То, если удача нам улыбнется, — подумала я, — нам, возможно, удастся выжить.
Я застегнула пряжки на рюкзаке, усердно избегая отрывать от них глаза. Осознать данную реальность у меня еще не получалось, и торопиться с этим я не собиралась. Мне казалось, что стоит посмотреть вверх, как он исчезнет, как будто никогда и не был здесь; все вернется на круги своя, и из живота исчезнет чувство тревоги, которое затаилось у меня под ложечкой.
— Отэмн, Фэллон, я хочу с вами поговорить.
На этот раз мне не осталось ничего другого, как поднять голову. Мой взгляд проследовал от принца, который уже перебросил сумку через плечо, к ожидающему за столом мистеру Силайа.
— Мы будем во дворе, — пробормотала Тэмми, выходя вместе с остальными.
Мистер Силайа жестом пригласил нас подойти ближе.
Я так сильно сжала лямку рюкзака, что костяшки пальцев побелели, и на задворках сознания всплыла мысль о том, что последний раз я так близко стояла к этому парню на похоронах своей бабушки.
Ты тогда еще ничего не знал?
Мистер Силайа отвернулся и тряпкой стер свое имя с доски.
— Как уже известно Отэмн, я несу ответственность за любого Сейдж, который находится на территории школы. Следовательно, Фэллон, я прошу тебя использовать щит, когда ты практикуешь магию вблизи школы, а также уважать конфиденциальность человеческого сознания. Если произойдет несчастный случай, мне придется писать такое количество бумажек и отчетов, которое быстро сведет в могилу хоть человека, хоть Сейдж, а я все же хотел бы дожить до сорока.
Принц кивнул, а я еще сильнее сжала пальцы.
— И еще, Отэмн, вот что я прочитал этим летом. Весьма информативная интерпретация мужского шовинизма в «Укрощении строптивой».
Он протянул мне толстый том в мягкой обложке, который, судя по количеству заломов на корешке переплета, был далеко не новым. Я пробормотала слова благодарности и убрала книгу в почти пустой рюкзак.
Чувствуя, что больше ему добавить нечего, я направилась к двери, но, дойдя до нее, услышала голос мистера Силайа в своей голове: Все будет не так плохо, как тебе кажется.
Мне хотелось замереть на месте, но вместо этого я обернулась и взглянула на него. Он не смотрел в нашу сторону, набирая что-то на компьютере в противоположном углу комнаты. Я повернулась и пошла по короткому коридору к двери, которая вела на лестницу.
Он мудрый, но на этот раз ему не понять.
— Герцогиня!
Я сдержала вздох и толкнула дверь, которая закрылась после того, как я быстро прошла через нее. Но очень скоро она снова открылась.
Нет, уверена, что все будет гораздо хуже, чем я себе представляю.
— Леди Отэмн?
Я понимала, что не смогу долго игнорировать его, а потому развернулась, давая себе время на то, чтобы изобразить на лице выражение, хоть отдаленно похожее на вежливую заинтересованность.
— Ваше Высочество?
Он поправил сумку на плече и, казалось, в замешательстве покачал головой.
— На вашем расписании не указан титул, а перед именем нет обращения леди. Они даже не соблюли этикет и не поставили слова из Дома перед вашей фамилией. Намерены ли вы исправить эту ошибку?
На протяжении этой тирады — а судя по его раздраженному тону, это была именно тирада — я рассматривала пятно на выцветшем коричневом ковре, который был стерт сотнями ног, ходившими по нему в будние дни.
— Это не ошибка, Ваше Высочество.
Я подняла на него глаза и не отводила взгляд так долго, как только могла, чтобы смысл моих слов стал ему понятен.
— Не… ошибка?
Он подержал эти слова во рту, словно они были на иностранном языке.
— Нет. Я предпочитаю не использовать свой титул. И была бы весьма признательна, если бы вы отнеслись к этому моему желанию с уважением.
Я стала спускаться по ступенькам, разобрав слово «Признательна?», которое он пробормотал мне вдогонку. Я была уже на полпути вниз, когда он вдруг подбежал к перилам и перегнулся через них.
— Неужели вы хотите сказать, что никто из присутствующих здесь людей не знает, кто вы? Как такое вообще возможно?
Я поправила лямку рюкзака на плече и, аккуратно подбирая слова, сказала:
— Я никогда не появлялась на страницах журналов светской хроники или любых других изданий, которые читают эти люди. Поэтому они знают меня как Отэмн, Ваше Высочество. Просто Отэмн.
Я сделала неглубокий реверанс и убежала. Возле выхода я прошла сквозь толпу учеников, где, без сомнения, найдется множество девушек, которые с радостью выступят гидом принца в мое отсутствие.
Атмосфера в кабинете дизайна была наэлектризована до предела. Кейбл был маленькой провинциальной школой, где новости распространялись за одну перемену, а тема всех разговоров была одна — принц. И даже если бы кто-то умудрился не знать о его приезде, то получил бы всю информацию в течение шестидесяти секунд после того, как переступил порог класса. Две девочки, сидевшие ближе всех к дверям, чуть не кидались на любого входившего, пытаясь выудить хоть какую-то новую информацию. А я все ждала, пока кто-нибудь поймет, что я что-то знаю. Благо я сидела за столом, который находился дальше всего и от доски, и от входа, а значит, меня почти никто не замечал. Закрывшись своими густыми волосами, я склонилась над альбомом, где рисовала набросок платья, над которым буду работать в этом семестре.
— Отэмн, ты наверняка это знаешь. — Кристи развернулась на стуле и, оттолкнув в сторону гору лоскутков, которые достала из шкафа, наклонилась пониже. — Он три года проучился в Австралии, не так ли? Я в этом просто уверена, у него ведь такой загар.
Я так сильно надавила на карандаш, что он сломался. Смахнув его со стола, я незаинтересованным тоном спросила:
— Кто?
Она выгнула бровь:
— Сама знаешь кто.
— Да.
— И девушка у него там была, правда? Но они расстались.
Мой стул проехал по полу, когда я схватила карандаш и точилку и направилась к мусорному ведру.
— Кристи, если хочешь узнать подробности личной жизни принца, почитай журнал «Квейнтрель» или любое другое желтое издание.
— Господи, не кипятись ты, я же просто спросила!
— Но ведь ты знаешь его лучше любого журнала. Или я не права? — спросила Тэмми.
Меня удивила ее настойчивость. Мне казалось, что наше общение с принцем было исключительно официальным.
— Мы вместе играли, когда были маленькими и меня привозили ко двору. Но я не была в Атенеа с двенадцати лет, поэтому вряд ли могу сказать, что хорошо его знаю.
