновалась.
Что-то происходило внутри нее, и это отзывалось тревожными ощущениями в моей голове и разбегалось по телу непроизвольной дрожью.
– Кэрри, – произнес Мэтью, повернув голову в мою сторону, – я хочу, чтобы вы знали!.. Я сделаю это исключительно ради вас, потому что вы мне глубоко небезразличны. Причем я понял это в первую же нашу встречу.
– Господин Шеннон! – взмолилась я. – Прошу вас!..
– Вы правы, леди Кэмпбелл! – кивнул он. – Сейчас не самое правильное время для подобных признаний. Пожалуй, я расскажу вам обо всем, но чуть позже.
После его слов в карете повисла напряженная тишина. Мне показалось, что Молли перестала дышать, забившись в свой угол. Вот и мне захотелось сделать то же самое, потому что Мэтью Шеннон внезапно стал наклоняться…
Меня не оставляло ощущение, что он собирается меня поцеловать.
От подобной мысли внутренности сжались в тугой комок. Этот мужчина и его чувства пугали меня до ужаса.
– Не бойся, – резко отстранившись, произнес он, – я не сделаю тебе ничего плохого. И вот еще – я от всего смогу тебя защитить. От всего, Кэрри!
Но только не от самого себя, промелькнула в голове мысль.
– Возвращайтесь домой и ждите новостей, – добавил Мэтью напоследок, после чего нас покинул.
Что-то сказал мокнущим под дождем Флетчеру и Берку Андерсу – наверное, чтобы мы поскорее отправлялись на Гровербрук. И уже через минуту наша карета покатила в сторону дома, а за ней поехала еще одна, с магами из Особого Отдела, приставленная Мэтью Шенноном.
К моменту нашего возвращения слуги уже разожгли камины по всему дому, и я, переодевшись в сухое, уселась в гостиной.
Бездумно уставилась на пламя в камине и стала ждать новостей.
Дождалась.
Сперва в дом явились залитые дождем и насквозь промокшие жандармы.
К этому времени я уже настолько извелась, что решила, будто бы они пришли за мной.
Да, арестовать меня за то, что я причинила слишком много вреда всем вокруг. Ну и заодно потому, что я – порождение аномалии.
Но, как оказалось, они явились к Ричмондам, чтобы сообщить тем скорбную весть.
Их дом сгорел, причем дотла. И даже сильнейший дождь, который сейчас пошел на убыль, не смог остановить пожар.
Вода из городского канала во многих районах Виенны поднялась так высоко, что подтопила улицы, осложнив передвижение пожарных расчетов, и те попросту не успели вовремя.
Сейчас на месте продолжаются работы, но дом, к сожалению, уже не спасти.
– Какая все-таки жалость! – с явным облегчением воскликнула тетя Розалин, хотя мне показалось, что она собиралась произнести: «Ну какая же радость!». – Маркус, дорогой мой, – повернулась она к мужу, – ты слышал эту ужасную новость?! Наш дом сгорел!
– Слышал, любовь моя! Рад, что это так… Вернее, я глубоко опечален подобным известием, господа жандармы! Но как же такое могло произойти?! И что мы теперь будем делать, ведь нам больше некуда идти?! Если только остаться в доме моего горячо любимого дяди Арчибальда…
Спустившаяся в прихожую Лорна высокомерно усмехнулась, уставившись на меня с самым надменным видом. Моргнула одним глазом, потому что второй заплыл и опух так же сильно, как и ее щека, а я подумала, что с этим пожаром что-то нечисто.
Уж больно вовремя он произошел – когда ремонт в доме был почти закончен и до переезда Ричмондам оставалось всего ничего.
Ну что же, у меня на примете был тот, к кому стоило обратиться со своими сомнениями.
Питер Сегерин, от нечего делать рассказывавший мне всю дорогу до дома о своей учебе в Академии Виенны, хвастливо заявил, что больше всего его интересовал судебно-розыскной курс и что несколько его бывших однокурсников как раз работают в этой сфере.
Поэтому я решила, что Питер сможет дать мне совет. Но не сейчас – потому что, выразив сочувствие своей злорадствующей родне, я снова уселась ждать новостей.
Стоило ликующим Ричмондам удалиться в столовую, где они собирались отпраздновать столь печальное событие, как ко мне подошла Молли. Коснулась моего плеча, и лицо у нее было растерянным.
– Что-то случилось? – спросила я обреченным голосом.
Произойти могло что угодно, но ничего хорошего я не ждала.
– Я больше ее не чувствую, – призналась Молли. – Она всегда жила в моей голове, а теперь ее там больше нет. Пусто.
И постучала себя пальцем по лбу.
– Ты говоришь о Кураторе?
– Да, мисс Кэрри! Именно о ней.
– И что же это может означать?
Она понятия не имела. Вот и я тоже, хотя догадывалась.
– Возможно, Куратор погибла, – наконец, произнесла Молли. – Или же она решила уйти и больше не сидеть у меня в голове. Не могу знать, мисс Кэрри!
Вот и я не могла.
– Что же нам теперь делать? – спросила у меня Молли растерянно.
– Жить дальше, – отозвалась я. – Ничего другого нам больше не остается.
Но сперва нужно было дождаться новостей.
И они появились – в дверь снова постучали, и я получила от промокшего посыльного такой же промокший конверт, отправителем которого был Мэтью Шеннон.
Правда, само письмо оказалось защищено магией и не пострадало.
«Как вы и просили, Кэрри, роковая дуэль не состоялась, – сообщал он. – Оба ее участника были арестованы в самый неподходящий для них момент. Я не смог отказать себе в небольшом удовольствии и сделал это лично, но ни вы, Кэрри, ни мои чувства к вам не имеют к этому никакого отношения.
У Ночных Охотников и Особого Отдела давно собрался довольно длинный список претензий друг к другу. Мы считаем их мясниками, а они, подозреваю, отзываются о нас как о свихнувшихся магах.
Виконт де Бражье мне же попросту неприятен как человек.
Как бы там ни было, этой ночью вы можете спать спокойно. Столь высоких гостей центрального отделения жандармерии Виенны посадили в отдельные камеры до выяснения всех обстоятельств, так что сцепиться они уже не смогут.
Впрочем, я подозреваю, что решетки удержат
