— Спокойней, босс. Держите себя в руках.
Ой, как ему не нравиться, когда я называю его боссом. Я уже об этом упоминала? По-моему он зарычал, но нависать перестал, и на том спасибо.
— Черт тебя побери, — пробормотал Алекс, потирая рукой лоб. — Ты умеешь меня довести.
— Я? — оскорбленная невинность. — Что за жалкие инсинуации? Это ты меня постоянно доводишь.
— Ладно, забили. Ближе к делу. Кто просит тебя за мной шпионить?
— Давай так. Я отвечаю на твои вопросы, ты — на мои, — наглеть так наглеть. Он что, опять зарычал?
— Миа, — рявкнул мужчина. — Кто?
— Ладно-ладно, дыши глубже. Леонид Петрович, о котором ты сегодня меня так мило предостерегал, велел переслать список всех твоих встреч на эту неделю и архив за прошлый месяц. И наложил на это дело печать молчания.
— А ты? — мужчина пытливо посмотрел на меня.
— А я переслала.
— Что?
— А что я могла сделать? Он начальник службы безопасности и затребовал информацию в обход тебя. Я не могла ему отказать.
— И ты просто переслал ему требуемую информацию?
— Да, и проинформировала об этом тебя, — сделала ударение я. — Чего делать совершенно не должна была.
Я удостоилась еще одного непонятного взгляда. Ну хотя бы вроде больше не злится.
— Ты переслал ему всю информацию?
— Конечно нет, — а вот это уже оскорбление. Неужели он мне совсем не доверяет. — Часть встреч проводится под грифом секретности и, — я помедлила долю секунды, после чего довольно продолжила. — На самом деле большая часть. А без соответствующего конкретного запроса я секретную информацию распространять не могу. Даже в пределах корпорации.
Алекс уставился на меня во все глаза, а потом начал натурально ржать. Нет, как маленький. Хотя, он так заразительно смеялся, что у меня тоже начали подрагивать уголки губ, но я громадным усилием воли сдержалась. Кто-то же должен сохранять здравомыслие.
На самом деле гриф секретности — такая удобная штука. Ты не можешь получить информацию, пока ее не затребуешь, но ты не можешь ее затребовать, если не знаешь, что она существует. А поскольку наша компания занимается новейшими разработками и патентами, то под гриф секретности не попадают разве что звонки в магазин хозяйственных товаров для заказа туалетной бумаги (а в некоторых отделах и эта информация засекречена).
Так что обставить Смерта мне удалось очень легко. Зря только переживала. Конечно, если бы я хотела, я могла бы указать ему на то, что подобная секретная информация существует и что ее следует запросить (бюрократия, а что делать). Но, по очевидным причинам я этого не хотела.
— Ты бесподобна, — отсмеявшись заявил босс.
Приятно когда тебя ценят.
Алекс завел машину и снова вырулил на проезжую часть.
Остаток пути мы провели в молчании, каждый думал о своем. Уже после того, как он высадил меня перед домом и я махнула ручкой вслед отъезжающей машине, я поняла, что он так мне ничего и не рассказал. Как всегда.
Глава 3
Расследование или «похоже меня прокляли»
В общем, творится что-то странное, копчиком чувствую. Вечером нежась в ванной я никак не могла унять скачущие, как зайцы мысли. События дня все время прокручивались в голове, на давая расслабиться и насладиться пенными спа-процедурами. У меня так бывает, как-будто какая-то мысль заедает в мозгу, как песня на диске и все время время повторяется, повторяется, сколько ее не обдумывай. Бр-р-р. Ужасно.
Именно поэтому сегодня в семь утра, вместо того, чтобы пить сладкий чай с творогом (к слову мой каждодневный рацион) я сидела на своем рабочем месте вне зоны камер и размышляла о том, чем мне может грозить незаконное вскрытие коробки с вещами нашего охранника. Бывшего охранника.
Да, признаюсь, мне немного стыдно, но выбора-то нет. Сам он мне уже ничего не расскажет, а у меня накопилось неприлично много вопросов, на которые никто не хочет давать ответы.
Дело в том, что уборкой у нас занимаются домовые. И по счастливой случайности, их не поставили в известность, что эти вещи трогать нельзя. А поскольку, как только из общей базы данных пропадает сотрудник (уволился, уволен, покинул пост и так далее), они тут же пакуют все личные вещи из шкафчика и не только в герметичную коробку и отсылают в службу безопасности, а те — на домашний адрес. Пришлось приложить некоторые усилия, чтобы перехватить коробку, благо я в хороших отношениях с Матреной-начальницей службы уборки.
И вот заслуженная награда за долгие часы, когда я выслушивала невыносимо занудные жалобы, уставшей от жизни и мужчин, маленькой, румяной домовихи на подчиненных и сотрудников корпорации. Первые ленивые бездари, вторые грязные свиньи. Вроде все лаконично, но в ее исполнении занимало не меньше получаса, раза два в неделю.
Итак, небольшая картонная коробка с символикой фирмы. Неужели все мои пожитки, тоже бы вместились в такую коробочку? Да уж, подобные размышления никак не способствуют поднятию духа. Вы спросите как личные вещи ушедшего работника отличают от неличных? Легко, каждая вещь несет отпечаток своего владельца и домовые его безошибочно чувствуют и находят, поэтому если бы я покинула это замечательное, прекрасное и перспективное рабочее место (чего я конечно же делать не хочу), то абсолютно все мои вещи оказались бы в такой коробочке, включая запасные колготки, спрятанные у Алекса в ванной комнате, мою любимую кружку с полки в баре и, даже позабытый мною в лабораториях зонтик, который я все никак не могу забрать.
Врать не буду, открывать мне ее совсем не хотелось. А что делать?
И вот, презрев опасность и угрызения совести, недрогнувшей рукой с ножом для резки бумаги я вскрыла пломбу. Сожаления оставим на потом.
Итак, что у нас тут? Я упоминала, что коробка только с наружи компактная, а внутри настолько большая, насколько это нужно? Пространственная магия — это вам не шутки.
Кружка, календарик, запасные кеды — фу ну и вонь. Перебираю дальше. О, это уже интереснее — записная книжка, оказавшаяся блокнотиком с магическими фотографиями Катерины Лисецкой (судя по приписке в конце — танцовщицы бурлеска), к слову сказать относительно благопристойными — красноволосая фурия (наверняка крашенная) «просто» позировала в скромном (отнюдь не придающем ей целомудренности) нижнем белье и не очень скромных позах. Ничего для себя нового я не узнала. Что у нас тут еще? Упаковка открытого печенья, пачка носовых платков — а он был запасливым.
Конечно меня саму немножко коробит от того, как спокойно я роюсь в вещах человека, тело которого обнаружила только вчера. Да, мы не были близкими друзьями, но тот факт, что расстройство от его смерти прошло меньше чем через сутки, говорит не в пользу моей душевности. Я такая. Как ни странно, при повышенной сентиментальности, я довольно быстро стираю из памяти вещи, которые меня расстраивают.
