— Только не говорите, что я стала призраком, — мрачно пробормотала, осматривая знакомый мне парк, — В таком случае я сама пойду к первой попавшейся гадалке, чтобы она меня развеяла.
Прошло пару минут, но пейзаж и не думал меняться, потому, тяжко вздохнув и сожалея о том, что истерика приближаться даже и думает, я поплелась куда глаза глядели.
То, что планомерно иду в сторону бывшего дома, поняла по знакомым пейзажам. Люди, гуляющие по парку, меня совсем не замечали, и от этого становилось еще тоскливее. И как мне теперь жить? Еще и без тела!
Не знаю, сколько бы еще я себя жалела, но неожиданно на одной из лавочек я заметила знакомое лицо и…застыла не в силах поверить своим глазам. Сэм, это был именно он: со светлыми кудряшками, лучистыми голубыми глазами, теплой и такой родной улыбкой и… Я?!
Смотреть на свое бывшее тело со стороны было непривычно: русые волосы, забранные в невероятно сложную косу, которую я сама никогда не смогла бы заплести, серые, как осеннее небо глаза, и улыбка…а вот улыбка не моя. Никогда не умела так мило улыбаться и искренне считала, что с моим лицом это в принципе невозможно. Парочка что-то активно обсуждала, и, занятая друг другом, кажется, совсем не обращала внимания на окружающий мир. Сэм выглядел таким счастливым, и так нежно прикасался к руке меня…точнее к руке Ариши? Кстати об этом…присмотревшись поближе, я удивленно выдохнула, и, кажется, пошатнулась. Маленькое, несомненно обручальное колечко, привлекательно поблескивало на женском безымянном пальчике. Эта атмосфера счастья, это кольцо… Как такое возможно?! И Сэм…он действительно выглядит счастливым!
Неужели это и есть тот подарок, который обещала мне Стихия Жизни? Что ж, стоит ей сказать большое спасибо, ведь она исполнила единственную мечту, о которой я даже грезить боялась.
Не знаю, может ли сущность, коей я являлась плакать, но я плакала, понимая, что окончательно расстаюсь с этим миром, с Сэмом…мой друг, мой брат, как же я хотела тебя увидеть и как рада, что у тебя все хорошо!
— Будьте счастливы! — от всего сердца пожелала я, чувствуя, как срывается от слез голос. В ту же секунду меня подхватил знакомый поток, и я понеслось навстречу своей новой жизни.
А в новой жизни было…плохо. Слабость по всем телу, головокружение и саднящая боль в шее. А еще очень хотелось пить. О чем я тут же сообщила окружающим. Да-а…и это хриплое карканье — мой голос? Какой кошмар!
Когда меня приподняли и приложили ко рту холодное стекло с живительной влагой, я ненадолго выпала из жизни, утоляя одну из базовых потребностей живого человека. Только после того, как горло перестало сохнуть, я медленно, уже наученная горьким опытом, открыла глаза. В том, что поступила правильно, я смогла убедиться сразу же, стоило только солнечному свету на миг меня ослепить.
Знакомая и невероятно родная комната заставила искренне прослезиться, или это было влияние солнца? Впрочем, неважно.
— Едва опять не погибнув, я открываю глаза и вижу тебя… — слабо прошептала я Элисару, что сидел рядом со стаканом воды и смотрел на меня с невероятной смесью усталости и облегчения, — Злой рок или просто судьба?
— Для тебя скорее первое, — знакомая кривая усмешка и короткое: — Рад, что ты жива.
— Рада, что ты жив, — так же коротко ответила я. Хотела сказать, как рада видеть его вновь, как боялась и переживала, но…сил не было. Впрочем, судя по ответной теплой улыбке, мужчина меня понял и так, и со спокойной душой я бессовестно уплыла в объятия Морфея.
Следующие несколько дней потянулись вереницей одного и того же: я кушала, спала, терпела жгучие растворы, которыми мне обрабатывали рубцы, что никак не хотели заживать, а также слушала. Сначала упреки, обвинения в собственной безмозглости и безрассудности, эгоистичности и отсутствии совести по отношению к близким людям. Так как все это предъявлял мне Хассир: бледный, осунувшийся, но живой, я даже не возмущалась от подобных обвинений. Впрочем, это был более приятный разговор, чем тот, что состоялся у нас позднее. Узнав историю жизни Ариши, отец искренне недоумевал, каким образом я овладела другим языком и взглядами на жизнь, и мне пришлось врать…опять. О том, что умерев, я видела странные картины других земель, о том, что, кажется, прожила другую жизнь в другом теле. Поверили ли мне? Не знаю, но больше к этой теме мужчина не возвращался, чему я была очень благодарна.
Элисара я все эти дни не видела, и как сказала мне по секрету Иссая, дядя просто отсыпался, проведя практически неделю у моей постели. От подобной заботы в груди что-то сладко екало, но каждый раз я сама себя осаживала, ведь в отношениях с ним мне предстояло еще только разбираться.
Также, именно подруга поведала мне о том, чем все-таки закончилась неудачная попытка переворота.
Изначально, собираясь взять Илайра живым, Элисар резко передумал, стоило мне только потерять сознание от потери крови. Мужчина погиб, жалко только не так мучительно, как я рассчитывала, но…месть за долгие годы мучений и унижений бедной Ариши, свершилась. Всех выживших сиринов, что участвовали в заговоре, ждал суд грандтиэра и пожизненное заключение в тюрьме, и единственная, кому светило облегчение приговора — Виэлла. Так как дама была достаточно знатного рода, родственники дорого заплатили за ее свободу, тем самым пополнив нашу казну. Бывшую фаворитку отца ждала ссылка в отдаленную деревню Части и тяжелая работа на полях. Справедливо? По мне так, более чем.
По истечению четырех дней, когда мне, наконец, разрешили встать на ноги, жизнь моя особо не поменялась. И, откровенно, говоря, это было так скучно. Хассир и Элисар все время занимались государственными делами, выясняли причастных к недавнему заговору и подчищали некомпетентных работников подвластных им структур. Исор, получив, наконец, полноценное владение делами своей ветви из родового замка и носу не показывал, с головой погрузившись в дела и заботы, полученные с новой должностью. Один раз, с утра навестив мужчину и попытавшись хоть в чем-то помочь, домой вернулась только к вечеру с больной головой и пониманием, что не хочу в будущем наследовать все дела отца. Ну ее, эту тяжелую стезю правителя, мне и так вполне неплохо живется.
Большую часть времени я проводила с Иссаей — подруга обучала меня главным основам лекарского дела, и я старалась быть хорошей ученицей. Увы, но после того, как глядя на раненного Хассира, я ничего не смогла сделать, что-то во мне поменялось. Я до дрожи боялась повторения ситуации и делала все, чтобы в следующий раз не быть столь бесполезной. А еще тяжелая учеба помогала отвлечься от дурных мыслей, как например та, что один несносный мужчина даже и не думал за этим две недели со мной встретиться… То, что Элисар периодически появлялся во дворце я знала по рассказам слуг и приближенных отца, но увы, видимо, меня сочли недостойно персоной чтобы уделить хотя бы пару минут. Это злило, раздражало, просто выводило из себя! И отец, будто специально, на корню пресекал любые разговоры о своем брате. Конечно, слухи о громкой ссоре братьев, закончившейся обычным мордобоем, дошли и до меня, и я даже знала, кто стал причиной всего этого, но и подумать не могла насколько все серьезно!
Не знаю, сколько бы продолжалась это непонятная ситуация, но, то ли местные божества в очередной раз вмешались в мою жизнь, то ли просто так сложились обстоятельства, но возможность поговорить с Элисаром выдалась внезапно. Ну, по крайней мере, для меня.
Очередным вечером, выйдя после теплой ванной и бегом добравшись до кровати (а что вы хотели, зима все быстрее входила в свои права), я как всегда готовилась ко сну, заплетая длинные сиреневые волосы в косу и мурлыкая себе под нос что-то незамысловатое. И именно в этот, несомненно, важный для меня момент, дверь в мою комнату внезапно распахнулась, будто выбитая с пинка, и в спальню ввалился взъерошенный и какой-то очень уж помятый рыжеволосый мужчина. Пройдя по инерции пару шагов, он как-то очень уж странно пошатнулся, а после, наконец, заметил на постели застывшую меня.
