Она положила свою руку на его руку.
— И?
— И сам бы закрылся там с тобой. А додумать остальное я предоставлю твоему воображению. Теперь, сделай с ней, что-нибудь, иначе всю дорогу до Парижа я буду думать, где бы найти место, подходящее для тех же целей.
Саншайн улыбнулась ему, оглянувшись и пошла впереди него. Он положил ей руку на спину, когда они садились в поезд, впиваясь взглядом в каждого мужчину, который рассматривал ее с ног до головы (А именно так ее рассматривал каждый мужчина в поезде, у которого еще хоть как-то бился пульс) и наконец, никого не покалечив, смог посадить ее на свое место.
Неудивительно, что Камерон обнаружил, что они сидели лицом к пожилой английской паре, которая смотрела на юбку Сани (или то, что ею называлось) с ужасом. Он сложил багаж Сани и свой на полку сверху, облегченно сел на место рядом с ней только, чтобы столкнуться с еще больше осуждающим взглядом.
Хвост видимо придется распустить.
Камерон стянул резинку, запустил пальцы в волосы и решил, что лучшее, что он может сделать, так это не обращать внимания на пару. Он повернулся к Сани.
— Все хорошо, — тихо сказал он на французском. — Думаю, теперь я могу поддерживать внятную беседу. Что тебя так сильно задержало?
— Если не принимать во внимание, что Дерек прокрался ко мне через кухню, словно я была знаменитостью прячущейся от прессы, то я просто не очень хорошо хожу на каблуках, — призналась она. — Я попросила Дерека вызвать тебя, но он думал, что тебе полезно поволноваться чуть подольше.
— Однажды я его пошлю очень далеко.
— Он сказал, что ты это скажешь.
Камерон пробормотал проклятье, и вздохнул, когда перехватил еще один неодобрительный взгляд от нежеланных компаньонов. — Я хотел целовать тебя всю дорогу до Франции, но вижу, не выйдет.
— У меня есть предложение, если ты вернешь мне сумку. Не думаю, что мне хватит мужества еще раз встать в этой юбке.
Камерон бросил вниз сумку, подождал, пока она нашла, что хотела, и положил ее обратно. Сев, он обнаружил, как она смотрит на него с улыбкой, любящей улыбкой.
— Что? — улыбаясь в ответ, спросил он.
— Я просто счастлива, быть с тобой, — сказала она, и выглядела при этом действительно счастливой. Она заколебалась. — Мы надежно замаскировались?
— В противном случае, к этому времени я бы уже вызвал Дерека.
— Тогда мы можем говорить свободно, или французский не достаточно скрытный? Может, мы выберем какой-нибудь другой язык?
Камерон обрадовался, что самой большой проблемой для него было выучить современный английский.
— Говоришь как дочь лингвиста. Французский подойдет. Мне нравится слушать, как ты на нем говоришь. Другими вещами мы займемся позже, если захочешь.
— Может и захочу. — Сани оторвала полоску бумаги и протянула ему половину. — Напиши несколько «Дай — узнать — тебя» вопросов. Давай ты будешь отвечать на них с точки зрения человека, который носит костюмы. — Сани замолчала. — Я не уверенна в том, что знаю, что ты любишь ни в той, ни в этой жизни.
— Я люблю тебя, — серьезно сказал Камерон.
Саншайн зажмурилась и, написав что — то на бумажке, протянула ему.
Я люблю тебя. А теперь, пока я не расплакалась и не растерла тушь, прекрати нести сентиментальную чушь.
Кам улыбнулся и ждал, пока она закончит со своей ручкой, прежде чем записать несколько своих вопросов. Он предположил, что его нельзя будет винить, если они будут поровну разделены между тем, где ее любимое укромное место в Париже, тогда он сможет ее туда заманить и поцеловать, и за что она так полюбила в Шотландии, что захотела провести здесь, с ним остаток своей жизни.
Тонкий расчет, как решил он, не была его сильной стороной.
Камерон на мгновение задумался над направлением своих вопросов. Они определенно не относились к Лондону, но по правде сказать, там проходила большая часть его жизни. Какое-то время он просто играл ручкой, а потом посмотрел на нее.
— Расскажи мне для начала о пансионе благородных девиц, — медленно произнес он. Камерон помолчал. — И что ты думаешь о светском мусоре.
Саншайн моргнула. — Почему об этом?
Камерон задумался. Вообще-то, он собирался отдать ей то, что лежало у него в кармане, в более романтичной обстановке, но может, не было никаких причин ждать? Он был не уверен, что это правильное время, но ему надоело, что она выглядела такой неприкаянной прошлым утром. Он хотел, что бы она знала, где его сердце — даже если он не сможет рассказать ей подробностей. Камерон порылся в кармане и положил на стол перед ней кольцо. Он изучал его секунду, надеясь, что, в какой-то степени, не ходит вокруг да около того, что хотел. Что являлось полной чепухой. Вчера он отправил Гидеона де Пагиета подогнать кольцо, в начале заставив его ждать час пока озвучил просьбу переделать в размер, который как заверила Мадлен подойдет Сани на правую руку.
Камерон накрыл кольцо пальцами, и положил его на листки со своими вопросами и вопросами Сани, оставил его перед ней.
— Я хочу знать это, потому что не хочу, чтобы ты соглашалась на что-то, что вызывает у тебя отвращение, — сказал он тихо. — Хочу ли я, что бы это было так или иначе, но большую часть своей жизни я провожу как официальное лицо своей компании. Не обязательно всегда в Лондоне, но, к сожалению, всегда под пристальным вниманием общественности. — Он помолчал. — Я хочу знать, ты сможешь это вынести?
Саншайн сидела очень тихо, просто долго смотрела на кольцо перед собой, потом Камерон успокоился. Он заставил себя не думать обо всех возможностях того, что она могла решить, что его современная жизнь не для нее.
Наконец, она глубоко вдохнула.
— Я умею приветствовать иностранных высокопоставленных лиц на двадцати языках, — сказала она. — Я могу назвать тебе десять династий королевских домов Европы и с первой попытки перечислить все английские титулы в правильном порядке. В свободное время, я выучила все полезные травы, что растут в предгорье рядом с университетом. — Сани посмотрела на него. — Думаю, я смогу найти лобелию везде, хотя точно не училась этому в Швейцарии.
Камерон на мгновение наклонил голову, и бросил на нее взгляд из под бровей.
— Ты удивительная женщина, Саншайн Филипс.
— А это — удивительное кольцо, милорд.
Камерон не улыбнулся.
— Это кольцо «дождись меня», Сани. Я не могу предложить тебе что-то еще, — он замолчал. — Я пойму, если ты откажешься.
Саншайн взяла его и посмотрела на Камерона. Он должен был признать, это было очаровательное кольцо, с бриллиантами, рассыпанными по всей окружности. Камерон сделал гравировку на внутренней стороне, на гаэльском, так что Сани не забудет, что она в его сердце.
