Евгения Чепенко - Злодей не моего романа

— Ри-ик! — засунулась я обратно в помещение и залпом допила чашку, ожидая ответ.

— Что?

— А выйти из дома можно?

— Зачем?

— Погулять.

— Иди, — он добавил что-то еще, я не расслышала. Осторожно выглянула за дверь.

— Повтори, пожалуйста, последнюю фразу.

— В деревья не заходи.

Я стояла в небольшом коридоре, голос хозяина раздавался из-за соседней приоткрытой двери.

— Почему?

— Жить хочешь?

— Хочу, — искренне ответила я.

— Тогда не заходи.

— Да не вопрос.

Аккуратно выскользнула через входную дверь на яркий солнечный свет. Вкус у мужика однако, отменный. Я бы в таком месте тоже, наверное, не отказалась пожить. Правда дорожек садовых не хватает и подъездного пути. В остальном благодать. Я сошла с широкой веранды, обогнула небольшой деревянный домик по периметру, нашла открытое окно комнаты, заглянула, прикинула расположение ванны, закутка туалета и того помещения, где находился сейчас сам хозяин. Выходило совсем маленькое жилое пространство. Странно это. Мне казалось у таких, как он, должны быть крутые богатые особняки или какие-нибудь фамильные замки со склепами, как в книжках пишут. Я попыталась заглянуть через щелки в шторах, чем там таким важным занят Эрик. Безрезультатно.

За спиной послышались тихие голоса. Я отпрянула от окна и обернулась. Среди деревьев стояли люди. Десятки людей. Мужчины, женщины. И все смотрели на меня. По спине против воли побежали мурашки. Короткая шерсть на затылке встала дыбом. Инстинкты вопили об нависшей над нерадивой головушкой угрозе. Я прижалась к стене.

Один из мужчин, молодой, с длинной черной косой сделал шаг в моем направлении, но на поляну не ступил.

— Подойди, — нараспев проговорил он бархатным голосом. Я взвизгнула и пулей понеслась в дом. Забежала, захлопнула дверь, влетела в таинственную комнату к хозяину. Тут царил сумрак и прохлада. Рик сидел за огромным дубовым столом и что-то читал. Не раздумывая, я кинулась к нему и спряталась за его широкой и вполне надеждой спиной. А если точнее, за спинкой кожаного кресла.

— И что на этот раз? — оторвался он от чтения.

— Там люди, много и все страшенные такие. Не в смысле на вид, а в смысле вообще в принципе…

Он не ответил и опять углубился в чтение. Я отдышалась.

— А кто это?

— Клан.

— Поэтому мне в деревья нельзя?

— Да.

— А у них своих домов нету?

Рик вздохнул, встал с места, открыл штору, следом окно. В комнату проникли лесные запахи и звуки.

— Вон, — прорычал хозяин довольно тихо, но впечатляюще. Вернулся на место. — Можешь идти.

— Не-етушки, — протянула я. — Лучше тут побуду. С тобой как-то надежнее.

Уселась на пол, опершись спиной о ножки его кресла, огляделась. Едва не присвистнула вслух от увиденного великолепия.

Просторная, потрясающе отделанная и обставленная библиотека. Последний раз я такую в Эрмитаже видела. В небольших деревянных шкафах под стеклом стояли старые большие и маленькие тома. Встала на четвереньки и выглянула из-за стола. По противоположной стене тянулась аккуратная винтовая лестница, ведущая на второй ярус библиотеки, где возвышались точно такие же шкафы с книгами.

— Рик, а почему они на поляну не заходили?

— Потому что это моя личная территория, я убью.

— В смысле, совсем убьешь?

Он промолчал.

— И даже не спросишь? — не унималась я. — Но тот невежливый, что тапочки и кофе принес, ведь заходил.

— Я приказал. Это исключение.

Мне стало не по себе. Нет. Я не испугалась. Тут иное. Предупреждала же, что блаженная. Я вдруг отчетливо поняла, что хочу Рика. Вот прямо сидя возле его ног и осознала после слов: "Потому что это моя личная территория, я убью". Гормоны устроили пого-дэнс, а это уже далеко не африканские ритмы. С такими вещами не шутят. Я откашлялась и снова прижалась спиной к ножке его стула.

— А что ты там читаешь?

— Сядь на диван, — недовольно рыкнул хозяин.

Я рысцой послушно ускакала на указанный предмет мебели, развалившийся возле камина. Сняла балетки и забралась на него с ногами, выглянула из-за спинки на Рика.

— Так что читаешь?

Ответом мне была тишина. Я сморщилась, вздохнула, разместила подбородок на спинке поудобнее и стала наблюдать. Он сосредоточенно хмурил брови и изредка перелистывал плотные серые страницы. Я заворожено следила за работой мышц на идеальных руках, за движением пальцев, за белыми волосами, которые он то и дело тревожил пятерней. Мне подарили от силы минут двадцать созерцания. Он нервно захлопнул книгу, зажав пальцем место, где остановился и уставился на меня.

— Займи себя чем-нибудь.

— Да мне не скучно, — я лучезарно улыбнулась.

Рик зарычал, показав мне клыки. Я нырнула за спинку и зажмурилась. Мне почему-то не верилось, что он кинется. Не знаю. Не верилось и все. Что-то такое скрывалось в его отношении ко мне. Может и вправду интерес, как к комнатной обезьянке или зверьку неизвестной породы. Рык прекратился, возобновился шелест страниц. Я тяжко протяжно вздохнула, одела тапочки и пошла оглядывать книжные полки. Читать совсем не хотелось, но полистать старые книги было мечтой детства, чем я благополучно и занялась.

Увлеченного действа не вышло. Белый панк то и дело отвлекал мое внимание. Я кидала на него осторожные взгляды из-под ресниц. На столе завибрировал мобильник. Он, не отвлекаясь от страниц, нажал громкую связь. В трубке раздался мужской низкий голос.

— Можно?

— Да, — холодно кинул Рик, отключил связь и убрал книгу в стол. Я бегом слетела по винтовой лестнице и прыгнула с ногами на диван, спрятавшись с головой за спинку. Мало ли кого в гости к панку судьба принесет? По ходу, в этой Трямляндии все вполне реально и смерть тоже.

— Эрик.

Я осторожно высунула нос рядом с подлокотником. От дверей медленно шел тот самый крендель с косой, что решил меня поманить себе на закуску в лес.

— Я слушаю.

— Твоя комнатная собака останется? — кивнул он в мою сторону.

— Чего?! — от такого возмутительного обращения я моментально наплевала на страх и высунулась полностью. — Сам козел!

— Молчать! — рыкнул панк. Я заткнулась, скрестила руки на груди, фыркнула и спряталась на место. — Так что? — обратился он к козлу. Удивительно, но собак осаждают точно так же. От этого сделалось совсем неприятно. Я пообещала себе, что если доживу, обязательно отпилю черную ухоженную косичку по самый затылок, а может и скальп сниму. А белому… а белый пока живет пусть, он мне нравится.

— Она останется?