— И что теперь? Не пытаться?
— Ну, почему? Просто добыть пару лишних рук, — невозмутимо ответил он.
— Замечательная идея! Ты хочешь повесить мне на шею ещё пару неуправляемых придурков вроде тебя? — я возмущённо всплеснула руками. — И что, они так просто и бескорыстно решат рискнуть своей шеей? Или они такие психи, что захотят отправиться на Землю? И ты уверен, что этим людям можно доверять?
— Не части, — поморщился Таракан. — Доверять можно, а с остальным разберёмся. Пары опытных бойцов нам же хватит, чтобы заткнуть все дыры?
— Таких, как ты? — уточнила я. — Думаю, вполне.
— Таких, как я, вряд ли; я всё-таки гений, не забывай, — усмехнулся Кверр. — Но приличных, да. Ладно, можешь отдыхать, а я пока пообщаюсь.
Я послушно перебралась обратно на пол, с интересом прислушиваясь. Причин не доверять Таракану у меня уже не было, но было очень любопытно, кого он собрался звать на помощь. Правда, первая же фраза мужчины отбила всякую охоту интересоваться подробностями и участвовать во всём этом мероприятии.
— Приветствую Разум Неспящий, — церемонно проговорил Кверр, склонив голову. — Как вы смотрите на то, чтобы изменить присяге?
— Малыш, ты… рехнулся? — очень спокойно спросил мягкий, вкрадчивый голос с хрипловато-мурлычущими интонациями. Я с неизвестным собеседником Таракана была полностью согласна: Разум — это второе по старшинству командное звание, сразу после Первого Неспящего. Предлагать ему такое… По меньшей мере, идиотизм. — Сначала ты пропадаешь без вести на десять лет, а теперь появляешься с такими заявлениями? Ты в курсе, что меня за одно только выслушивание подобных предложений могут расстрелять?
— Не волнуйся, Толстый, я обезопасил канал, на несколько минут болтовни хватит, — с задиристой бесшабашной весёлостью ответил Кверр, будто разом помолодев в два раза. — И ты не ответил. Как ты смотришь на дезертирство?
— Ты, определённо, где-то растерял все мозги, — задумчиво проговорил таинственный собеседник. Таинственный, потому что с моего места его было не видно; но почему-то совершенно не хотелось попадаться ему на глаза. Знакомое что-то было в этом голосе. — И куда ты желаешь податься? К Свободным?
— Ты мне доверяешь? — напряжённо уточнил Таракан, даже слегка подаваясь вперёд.
— Нет, — без раздумий ответил его собеседник. — Ты вздорен, несдержан, неуправляем и часто думаешь не головой, а тем, что между ног. Но это не значит, что я могу отказать себе в удовольствии почесать кулаки о твою наглую морду.
— Ну тогда лови координаты, — с облегчением откинувшись на спинку стула, сообщил Кверр. — Форма одежды — последний поход.
— Буду через десять минут. Нет, через двадцать с учётом обстановки на улице, — с лёгким раздражением в голосе поправил себя незнакомец и, видимо, отключился. Меня так и подмывало задать Кверру десяток-другой вопросов, но я решила пока сдержаться, тем более что тот вновь выходил с кем-то на связь.
Впрочем, в этот раз всё было более мирно. Хотя и не менее странно.
— Привет, глюм! — бодро отрапортовал Таракан.
— Привет, глюм, — спокойно ответил высокий мужской голос. — Какими судьбами?
— Как ты смотришь на то, чтобы навсегда свалить с этой грязной планеты?
— Положительно, — хмыкнул собеседник. — Три билета найдётся?
— Смотря для кого.
— Ну, я, как настоящий семьянин, не могу бросить родню. Поэтому — беременная жена и её сестра.
— Сестра тоже беременная? — съехидничал Кверр.
— Нет, что ты. Ты же знаешь, Птичка ждёт только тебя, — с насмешкой ответил незнакомец.
— Ладно, а кроме шуток, жена глубоко беременная? Анабиоз перенесёт?
— Нет, слегка, — фыркнул тот. — Если бы был большой риск, я бы с тобой не разговаривал. Ну?
— Давай вот сюда подтягивайся где-нибудь через час со своим выводком.
— До связи. Отбой, — принял информацию незнакомец и отключился. А Кверр повернулся ко мне.
— Ну, вот и всё, команда собрана.
— Ты решил собрать табор беженцев? — не удержалась от ворчания я. — Или вывезти всех друзей?
— Ну, как видишь, друзей у меня не так много, — беспечно пожал плечами Таракан. — А специалисты они действительно классные.
— Особенно беременная женщина, я так и подумала, — продолжала ворчать я. Очень не хотелось тащиться в неизвестность не пойми с кем. С Кверром всё было ясно, к нему я уже более-менее приспособилась, а вот кого он может насобирать в команду — теперь уже большой вопрос.
— Можешь не верить, но лучшего снайпера на Брате нет, — насмешливо ответил мне мужчина.
А я только отмахнулась и, усевшись поудобнее, опять погрузилась в мысли. Надо было окончательно продумать маршрут.
Удивительно, сколько информации можно найти, если искать вдумчиво и в разных местах. Наши далёкие предки везли с Земли не только науку и технику; там были и обрывки истории, и книги откровенно развлекательного характера.
Последние почему-то никто не принимал в расчёт. Ни одно солидное исследование никогда не упоминало ни одной из них, хотя некоторые были довольно распространены, и даже порой пользовались популярностью.
Из этих книг я почерпнула массу полезной информации. Например, что Земля — третья планета от Солнца, своей звезды. Или что в системе этой звезды восемь (или в некоторых источниках девять) планет. Что Солнце — маленькая звезда жёлтого спектра свечения. Уже только эти факты здорово сокращали ареал поисков.
Чего я так и не смогла понять, почему никто так толком и не попытался добраться до Земли, не пытался всерьёз найти её.
Нет, отдельные энтузиасты были. Снаряжались даже экспедиции на частные средства, только корабли уходили в неизвестность, и назад не вернулся никто. А позиция официальной науки и политики что Сестры, что Брата, была удивительно единодушна: никакой Земли уже нет.
Почему? Гадать можно было бесконечно, но меня это по большому счёту не интересовало.
Кварг Арьен
Ни с чем не сравнимый опыт: видеть, как на твоих глазах рушится всё, во что ты верил и на что ты надеялся, и не иметь никакой возможности вмешаться, хотя бы даже попытаться изменить ход событий.
«Кварг Арьен, вы неблагонадёжны, и вы не можете быть допущены к планированию столь важной операции». Ур-роды, да поберут их духи!
Впрочем, поберут. Всех нас поберут, и очень скоро.
Странно, но это было почти приятно: наблюдать, как мир обращается в руины. Наблюдать лица коллег и армейских чинов; такие деловито-сосредоточенные, решительные. Надо было очень хорошо знать их, чтобы понимать то, что понимал я. Паника. Всеобъемлющая, судорожная, звериная паника. Если на Сестре сейчас происходит то же самое… Все мы обречены.
Наверное, я та самая самовлюблённая чёрствая скотина, которой меня порой имели наглость называть некоторые особы, но за новостями о потерях — неофициальными, разумеется, — я наблюдал с чувством глубокого удовлетворения. Меня грела одна-единственная подленькая мыслишка: «А я предупреждал!».
Я сидел в плетёном кресле в небольшом уютном саду, расположенном на крыше одного из небоскрёбов, покачивал в ладони бокал с вином, щурился на рассветное солнце, и с удовольствием наблюдал, как вокруг беснуется в агонии город. На серебристых обтекаемых тушах бомбардировщиков играли отблески солнца и пожаров. Это было красиво.
А, самое главное, меня совершенно не волновало, куда ударит следующий снаряд. Где-то там, за горизонтом? Чудесно, будет красивое зарево. Упадёт мне на голову? Что ж, это его право. А я сделал всё, что мог сделать, и от меня в этом мире больше ничего не зависит.
Какое восхитительно лёгкое ощущение: когда от тебя вдруг совсем ничего не зависит. Можно вот так сидеть, слушать отзвуки пока далёких взрывов, наслаждаться хорошим вином и ждать. Наверное, смерти.
В моём возрасте и при моей профессии её как-то стыдно бояться. Подняться по боевой линии Неспящих до Разума к тридцати годам — это весьма стремительная карьера, где-то в середине которой я по всем законам мироздания должен был подохнуть. А поди ты, живой. Сижу вот, любуюсь и пью брудершафт со смертью.
