— Виктория, сейчас успокойся, — моментально напрягся Костас, а я выкрикнула:
— А ну, стоять! — рявкнула я, бешенными глазами взирая на гвардейцев, которые с опаской и сомнением поглядывали на короля. — Сдвинетесь еще на сантиметр, и моя смерть будет на вашей совести! — грозно пообещала я и вновь посмотрела на Костаса.
— Всем оставаться на местах, — выкрикнул он команду, а после осторожно повернул ко мне голову и выставил руки перед собой. — Виктория, не делай глупостей. Оно того не стоит…
— Откуда тебе это знать? — зло прошипела я, ощущая укол острия, что прорезал рубашку и кожу. Руки дрожали, я и сама едва стояла, но все же нашла в себе силы для последней авантюры. — Ты ничего не знаешь, ни о моей жизни, ни о цене, которую я за нее заплатила, — с ненавистью выплюнула я.
— Все можно исправить. Я помогу тебе. Вместе мы справимся. Ты забудешь!
— Об этом невозможно забыть, — всхлипнула я и качнула головой. — Невозможно. Ты мне не поможешь. Освободи нас… Все чего мы хотим — это свободы! — отчаянно выкрикнула я. — Ты не представляешь… просто не представляешь, что это была за пытка. Ради свободы я делала ужасное, слышишь?! Я никогда уже не смогу оправиться, и меня не переделаешь. Я не переживу еще и новых изменений.
— Тебе это только кажется, — грустно улыбнулся Костас. — Помнишь, я рассказывал про мою войну с кузеном? Трон тоже достался мне страшной, чудовищной ценой, Виктория. С этим можно жить. Это можно забыть. Я знаю! Я помогу тебе, — заверял он, а я горько засмеялась.
— Ты вновь не понял, — смеялась я сквозь слезы. — Я сломана, Костас. Но не так, как думаешь ты. Меня преследуют не страхи прошлого. Совсем не они… — покачала я головой, смотря на короля блестящими от слез глазами, но после перевела взгляд на демона, что смотрел на меня с мукой и… тревогой. Он не отрывал напряженного взгляда с оружия в моей руке, а когда встретился со мной взглядом, покачал головой, молча запрещая этого делать. — Если ты убьешь его, я никогда тебе этого не прощу, Костас. Никогда и ни за что. Мне легче сдохнуть, чем проиграть в очередной раз. Я хочу свою жизнь назад. Я хочу быть ее хозяйкой. И ты не сможешь мне этого дать… — с горечью улыбнулась я. — Отпусти нас.
— Ты хочешь пожертвовать собой за жизнь демона? — не поверил Костас. — Ты прошла такой путь, но готова сдаться сейчас? Я могу дать тебе сказочную жизнь! Я мир к твоим ногам положу!
— С чего ты решил, что мне она нужна? Променять обычную клетку на позолоченную? — переспросила я. — Мне нужна моя жизнь! Я хочу сама решать за себя и распоряжаться ей так, как мне заблагорассудится. Потому, да — я убью себя, если ты сейчас же не освободишь Яна. Он дал мне клятву, что не станет мстить, как только освободится. Потому мы просто уйдем…
— Я не могу отпустить тебя!!! — в ярости заорал король, отчего я вздрогнула и отступила, заставив мужчин напрячься, а Яна так и вовсе дернуться в мою сторону. — Я люблю тебя. Ты нужна мне, Виктория, — с мукой признался Костас.
— Но я не люблю тебя, — совершенно искренне призналась я, понимая, какую боль сейчас причиняю. — И не смогу полюбить. Вероятно, уже никогда и никого больше… — сорвался голос до шепота, когда я так и не смогла закончить мысль, бросив затравленный взгляд на демона.
— Это говорит скверна, посеянная ими в твоем сознании, а не ты. Они затуманили твой разум… но я прекращу это, и, вот увидишь, ты очнешься… — покачал головой Костас.
— Не смей! — выкрикнула я, плотнее прижимая к груди нож. — Я убью себя, слышишь? Ты никогда меня не получишь! Я отказываюсь так жить! Мне уже терять нечего!
— Тори, не делай этого, — неожиданно заговорил Ян, который знал меня лучше, чем Костас, и сейчас видел больше… значительно больше других. — Пока есть жизнь, ты должна бороться…
— Заткнись! — зарычала я в бешенстве, вновь роняя слезы и едва не задыхаясь от болезненного укола. — Ты сдался! Потому не смей мне говорить, что я должна делать!
— Ты не сделаешь этого! — внезапно успокоившись, произнес Костас и даже уверенно расправил плечи. — Не такая, как ты. Ты не сдашься так просто. Не после того, через что прошла, — рассуждал он… и наверное был бы прав… в каком-нибудь другом случае. Еще день назад… даже час назад я бы ни за что так с собой не поступила, все еще лелея надежду на конечную цель. Но сейчас, когда он в одну секунду замахнулся, и под мой пораженный крик бросил на пол артефакт, что пошел трещинами… вместе с этим амулетом, начало раскалываться и рваться на части что-то глубоко во мне.
Я упала на колени, пораженно и с болью наблюдая, как Ян рычит в агонии, повалившись на пол. Словно в замедленной съемке я смотрела, как король для верности наступает на артефакт, раскалывая его на двое… а под демоном стала собираться и быстро разливаться лужа крови…
Внезапно я словно оказалась в вакууме, где, кроме боли, горя и разочарования больше ничего не было… Я как пьяная раскачивалась, даже не дышала и смотрела, как медленно, но неотвратимо умирает последний, кого я когда-либо…
Последний, кто в этом мире был дорог, несмотря ни на что… так дорог… как никто и никогда больше…
Я смотрела, а на фоне проматывались воспоминания… каждое мгновение боли отчаяния… надежды и чего-то такого жгучего, с привкусом мороженного на острие ножа…
Демон с трудом обернулся, и я в последний раз посмотрела на нечеловеческое лицо, которое прежде так пугало… теперь же… Меня убивала сама мысль, что я больше никогда его не увижу…
Я вновь проиграла. Оставалось просто сдаться на милость нового тюремщика…
Бороться? За что?
Теперь это лишено какого-либо смысла…
Я смотрела в черно-белые глаза, широко распахнутыми полубезумными от боли глазами, понимая, что не готова вновь уступать свою жизнь… а после улыбнулась… последний раз… широко и уверенно…
— Нет… — с трудом и едва ли не мольбой покачал Ян головой, но я лишь улыбалась… а после повалилась вперед, падая прямо на нож.
Глава 32
— Не-е-ет!!! — с душераздирающим ревом закричал король Мидлхейма, срываясь с места, чтобы уже через секунду падать на колени перед раненой, окровавленной девушкой, которая совсем за короткий промежуток времени смогла пробраться в его сердце, что он держал запертым всю свою сознательную жизнь. А она смогла. А после, как и обещала, сделала больно. Невыносимо… — Нет, нет, нет… как же так, Виктория, нет… не умирай, — поднимая девушку на руки и поворачивая ее к себе лицом, по которому из уголка рта уже струилась ручейком кровь, причитал он, с ужасом наблюдая, как по мокрой белой рубашке стремительно распространяется багровое пятно из раны.
Трясущимися руками король накрыл рану рукой, в бессмысленной попытке остановить кровотечение. Но все его старания были напрасны, ведь из-под его пальцев продолжали просачиваться багровые капли.
— Ну, зачем ты так? — впервые со смерти матери король понял, что по его щекам бегут жгучие слезы, пока он всматривался в бледное, бессознательное, но такое красивое и любимое лицо женщины, которая должна была принадлежать ему… должна была…
Но вместо этого она выбрала смерть…
— Виктория… — шепотом из-за перехваченного болезненным спазмом горла позвал он, надеясь, что она услышит, откроет глаза…
В этот момент он был готов отдать душу ради того, чтобы вернуться во времени всего на минуту назад… Он бы позволил все, и больше, лишь бы она жила… пусть не с ним… пусть далеко… не рядом… Он бы смирился… было бы безумно больно, но он бы смирился.
Но теперь, когда на его руках ее кровь… он лишился даже простой надежды на то, что там, где-то далеко, она жива, свободна и, возможно, наконец, обрела покой…
Теперь он начинал понимать ее слова… теперь ее слова обретали иной смысл, ведь для нее смерть проклятущей твари была такой же страшной и болезненной, как для него потеря той, кого так и не смог в полной мере сделать своей…
