в лице.
— Ладно, как девушка, из-за которой отменили выездной урок истории к алтарю Горрахона, я тебя прекрасно понимаю.
Валентайн хмыкнул:
— Поверь, вы ничего особо не потеряли.
— Верю. Но я очень хорошо тебя понимаю, просто… разве тебе никогда раньше и ни с кем не хотелось вот так пройтись?
Валентайн пожал плечами.
— Нет? Даже с Эстре?
— Снова ревнуешь, Лена? — Уголки его губ дрогнули.
— Нет! — возмутилась я. — Просто вы же были друзьями. В моем мире с друзьями принято проводить время и гулять.
— Даже если бы твой друг был сыном угрозы мирового масштаба?
— Лично мне было бы все равно, — теперь уже плечами пожала я. — Но я тебя поняла. Тему закрываем.
— Я не хочу ее закрывать. — Он неожиданно остановился, заключил мои ладони в свои. — Я хочу, чтобы ты поняла, что у меня никогда, ни к кому не было таких чувств, как к тебе.
Пока я приходила в себя от его предыдущих слов, он добавил:
— Я хочу насладиться каждым мгновением, каждым днем, каждой возможностью, пока мы вместе.
Э…
Что?!
Меня будто треснули чем-то тяжелым. Чем-то очень тяжелым, или окатили ледяной водой. Даже не знаю, с чем сравнить ощущения.
— Пока? — уточнила я, снова вытягивая руки из его ладоней.
Не то чтобы я из тех, кто считает, что если у вас все было, то это на веки вечные и до скончания дней, но как-то хотелось верить в лучшее, да. Или, по крайней мере, в то, что мне об этом не скажут. Вот так вот. В лицо.
— Пока, — подтвердил он.
«Пока», — захотелось сказать мне, вместо этого я сложила руки на груди:
— Знаешь, мне что-то расхотелось гулять. Можешь вернуть меня в Академию?
— Нет. Не могу, — он покачал головой. — Знаешь, почему Соня будет жить дома в ближайшее время?
— При чем здесь Соня?
— При том, что на вас напали. И пока не будет выяснено, кто это спровоцировал, ночевать ты будешь только дома.
Ну вот, это уже больше похоже на Валентайна. Сам подумал, сам решил. Еще и Соню за уши притянул для манипуляции.
— Соне с таким папашей лучше жить в Академии. Безопаснее будет, — ядовито отозвалась я.
— Может быть. Но про меня же ты так не думаешь?
Вот что он хотел услышать сейчас, а?
— Я не знаю, что думать, Валентайн! — в сердцах выдала я. Развернулась и направилась туда, куда мы только что шли — в сторону Алой площади. Разумеется, он очень быстро меня догнал.
— В чем дело, Лена?
— В чем дело? — уточнила я. — То есть это не ты только что сказал слово «пока»?!
— Я.
Многозначительно. Ненавижу, когда он так делает! Вот просто ненавижу! Молчит, выдает короткие местоимения или фразы, которые «понимай, как хочешь» или «думай, как знаешь». Действительно, думай как знаешь. Ты же взрослая девушка, Лена. Не это ли имел в виду Макс?
Ладно, пусть считает меня кем хочет. Но я ему сейчас все выскажу!
— Я как-то на такое не рассчитывала, — сообщила я. — Не то чтобы я ждала предложения руки и сердца, но…
— Лена! Я в любой момент могу войти в полную мощь темной силы. Ты представляешь, что это такое? Что я могу сделать с тобой, когда мои чувства к тебе поглотит моя истинная природа? Я не хочу для тебя судьбы своей матери, поэтому при малейшем намеке на мое полное превращение мы разойдемся. Именно об этом я говорил. Именно об этом я говорю сейчас. О том, что я хочу наслаждаться каждой нашей близостью. Каждым прикосновением.
Он снова остановил меня, скользнул пальцами по щеке.
— Мне придется уйти из Даррании, когда я окончательно стану темным. Это ты понимаешь?
Я вздохнула.
— Понимаю. Но ты меня точно не понимаешь, Валентайн. Во-первых, я не считаю, что тьма способна поглотить кого бы то ни было без его полного на то согласия. Во-вторых, даже если чисто теоретически такое случится… ты правда считаешь, что я от тебя откажусь?
Он покачал головой.
— Ты не сможешь рядом со мной находиться.
— Спорим? — Я протянула ему руку. — Нет, я ставлю на то, что твоя угроза полностью окунуться во тьму пройдет стороной, но если все-таки нет, то спорим? Спорим, что я останусь с тобой?
Валентайн улыбнулся и снова мягко перехватил мои руки. Вместо того, чтобы пожать мне ладонь.
— Я верю в то, что ты достаточно безумна для этого.
— Безумна?
— И столь же отважна. Но моя сила стремительно возрастает, я даже чувствую ее сейчас иначе, чем несколько месяцев назад. Единственное, о чем я жалею — так это о том, что потерял все эти месяцы вдали от тебя. Ты мало что знаешь об истинной тьме, Лена. То, что я рассказываю — это верхи. Не перебивай, пожалуйста. — Он сжал мои ладони, и я закусила губу. — Ты лучшее, что было и есть в моей жизни. Ты мой свет. Мне бы очень хотелось верить, что этого света хватит, чтобы отогнать тьму, но я не настолько наивен. Я не хочу тебе лгать. Не хочу, чтобы это стало для тебя неожиданностью или чтобы ты так или иначе пострадала. Я говорил об этом с самого начала, но, кажется, ты не понимаешь. Или слишком веришь в меня. Я хочу быть с тобой каждый вздох, пока мое сердце способно на чувства к тебе. Если бы это была вечность, я был бы счастлив. Увы, пока я не представляю, сколько времени нам осталось, но я буду делать все, чтобы его было как можно больше. Я клянусь тебе в этом, и я бы не заговорил об этом сейчас, если бы не сказал случайно «пока». Потому что даже в этом серьезном разговоре мы теряем мгновения, которыми могли бы наслаждаться.
Он замолчал, и молчал достаточно долго. Настолько, что мне хватило ясности: теперь можно говорить мне. Можно и даже нужно.
— Да, я верю в тебя, — честно призналась я. — Верю в тебя, верю в нас. Но даже если отбросить все это, я счастлива, потому что ты говоришь со мной откровенно. Нет никаких потерь мгновений, мы вместе прямо сейчас. Какая разница, о чем мы говорим?
