Вот потому я так и отношусь к современным классификациям. Не делится магия ни на светлое, ни на тёмное, вот вообще не делится.
— Что же, — открыла свой журнал с заранее подготовленными списками групп. — Начнём знакомство, — на доске за моей спиной начали вырисовываться символы: — я магистр Дорианна, ваш преподаватель целительства и, по совместительству, куратор вашей группы, — парни начали перешёптываться, и сложно было понять, что их так взбудоражило: буквы, появляющиеся сами, или то, что я стала их куратором. — Называть можете так, как удобно вам: магистр, куратор, госпожа Дорианна, допускаются любые комбинации этих слов, но! — посмотрела в самый конец аудитории, где всё ещё хмурился Эррон. — Но ни в коем случае не зеленоглазка, девчонка, малышка и тому подобное.
Адепты медленно развернулись ко мне спиной, уставившись на своего одногруппника, а тот лишь пожал плечами, будто и ни при чём.
— И я предупреждаю из лучших побуждений, — с одной стороны можно подумать, что я сама наталкиваю их на подобные идеи, но лучше я предупрежу всех сразу. — Возможно, с прошлыми преподавателями у вас и не возникали мысли о фамильярности, но я должна вам напомнить: в своде правил академии, о котором вы могли уже забыть, чётко прописано, что обращаться к преподавателю нужно строго по уставу…
— И какое же наказание? — перебили меня насмешливым.
— От меня — никакого, но такие вещи прослеживаются системой академии, и о нарушении сразу будет доложено…
— Так что там с наказанием?
— Карцер, адепт. Горячий.
Они помолчали и в какой-то момент начали недоверчиво переглядываться, а я сразу поняла причину их сомнений:
— Правило распространяется только на обращение лично к преподавателю и только в пределах учебных и административных корпусов академии.
Ну, ещё можно «словить» сигнал о нарушении, как это сделала я этим утром, но вряд ли кто-то пользуется подобным. Ещё есть вариант допущения преподавателем особого обращения, тут уже личное дело каждого.
— То есть вне мы также планируем встречаться? — самодовольная усмешка длинноволосого взбесила, но я постаралась оставаться всё такой же спокойной.
— Конечно. Вы живёте в общежитии, я — в преподавательском домике.
— Госпож-жа, — прозвучало насмешливо и я передёрнулась. Не думала, что для обращения они додумаются использовать именно эту вариацию. Без имени эта «госпожа» звучала как издёвка, ещё один признак того, что все эти лорды — птицы не моего полёта. Ну-ну, петушки, прокукарекайте мне тут… — Можно ли расценивать это как приглашение?
— Да, — ответила невозмутимо. — Если у вас возникнут какие-то проблемы, вы можете смело стучаться ко мне в дверь, — скорее всего я ещё очень пожалею об этих словах…
— А вы рисковая! — очередная издёвка, замаскированная под похвалу.
— Ребята… — я осеклась, посмотрев на этих «ребят». — Адепты, я прекрасно понимаю ваше состояние и представляю, что вы думаете насчёт нового указа, моего предмета и меня впридачу, но мы — люди подневольные. Нам сказали — мы выполняем, и только от нас зависит дальнейший результат. Сейчас вы на последнем курсе: это уже не пугающие первые, не убивающие своей нагрузкой четвёртые-шестые, — но это последний год в этом учебном заведении. У вас курсовые, диплом, практика, и довольно много, на первый взгляд, свободного времени, которое хочется провести как можно веселее…
— Нет, — мой полёт мысли и воспоминаний о студенчестве грубо оборвали, — у нас, у реальных магов, — желтоглазый посмотрел на меня с превосходством, — нет никакого свободного времени, никакого последнего курса, который нужно провести весело: у нас только неясное пока будущее, полностью зависящее от результатов многолетнего труда на поприще боевой некромантии. И это никчёмное целительство ставит наши планы под угрозу. Понимаете?
Это его «Понимаете?» прозвучало с такой интонацией, будто бы я была абсолютно тупой. Неприятно.
— Эррон, будь сдержаннее, — тихо, но чётко сказал адепт с третьей парты и даже не обернулся, когда желтоглазый начал сверлить его убийственным взглядом.
— Магистр Дорианна, — снова начал Тай, — не сочтите за грубость то, что я вам скажу, но… не пытайтесь строить из себя всепонимающего преподавателя и набиваться к нам в друзья. Это выглядит убого.
Мои открытость и дружелюбие возымели диаметрально противоположный эффект: парни смотрели на меня с насмешкой, снисхождением и некоторым презрением. Примерно так лорды смотрят на простолюдинов, пытающихся быть с ними на равных.
Замечательно, просто замечательно!
Вежливая улыбка сползла с лица, и я искренне понадеялась, что никто не понял, как сказанное меня задело.
А что я хотела? Избалованные маги, не понимающие доброго к ним отношения.
Ну что же… ну и идите тогда… к трупам!
— Забавно, что простую вежливость вы приняли за попытку подружиться, — сказала холодно. — Видимо, адепт, вы совсем не знаете, что такое вежливость? — отвела глаза к окну: — Ах, конечно, вы же совсем одичалые с этими своими трупами и ночными прогулками…
Нельзя, нельзя мне быть преподавателем! Что я сейчас вообще делаю? Соревнуюсь со своими подопечными, кто посильнее уколет? Молодец, Дора, иди ещё с ними магическим потенциалом померяйся! У кого больше!
Стало тихо, как в склепе, и мне оставалось только порадоваться, что эта аудитория точно не относилась к склепам, я проверила. Но вот холодок тоже пробежал странный такой, замогильный.
И мне было даже стыдно за свои слова, но…
— Мы собирались знакомиться, — продолжила. — Кто староста? У вас есть списки? — посмотрела в аудиторию, ожидания ответа, но маги молчали. Ой боже, какие обиженные! Как самим оскорблять — это всегда пожалуйста, а как на место поставят — сразу глазами своими убийственными сверлят. Ну-ну, пугайте! Пуганная уже! — Ну хорошо, списки я уже подготовила. Начнём перекличку: Айрон Смит… Джей Адамс… — снова смотрю на адептов, но от них ноль реакции. Ла-адно…
Медленно положила список, упёрлась руками в стол и пристально посмотрела на будущее нашей империи.
— Напоминаю, что сегодня у нас с вами проходят три пары подряд: практика, после потоковая лекция и снова практика. Отсутсвие хотя бы на одном из этих трёх занятий без уважительной причины равняется отсутствию на всех моих сегодняшних занятиях. То есть три пропуска, — повторилась: — три.
Мы долго играли в гляделки, и я опять чувствовала себя виноватой. Не хотелось опускаться до банального шантажа, ко всему прочему я только убедила себя в том, что в наших отношениях «преподаватель-студент» возраст не имеет значения, и то, что я указываю мужчинам, старше меня на два, а то и три года…
Так, гнать эти мысли. Они не узнают, что их преподаватель — одарённая малолетка, невнимательно читавшая условия обучения.
— Смит здесь, — разбила молчание обречённая фраза, и я с улыбкой глянула на тёмно-русого, коротко стриженного (настолько коротко, что я даже не уверена — цвет ли этого его волос или кожи) парня, сидящего в компании «любителей девочек» и опустившего понуро голову. Другие адепты глянули на него зло, и мне даже стало как-то жаль парня, но после его фразы остальные так же перестали сопротивляться, и я спокойно смогла отметить всех присутствующих.
В группе обучались действительно сливки общества. Я бы даже сказала не просто сливки: среди моих адептов была та самая, заветная, вишенка на торте. И звали его кронпринц Тайларион Мисерти, синеглазый и длинноволосый высокомерный засранец; а желтоглазый, тем временем, являлся его кузеном, Эрроном Маккини, сыном когда-то императорского, но отрёкшегося от престола и любых на него притязаний, рода.
Невероятное, просто одуряющее, везение…
Тогда Сэм, наверное, это Вильсэм Бисли, сын советника его величества? И, судя по букве «и» в окончаниях фамилий, к древнейшим родам среди моих студентов относится ещё и Тимерс Десли.
Казалось бы, да, что они делают в военной академии? Сидели бы в лучшем институте империи, сдували бы с них там пылинки, а не-эт…
