Следуя своим бесконечным теориям, он доводил собственных детей до изнеможения, особенно сына. Были дни, когда Тейт уже не мог встать с постели и находился в таком состоянии, что голос разума замолкал. В эти моменты любой оказавшийся поблизости подвергался опасности нападения. Тейт становился невменяемым, и во избежание неприятностей его приковывали. Приковывали к кровати тюремными кандалами. Терзали до тех пор, пока он уже не мог шевелиться. И только когда количество эритроцитов доходило до критически низкой отметки, ему делали переливание.
Сэм всегда отдавал свою собственную кровь, почему-то считая, что она должна победить кровь сына. Глупость. Если бы вирус можно было так легко одолеть, это давно бы сделали.
«Стоп! Хватит об этом. Было и прошло», — остановил поток воспоминаний мужчина. Больше он не позволит подобному произойти. Никогда больше ни одна живая душа не сможет манипулировать им! И тем более он — его отец. Рычагов давления не осталось! Все, чем можно было закабалить сына, кануло в небытие.
Тейт посмотрел на дом, на окно. Интересно, она все еще там? Смотрит? Слушает? Он словно наяву, видел эти серые глаза. Огромные доверчивые глаза, за краткий миг запавшие ему в душу. Пробудившие в нем что-то доселе неведомое, какое-то странное томление, жажду чего-то. Чего-то другого, ему незнакомого.
За всю жизнь, так на него смотрел лишь двое. Мать и Сонья. Только они безгранично верили в молодого человека, только они любили. И Тейт потерял обеих. Сердце сжалось и сбилось с ритма. Он больше не хотел терять! Да, собственно, и нечего, только если себя самого.
Тейт медленно повернулся спиной к дому, пытаясь стереть из памяти образ девушки и ее слова: «Спасибо тебе». Когда его благодарили в последний раз? Он не помнил. Вполне вероятно, что никогда. Близкие люди не в счет.
Мужчина сделал несколько шагов, подавляя образ перед глазами, запихивая его куда подальше, вырывая из себя. Нельзя привязываться! Ни в коем случае нельзя! Не в его жизни. Тем более к ней. Майя! Да что такого в этой девчонке, что он начинает сходить с ума? И опять этот образ. И злость в ее голосе — злость на него…
Нет! Молодой человек не хотел этого — ее злости. Он хотел… Чего?
— Тейт, — едва слышно, почти шепотом, на выдохе. Слишком тихо даже для его чувствительного слуха.
«Может мне показалось?» Мужчина замер.
* * *
Майя была уверена, что он все еще там. Эти — другие ушли, а он там. Один. Стоит в ночи. Смотрит.
— Тейт, — прошептала девушка его имя.
Чем он так зацепил ее? Она не могла понять! То ли тоской, что прописалась в его глазах, то ли удивлением, с которым смотрел на нее? Ответа не было.
— Май, ты чего?
Таис так и замерла в дверях, рядом с выключателем. Майя видела лишь ее силуэт на фоне проема. Такой маленький и хрупкий, что сердце сжималось. Сплошные косточки.
— Что там такое?
Ее голос подрагивал. Сестренка боялась, и Майе стало стыдно.
— Все нормально. Просто кто-то кричал, и я решила посмотреть.
Таис громко втянула воздух. «Вот дура!», — девушка мысленно выругалась. Нашла, кому такое сказать!
— Не расстраивайся. Может мне показалась, — она поспешила к сестренке и обняла ту за плечи в попытке успокоить. — Все хорошо, слышишь. Мне просто показалось.
Таис льнула к старшей сестре, обхватив ее руками за талию, вжавшись лицом в грудь. Она боялась криков, любых, и уже давно, а здесь — в колонии — этот страх обострился.
— Тай, ну ладно тебе. Все хорошо, правда. Ну, хочешь… сама посмотри, — предложила Майя, но Таис отрицательно помотала головой, и что-то невнятно пробормотала ей в рубашку. Что, девушка не поняла. — Идем спать.
Таис согласно кивнула, и сестры, все также обнявшись, прошли в спальню. Майя расстелила постель. Нога побаливала, но уже не сильно. Хорошо перетянули.
И вновь прицепом за увечьем в памяти всплыло имя — Тейт. Прикосновение горячих пальцев к ее коже. Неестественная синева взгляда. «Блин, опять о нем», — Майя мысленно встряхнулась. Надо забыть, велела себе девушка. Прозвучало неубедительно даже для нее.
— А где медведь?
Таис застыла посреди комнаты, обводя ее растерянным взглядом, своим вопросом вернув сестру в реальность.
— Медведь? — Майя задумалась. Куда же она сунула это коричневое безобразие? Без него Таис не уснет.
— А на диване нет? Кажется, я его там видела? — после короткого раздумья предположила она.
Таис сорвалась с места. Ох уж эта игрушка! Самая важная вещь на свете, Майя не понимала почему? Не догоняла в чем ее важность для сестры.
Это «чудо», большого плюшевого медведя с глазами пуговками и розовым язычком, Таис подарил отчим в первый день знакомства. Мама тогда привела дочерей в кафе, чтобы показать «нового» папу. Майе было семнадцать, а Таис только что исполнилось шесть. Их родной отец погиб в автомобильной аварии, почти сразу после рождения младшей дочери, и потому для Таис был существом мифическим. Девочка мечтала о настоящем отце, который будет с ней играть, кататься на каруселях, покупать мороженое. Впрочем, как и все дети.
Кэвин на первый взгляд Майе понравился. Красивый представительный мужчина, занимающий видное положение в обществе. Банкир, который любит маму. Что еще нужно. Она не была маленькой эгоисткой, как некоторые подростки, и от всего сердца желала матери счастья, а потому, без возражений, согласилась с ее выбором. Как оказалось — зря.
— Нашла, — с довольным возгласом Таис ввалилась в спальню, таща за собой потрепанную игрушку. Сколько раз девушка хотела ее выкинуть, не припомнить, но рука так и не поднялась. — Ложимся? — спросила сестренка, выжидательно смотря на Майю.
— Да, — откликнулась та, откидывая одеяло. — Заползай.
Таис нырнула в кровать и прижала медведя к правому боку. Вот так каждую ночь. Она — слева, медведь — справа, бессменная вахта. Выключив свет, Майя легла. Через пять минут сестра уже спокойно сопела, будто не было в ее жизни этого сумасшедшего вечера. Девушка поражалась ее способности почти мгновенно засыпать. Как только голова касалась подушки, для сестренки наступала ночь, будто фея взмахнула волшебной палочкой над головой. Оставалось надеяться, что хотя бы сегодня они обойдутся без кошмаров, которые преследовали Таис почти каждую ночь, за очень редким исключением.
Сестра плакала во сне — тихо и горько, но когда Майя будила ее, ничего не могла вспомнить или же не хотела. Уверенности на счет этого у девушки не было.
Слушая размеренное дыхание сестры, Майя лежала и смотрела в потолок. Сон не шел, и на душе скреблись кошки, словно она что-то недоделала сегодня. Или недопоняла? Отвратительное состояние! Девушка старалась не вертеться, чтобы не потревожить Таис. Удавалось с трудом. Казалось, что под одеялом по ней маршируют легионы букашек, поставивших перед собой цель — освободить себе место на мягком матраце.
