Фамильярно обняв за талию, Хамана уводит меня от Чотжара к дайратам. Берёт с подноса бокал, вручает мне в руки.
− Подумай сама, Лина, − поворачивает меня к себе лицом. − Зачем они тебе? Трое ашаров, считающих себя венцом творения, помыкающих тобой, ни во что не ставящих. Помнишь? Они делили тебя как кость. И будут снова делить, как только поймут, что ты от них никуда не денешься. Тебе снова будет очень больно, Лина, − доверительно смотрит она мне в глаза. – Очень больно, очень долго. Ты готова страдать столетиями? Сколько продержится твоя любовь, если в ответ ты будешь получать лишь их равнодушие и вспышки ревности? Как быстро ты их возненавидишь? А может уже?
− У тебя устаревшая информация о моих взаимоотношениях с мужьями, − усмехаюсь я, высвобождаясь из её бесцеремонных объятий. – Мои супруги кардинально изменились ради того, чтобы вернуть меня. Теперь мне очень хорошо с ними. И я не хочу это терять.
− Да неужели? – смеётся Хамана. – Может они тебя ещё и полюбили? Я немного изучила особенности твоей расы. Мне стало интересно, почему Абсолют выбрал именно тебя на роль связующего звена в этом вашем союзе. И знаешь, что главное я поняла о женщинах с Земли? Все вы, в большинстве своём, очень эмоциональны, и большинство из вас ищет в отношениях именно любовь. А это совершенно не то, на что стоит рассчитывать в браке с потомками Абсолюта. Все они такие же бесчувственные засранцы, как и их праотец.
− Ты это из личного опыта говоришь? – не удерживаюсь я от едкой шпильки.
Хаману аж перекашивает. Глаза вспыхивают безумием и яростью. Но она быстро берёт себя в руки. Ей ведь нужно, чтобы я добровольно согласилась на разрыв связей. Причинять мне вред она не имеет права.
Ну Абсолют. Я тебе это припомню. За то, что нам приходится разбираться с твоей обиженной пассией, я с тебя очень много чего стребую для нашей семьи.
− А если и так? – тянет с усмешкой эта самая пассия. – Мы ведь обе с тобой женщины и, как никто, можем понять друг друга. Разве нет? И вот что я тебе ещё скажу, Лина. Даже если ты не хочешь бежать от своих супругов, способных сломать тебя, тебе точно нужно забрать детей и бежать подальше от самого Абсолюта. Потому что он, − Хамана снова становится напротив меня, наклоняется ближе, завораживая безумной бездной своих глаз, − он способен сломать твоих сыновей.
− О чём ты? – хмурюсь я.
− О, ты не знаешь? – сочувственно улыбается она. – Твой тёмный супруг не рассказывал тебе, сколько времени он пролежал парализованным, когда попытался отвергнуть силу, дарованную ему Абсолютом.
− Не рассказывал, − шепчу бледнея. Я догадывалась, о чём-то подобном тогда, когда Повелители меня отчитали за мои попытки отвергнуть дар. Но никто мне ничего так и не рассказал. И мне очень не нравится узнавать такие вещи от этой конченой садистки.
− Представь, каково это, когда тебя изо дня в день изнутри пожирает голодная тьма, а ты не можешь даже пальцем пошевелить? − вкрадчиво тянет Хамана, гипнотизируя меня своим взглядом. Вымораживая моё сознание этой жуткой картиной. Небо, если это правда... − Ты же не хочешь, чтобы что-то подобное пережил твой сын? Как ты там своего тёмненького назвала? Рэй-адан?
Одно лишь упоминание сыновей мгновенно выводит меня из оцепенения.
− Не смей о них говорить! Не смей мной манипулировать через моих детей. Я прекрасно осознаю, какие способности у них появятся, и уверена, что мы с супругами сможем научить их с этим справляться.
− Какая же ты упрямая, − цедит злобно Хамана.
И прежде чем я успеваю глазом моргнуть, дёргает меня за руку на себя. Разворачивает лицом к Чотжару. Перехватывает меня поперёк груди. Так крепко, что рёбра трещат.
− Но ты ведь не забыла о своём милом друге? И о том, какие ценные сведения хранятся в его голове? Шаарид, − отрывисто приказывает она, бросив взгляд на главу Бронзовых, − будь добр, закончи начатое.
− Как пожелаете, − невозмутимо склоняет голову на-агар. И, пересадив Танатрис на дайрат, отправляется к Чотжару.
− Нет! – дёргаюсь я из холодных рук богарессы, едва не задыхаясь в её удушающем захвате.
− Тс-с-с! Смотри. Я в дичайшем восторге от того, что умеют творить с чужими разумами эти на-агары. И с огромнейшим удовольствием возьму их под своё покровительство. Думаю, в вашей империи пора сменить правящий дом и правящую расу. Не так ли, Шаарид? Представляешь, Лина? Шаариду моя идея тоже очень нравится.
Так вот чем она его подкупила? Императорскую власть обещала?
Глава Бронзовых ничего не отвечает, полностью сосредоточившись на Чотжаре. Схватив того за волосы на макушке, заставляет поднять голову. Тело моего друга в тот же миг сильно вздрагивает, а потом и вовсе выгибается дугой. Хвост разворачивается и свивается гигантскими кольцами, а с губ срывается мучительный животный стон.
− Прекратите! – снова дёргаюсь я из рук Хаманы.
− Ты готова сделать то, что я хочу? − мурлычет та мне на ухо. – Знаешь, он очень хорошо держится. Ну вот никак не хочет показывать, где живёт твоя семья. Шаарид даже предполагает, что кто-то из твоих дражайших родственниц имеет особо важное значение для этого упрямца. Не знаешь случайно, кто именно?
Что? О чём она? Кто имеет для него значение?
В памяти почему-то вспыхивают слова Чотжара о том, что он присмотрел себе будущую супругу. И мои догадки, что присмотрел он её на Земле…. Неужели… Он же не Соню мою имел в виду? Я ему хвост откручу, если так. Сначала спасу, дождусь, пока выздоровеет, а потом точно откручу.
− Впрочем, это не имеет значения. Всё равно сломается рано или поздно, − хмыкает Хамана. – Готова продлить его пытки своим упрямством?
− Пожалуйста, прекратите, − всхлипываю я.
− Ты знаешь, что должна сделать. Только ты можешь это прекратить.
Сука. Как же я её ненавижу. И Шаарида. И Танатрис, которая сидит с таким видом будто наслаждается зрелищем. Они за всё заплатят!
Я не выдержу этого. Смотреть на то, как страдает мой друг, как извивается и бьётся в мучительной агонии его тело. Я уже просто не могу. От слёз ничего не вижу. Сердце обливается кровью. Но приходится тянуть время. Ждать нужного сигнала. Иначе все наши усилия насмарку. Иначе все мы здесь пропадём. Прости меня, Чотжар. Я лишь хочу, чтобы все мы выжили. Держись, мой хороший! Помощь близко.
В глазах уже темнеет от ужаса. И когда мне уже начинает казаться, что я не справлюсь, что сейчас сорвусь, или просто грохнусь в обморок от всего этого кошмара, случается то, чего я так ждала. Богар в красной мантии и маске, всё это время не сходивший с места и молча наблюдавший за происходящим, поворачивает голову и смотрит мне в глаза.
Пора.
− Стойте! Стойте! Прекратите! Я всё сделаю! Я разорву эту связь, − изворачиваюсь, повернув голову к Хамане. – Прикажи ему остановиться. Немедленно.
Та удивлённо изгибает брови, а потом победно усмехается.
− Шаарид, − окликает главу Бронзовых, вынудив того замереть и поднять голову. Сжимает меня в своих объятиях. – Ну вот и замечательно. Я рада, что мы договорились.
Отпустив меня, Хамана довольно хлопает в ладоши.
− Давай не будем с этим тянуть. Морад, пришло твоё время, − смотрит она на моего спутника.
− Иди сюда, Лина, − протягивает он ко мне руку.
И я послушно иду, с трудом переставляя негнущиеся ноги.
Нельзя падать. Нельзя. Обморок откладывается.
Но когда до мужчины в красном остаётся всего лишь пара шагов, позади меня вдруг раздаётся оглушительное шипение, грохот и хрип. Испуганно вскрикивает Танатрис. А в следующую секунду «Морад» резко хватает меня за руку и дёргает к себе, вмиг заталкивая за свою широкую спину.
И уже оттуда я вижу, как пришедший в сознание Чотжар, скрутив хвостом Шаарида, видимо потерявшего бдительность, попросту душит и ломает того в своих чудовищных кольцах. Я отсюда слышу отчётливый треск костей, и ещё кучу других жутких звуков. Закрыв ладонями рот, резко отворачиваюсь, пытаясь унять дурноту.
Где-то во дворце начинают раздаваться громкие крики, какие-то взрывы. Всё это нарастает и стремительно приближаются. Словно там, за дверями этого кабинета творится полный хаос.
