сегодня? – собирая чемодан с поистине спринтерской скоростью, спросила я. У Ги такой дежурный чемоданчик всегда наготове – сама за этим строго слежу, ибо командировки бывают внезапные. А у меня, как у истинной творческой натуры с этим делом полный кавардак. – А как же корпоратив? Я рассчитывала хотя бы на новогодней вечеринке погулять, – выпалила с досадой.
– Будет тебе вечеринка. Дед всю семью собирает в своем загородном доме, а он большой любитель феерических праздников и балов-маскарадов.
– Дед… – У меня аж руки опустились. – А давай ты в этот раз без меня поедешь, а?
В столице мы были в декабре дважды. Ездили по делам, так что на встрече с председателем я вела себя, как секретарь, а не как девушка босса. Надеялась, что седовласый лев не просечет суть наших отношений, но… он просек. А вот как отреагировал, я, к сожалению, не поняла. Гидеон уверял, что эр Шейн мне симпатизирует, но, зная непростой характер этого «котяры», симпатия его могла означать что угодно: от обычного мужского одобрения временной любовницы внука до признания моих заслуг в качестве личного помощника эра Грэма. С другой стороны, и первое, и второе лучше, чем открытая неприязнь.
– Не выйдет, Мэгги. Сегодня ты едешь со мной не в качестве моей ассистентки, а в качестве любимой девушки, – подойдя сзади, босс обнял меня за плечи, целуя в макушку. В светлую с платиновым отливом, потому что этот цвет нравился ему больше других, ну а мне хотелось нравиться ему.
Это желание вытеснило привычку менять внешность, и, сама того не замечая, я за какой-то месяц превратилась в настоящую Мэган Донован. В такую, как хотели бы видеть меня родители. Мама в детстве говорила, что я нежная белая роза, которая с возрастом расцветет и станет прекрасной белокурой девушкой. Наверное, именно поэтому я всю жизнь так любила эти цветы. И Гидеон как-то узнал про мою слабость к ним, потому что дарил мне их при любом удобном случае.
А еще он, то есть частный детектив по имени Рон, которого босс нанял покопаться в делишках Хьюго Донована, выяснил массу полезной информации и про дар моего проклятого родственничка, с помощью которого он мошенничал, и про его причастность к гибели моих мамы и папы. Дело опять открыли, и новый следователь производил впечатление порядочного человека, заинтересованного в поиске правды, а не в отсутствии глухаря. Надеюсь, что теперь, когда все предупреждены о способности подозреваемого ментально влиять на людей, дядюшка мой не уйдет от ответственности.
– Как любимая девушка? – Я нервно икнула, подняв на него глаза. – Ги, ты серьезно? Хочешь меня так официально представить семье? В канун праздника? С ума сошел?!
– Мэг, ты опять начинаешь? Мать моя наговорила тебе всяких глупостей, пытаясь нас разлучить, а ты и повелась.
Миранда тогда в кафе, действительно, врала, не краснея. Большая любовь Гидеона и Вероники на деле оказалась зарождавшейся дружбой, которую разрушила ложь. Ги был один в чужой стране, а тут появилась не просто соотечественница, но еще и землячка из Линстера. Естественно, у них оказалось много общего. И симпатичная брюнетка поначалу оборотню даже понравилась… пока он случайно не застал ее за видеобеседой с любимой мамулечкой, в которой узнал свою кукушку-мать. А потом всплыл и весь план якобы случайного знакомства со всеми грязными подробностями. И хотя сводная сестричка уверяла, что Гидеон нравится ей по-настоящему, его это никак не трогало.
– Мы ведь обсуждали уже твою доверчивость в отношении не стоящих доверия людей? – продолжил воспитывать меня любимый. Я кивнула, соглашаясь с ним. – Главное, это уверенность. Согласна? – И снова я чуть опустила голову, подтверждая его слова. – Во мне, в тебе и в наших чувствах. Доверять надо МНЕ и МОИМ словам, а не этой… женщине, – выплюнул он, поморщившись, имея в виду мать.
С семьей Ли мы больше не сталкивались. Миранда и Вероника пропали с нашего горизонта, но не из Линстера, насколько я знаю со слов все того же Рона, ставшего в последние дни частым гостем в нашем доме. Эдвина же заботливый папа отправил учиться в другую страну (хотя, возможно, и лечиться, просто это держалось втайне). Ходили слухи, что парень организовал там нелегальные гонки и разбился. Правда это или нет, я не уточняла, не желая поднимать больную тему.
Как Гидеон и говорил, мстить ему за отметеленного на заброшке братца никто не стал, более того, глава злополучного семейства принес личные извинения моему боссу и даже письменно поблагодарил его за то, что не убил Эда на месте. На самом деле, это звучало иначе, но в целом смысл был такой. Как бы ни злился эр Ли на Гидеона, связываться с львиным кланом он не рискнул. Хотя, может, этот эр и правда был благодарен за воспитательную трепку сыну, который окончательно отбился от рук.
– Я тебе доверяю, – сказала, глядя на чемодан, но думая о другом. – И ты мне доверяй, пожалуйста, а то маячки в часах, слежка, прочее… – припомнила я оборотню.
– Это вопрос не доверия, а твоей безопасности. К тому же я ничего от тебя больше не скрываю, зачем ворчишь?
– Просто так. – Развернувшись в его руках, я привстала на носочки и чмокнула Ги в подбородок. Увы, выше за последние недели не стала (генетика – штука беспощадная), а вот счастливее – да. И все благодаря эру Зверю, который периодами и правда был зверем… в хорошем смысле слова. В постели, например, или…
– Мэгги, – простонал мой мужчина, отстраняясь. – Ты специально провоцируешь меня, чтобы сорвать поездку?
– Вовсе нет, – невинно моргнула я, а у самой от мысли о встрече с эром Председателем коленки дрожали.
– Ты нравишься моему деду, и остальным тоже понравишься. Даю тебе слово. Ты же не посмеешь сомневаться в слове босса, не так ли?
– Не посмею, – мотнула головой я, опять улыбаясь. По бытовым вопросам мы иногда спорили так, что искры летели, но как начальнику я ему всегда подчинялась, и он, гад такой, этим частенько пользовался. Сейчас, например.
Настроение было чудесным и каким-то… предвкушающим, невзирая на мандраж от решения Ги сделать наши отношения открытыми. Новый год на носу, а еще внезапный отъезд в столицу и в перспективе какой-нибудь грандиозный бал в компании легендарного львиного «прайда». Таких зимних праздников у меня еще не было.
– А знаешь что, милая, – хитро прищурился оборотень, глядя на меня сверху вниз и, что примечательно, в последнее
