Меньше всего Кан желал бросаться в Преисподнюю и рисковать жизнью ради отряда. Всё о чём он думал в последнее время — демоническое отражение в глазах Элены, и голос, поселившийся в его голове. Он не знал, что проклятие, пожиравшее его душу, взрастило внутри него демона, ослепляя жаждой убийства, и закрывала глаза на то немногое, что ещё было ему дорого. Поначалу, Кан успешно сопротивлялся голосу черной сущности, в надежде справиться с ним собственными силами и одолеть ментального врага. Но вскоре он понял, что проигрывает внутреннюю борьбу, и это позволило демону расти всё быстрее и быстрее, лишая лидера способности здраво мыслить. За последнюю неделю не было ни одной ночи, когда его не мучили кошмары. Иль Кан старался избегать сна и проводить всё время на ногах, блуждая, словно призрак по лесу, но в те редкие минуты, когда сознание буквально покидало его, он лежал в поту и ознобе, не понимая, где он и что с ним, беззвучно умоляя о помощи.
Иногда, он терял сознание прямо посреди леса, пару раз чуть не замёрзнув насмерть, но демон, словно спасая своего носителя, пробуждал его и возвращал в ужасную реальность. В минуты тревожного сна Иль Кан видел словно наяву души членов отряда, погибших в тот роковой день, они нестройным хором называли его убийцей и протягивали руки, пытаясь дотянуться до него, а потусторонний голос заполнял голову Кана жутким смехом и требовал избавиться от живых.
Не выдержав насилия над разумом, он поддался на уговоры сущности в его сознании, и, согласившись убить Элену, почувствовал желанное облегчение, но сразу после собрания голос вернулся к нему снова, и начал терзать его с ещё большей силой. Нащупав на шее цепочку с маленьким чёрным талисманом с изображением глаза, объятого чёрным пламенем, он сжал его и прошептал: «Я убью её», после чего сразу почувствовал облегчение. Главный Зал опустел и погрузился во мрак, но Кан, окруженный темнотой, чувствовал себя гораздо спокойнее, чем где-бы то ни было при свете дня. Собравшись с силами, он вышел из зала, пересёк двор и медленно пошёл по коридору, ведущему в жилое крыло.
Его мысли перенеслись в завтрашний день. Это был прекрасный способ превратить поединок в несчастный случай и убить Элену, выполнив приказ демона. Кан был уверен, что она узнала его страшный секрет, и может рассказать обо всем остальным, а демонический голос, словно подтверждая его опасения, твердил, что от неё надо избавиться как можно скорее, иначе последствия будут плачевны. Погруженный в раздумья, он не сразу заметил Кая, который окликнул его несколько раз по имени, но не получив ответа, схватил его за руку и развернул к себе:
— Ты что творишь? — голос Кая был пропитан отчаянием и досадой.
— Что? — недовольно переспросил Кан
— Ты! Что! Творишь! Поединок с тобой? Что за бред? — не унимался Кай
— А, это…, - придав голосу безразличие, протянул Кан. — Как лидер, именно я решаю, достойна ли она остаться в отряде и может ли быть нам полезна.
- Меньше пафосных речей, Иль Кан, выкладывай, что ты задумал? — Кай был так возмущён произошедшим, что соблюдение субординации волновало его меньше всего. Медленно наступая на бывшего друга, он продолжал свой допрос. — Что она тебе сделала? Отвечай, или я выбью ответ из тебя сам!
— Ты переходишь черту, Кай, — злобно ответил Иль Кан, невольно отступая назад, но бывший друг не отставал.
— Ты думаешь, один твой удар, и она живо вспомнит, как давать отпор таким мерзавцам как ты?
— Да! Именно так! — разозлился Кан, — Если нет — ей же хуже. Хочет быть частью отряда — пусть знает своё место.
— В этом ли дело, Иль Кан? — Кай не сводил гневного взгляда с бывшего генерала, пытаясь воззвать к остаткам его разума. — Я видел страх в твоих глазах, когда ты смотрел на неё, думал, тебе удалось это скрыть? Не от меня!
— Что ты сказал? — с плохо скрываемой яростью спросил Кан, чувствуя, как внутри всё сжалось.
— Ты боишься её, признай. Что в ней тебя испугало?
— Заткнись, — прошипел Кан, но Кая было не остановить.
— Почему ты настроен против неё? Ты же был совсем другим, Кан! Что с тобой происходит? Почему ты боишься Элену?
Глаза Кана сузились, его захватила новая волна злобы, и он тихо сказал, глядя в глаза Кая:
— Исчезни, Кай!
— Нет, — с вызовом ответил Кай, выдерживая взгляд бывшего друга.
- Не стой на моём пути, Кай, — зловещим шёпотом произнес Кан, подходя вплотную к Каю. — Иначе, закончишь как Лина.
— Что ты сказал? — побледнел Кай, — Она стояла на твоём пути?
Кан не ответил и молча прошёл мимо друга. Кай бросился на него и толкнул в стену:
— Повтори Иль Кан. Закончу как Лина?
Кан резким движением сбросил с себя руки Кая, и, словно очнувшись от кошмара, медленно произнёс:
- Она погибла исключительно по своей глупости. Безрассудная девчонка ослушалась моего приказа. Я не сумел её спасти…
Кай застыл как статуя, ослепленный злобой. Собрав все силы, он произнес, не скрывая ненависти к бывшему другу:
— Её ошибкой было подчиняться твоим приказам и отправиться с тобой на то задание. Ещё в Имперском Дворе она твердила, что дружба с тобой добром не кончится, а я, дурак, слепо верил тебе и что в итоге? Я потерял Лину, но, запомни раз и навсегда, я сделаю всё, чтоб Элена не стала ещё одной жертвой твоего безрассудства. И завтра, Иль Кан, я буду смотреть в оба, и я не завидую тебе, если что-то пойдёт не так.
Иль Кан лишь усмехнулся и молча ушёл, а Кай стоял на месте, пытаясь сдержать себя и успокоиться. С этой минуты он твёрдо решил взять Элену под свою защиту и выяснить, что же случилось в день гибели Лины на самом деле.
Глава 5
День клонился к закату. Дхарран и Мунхо отдыхали после длительного ночного патрулирования, а Сарайя неторопливо разделывала очередного кролика, попавшего в её силки, в предвкушении сытного ужина.
По информации, полученной от Каррины, ближе к весне в Имперский Двор должен был прибыть некий человек из Нейтральных Земель по прозвищу Следопыт, который славился тем, что мог найти кого угодно и где угодно. Отряд был уверен, что Император нанял Следопыта, чтобы найти проход в Мрачный Лес и провести Имперский отряд в их убежище. Пока Мунхо ещё больше маскировал все доступные проходы в лес, Дхарран проверял пути, по которым мог пройти Следопыт в сопровождении охраны, и прикидывал, как лучше обезвредить его. В его задачу входило передать все данные Кану, чтобы тот ликвидировал всех сопровождающих, а главное — Следопыта.
Элена, в свою очередь, провела день в тренировках с Каем и Ханн, пытаясь вспомнить хоть что-то из своего возможного воинского прошлого, чтобы понять, действительно ли она продержится в поединке три минуты или же отправится в нокаут на первых секундах. Девушка схватывала на лету всё, что ей показывали друзья, но сама вспомнить ничего не смогла. Тем не менее, несколько трюков, которым её научил Аса Кай, давали ей надежду на благополучный исход и общее настроение к вечеру немного улучшилось.
К назначенному времени весь отряд уже был у подножия утёса. Он был невысок и падение с него могло обернуться лишь неприятными ушибами и синяками. По установленным правилам поединка, на утёсе могли находиться лишь его участники, остальные же стояли внизу и наблюдали за ходом боя со своих мест.
Кан уже стоял на краю утёса и смотрел куда-то вдаль. Кай и Ханн давали последние наставления Элене, и подбадривали её, обещая, что, даже если она упадёт, они вытащат её из проруби до того, как она промерзнет до костей.
Как только солнце коснулось горизонта, Элена быстро поднялась на утёс и встала перед Каном. Это был первый раз, когда они встретились лицом к лицу наедине. Она напряжённо смотрела на Нэта, и не представляла, что ей делать, и как себя вести, если что-то пойдёт не так, а в этом она была более чем уверена. Иль Кан же, напротив, излучал уверенность в себе, и ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Время пошло, три минуты, — крикнул Кай, и перевернул маленькие песочные часы, которые нашлись в крепости среди прочих вещей, доставшихся отряду после стычек с врагом.
