— Что, подлетаем? — спросила Чери, выползая из кормового отсека.
— Не устали, — засмеялась Арис. Чери зевнула: — Не выспалась.
— Ну да, когда же спать, — ущипнула Арис, озорно поглядывая на Манка. Тот сделал вид, что не слышит.
— Садись вон на ту поляну, — сказал он Парку, показывая на круглую пустую площадку. Парк виртуозно сел. Все высыпали на землю, с интересом и вблизи рассматривая домики, палисадники с посаженными под осень прутиками деревьев. К каждому домику от улицы подходил провод. Арис зашла в палисадник, подошла к домику, поглаживая разноцветно украшенные стены, восхищённо и трепетно разглядывая орнаменты.
— Что понравилось? — раздался голос. К ним подходил Хенк.
— Да, — сказала зачарованная Арис.
— Бери, — сказал Хенк, — только мы даём парам.
Арис жалобно посмотрела на Манка. Тот засмеялся и согласно кивнул.
— Берём, — сказала Арис, раскинув руки, — никому не отдам.
— Договорились, — протянул руку Хенк.
— А нам? — возмутилась Чери, глянув на стоящего рядом Фогги.
— Что вам? — улыбнулся Хенк.
— Нам домик, — сказала Чери, подталкивая Фогги.
— Письмо передали? — спросил Хенк, напряжённо улыбаясь.
— Передали, Байли едет сюда, скоро будет, — сообщила Чери.
— Что же, заработали, берите следующий, — счастливо вздохнул Хенк.
— Аа-а-а-а! — закричала Чери и повисла на Фогги: — Побежали, а то заберут.
— Не заберут, — успокоил их Хенк. К ним шли Сергей и Лайни.
— Привет, ну что? — спросили они у Хенка.
— Байли едет, — сообщил счастливый Хенк.
— А Маргина, а Элайни, а Серый? — спросила Лайни.
— Не знаю, — растерялся Хенк, — я не спросил.
— Конечно, услышал о Байли и обо всём забыл, — возмутилась Лайни, — как вы, мужчины, похожи.
Она побежала к первому домику, где на крыльце о чем-то спорили Арис и Манк. Переговорила с ними и вдруг сползла вниз. Манк подхватил её и, а Арис стала колдовать над ней. Хенк и Сергей бросились к домику.
— Что вы ей сказали? — накинулся Сергей на Арис и Манка.
— Что Серый убит, — растерянно ответил Манк.
— Убит? О Господи! — воскликнул Сергей, прижимая Лайни к себе. Она открыла глаза, в которых, при виде Сергея вспыхнула надежда, но, рассмотрев его – погасла. Она оттолкнула Сергея:
— Не трогайте меня, — и побрела к стоявшему у заборчика дереву. Обняла его и зарыдала.
— Не трогайте её, — сказала Арис, вытирая слёзы, — пусть выплачется.
Она пошла к Лайни и обняла её. Вот так и стояли вдвоём и плакали.
— А Элайни? — спросил Сергей.
— В Элайни тоже стреляли, но её вылечил Туманный Кот, — сказал Манк, — а вот Серого не успели.
***
Шерг сломал длинную толстую палку и попытался взобраться на круглое, чёрное здание, но с первого раза не получилось – палка переломилась, и Шерг грохнулся в болото. Тогда он сломал два пустотелых ствола и приставил к цилиндру.
После третьей попытки он, всё же, забрался на него и лёг – нужно немного отдохнуть от постоянного напряжения. Зверюга сидела в кустах и светила оттуда глазами. На первое время о ней можно бы забыть, а вот о пище забыть никак не удавалось. Шерг попробовал грызть дерево, но жгучий привкус во рту свёл челюсти и ему пришлось долго плеваться. В небе светились солнце, но Шергу не до него. Он заснул, и спал тревожным сном несколько часов.
Вдруг здание вздрогнуло и плавно пропало, а Шерг шлёпнулся на землю. Зверь испугался и отбежал, наблюдая издали. Сзади грохнуло, Шерг оглянулся и увидел огромный камень, а на нем мужчину на коне, который протягивал к нему руку.
— Спасите, — закричал ему Шерг. Зверь, услышав жалобный крик, бросился вперёд. Шерг мгновенно взобрался на камень, увидел изгибающуюся змею, подпрыгнул, взлетел на коня и вцепился сзади в человека.
— Гони коня, — кричал Шерг, а человек, почему-то, медлил.
***Атомный ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-407 «Новомосковск» (667БДРМ «Дельфин») вышел из судоремонтного завода «Звёздочка» в Северодвинске после среднего ремонта и модернизации. Крейсер в надводном положении направлялся в порт приписки Гаджиево, для последующей комплектации штатом и постановки на оперативное дежурство ВМФ России. Он обеспечивал безопасность в зоне космодрома Плесецк, объектов на Новой земле и ряда крупных предприятий всего Заполярья.
Вместо положенных по штату 140 человек, на борту находилось 70 офицеров и мичманов и 42 человека матросского состава. В ходе следования к порту приписки, предполагалась проверить оборудование в штатном режиме, и произвести доводку режимов работы двух атомных установок на крейсере.
В десятом электродвигательном отсеке старшина первой статьи Попельный объяснял матросу Курочкину, сидящему на рабочем месте электромеханика, принцип действия синхрофазотрона в отдельно взятом отсеке:
— Что ты, Курочкин, держишь сейчас в руках, — философски спрашивал старшина, прохаживая по узкому проходу, так, что всякий раз Курочкину приходилось вставать.
— Термос, товарищ старшина первой статьи, — бойко отвечал матрос Курочкин.
— Термос у тебя в голове, Курочкин, — назидательно говорил старшина, — а в руках ты держишь индивидуальный регенеративный патрон РП – 4. А для чего он служит?
— Чтобы стрелять, — добросовестно ответил Курочкин.
— Курочкин, этот патрон обеспечивает получение кислорода, при задымлении, — грустно сказал старшина, вздохнул и добавил: — Перейдём к электричеству. Внимательно посмотри, Курочкин, на пульт – для чего эта кнопочка?
— Эта? — спросил Курочкин и нажал кнопку. Лодку тряхануло, и она легла на борт, замигал красный, аварийный сигнал.
— Внимание, экипаж, лодка на грунте, — сообщила рубка.
— Курочкин, ты что сделал? — побелел старшина Попельный.
— Нажал на кнопочку, — невозмутимо сказал Курочкин.
— Какую кнопочку?
— Связь с камбузом, — сказал Курочкин.
— Для чего?
— Чтобы узнать, что будет на обед, — ответил Курочкин.
Старшина первой статьи Попельный присмотрелся – над кнопочкой, действительно, имелась надпись «Вызов камбуза».
— Сиди здесь и ничего не трогай, — сказал старшина. А сам побежал докладывать командиру о перепутанном монтаже проводов.
***
Серого похоронили на холме, с которого открывался вид на новый город, на реку Лею и всё, что за рекой, вплоть до высоких вершин на горизонте. В эти суматошные дни по прибытию Байли, Элайни и доктора Фроста не позволяли Хенку поговорить с Байли наедине.
Всего-то ничего – они обменялись несколькими осторожными фразами и всё. Байли изменилась, стала серьёзней и суровее, и такую Байли Хенк ещё не знал. Байли ни словом не напомнила ему о его письме, и Хенк находился в непонятном, подвешенном состоянии, которое выбивало его из колеи.
