Ещё чего!
Каждый королевский подхалим стремился занять место за столом его величества, но повезло только самым прытким. Остальным пришлось рассаживаться за другими.
— А вот и моё сокровище, — любовно поприветствовал меня не-отец. — Мы как раз восхищались твоей красотой, дитя.
Сидящие поблизости вельможи часто закивали.
— Что, даже его тёмность восхищался? — не сдержалась я.
Просто надоело терпеть на себе его насмешливый взгляд.
— Я громче всех, — заявил выпендрёжник, подливая себе в хрустальный кубок горячительного.
— Это всё из-за вина.
— Полагаете, я не способен оценить красоту светлой дэйи?
Из рассказов Абель я знала, что дэйями в Тенебрии называли аристократок. Аналог бризайнтийского обращения «миледи». А то, что добавил про светлую… Тем самым Ярнефельт намеренно подчеркнул различия в нашем происхождении.
— Ваши слова идут вразрез с вашим поведением. — Я с горем пополам опустилась в кресло. Поместиться в нём оказалось непросто из-за большого количества юбок и кринолина, стоящего колоколом.
Подозреваю, что подняться будет ещё сложнее. Если что, придётся «папе» вынимать меня из кресла.
— И что же такого предосудительного вы заметили в моём поведении, принцесса? — лениво поинтересовался временный заместитель жениха.
Казалось, он делает всё возможное, чтобы отвратить меня от себя. Взгляд, голос, пронизанные насмешкой слова… Стоит отметить, у него неплохо получалось. Я уже вовсю отвращалась.
— Проще сказать, чего я не заметила: почтения, — подавшись вперёд, высказалась я.
Тенебриец сделал то же самое, снова сократив расстояние между нами.
— Как вы можете рассуждать о том, о чём не имеете ни малейшего понятия? Почтение… В Тенебрии оно вам пригодится. Моему владыке по сердцу девы не только красивые, но и покладистые.
Постаралась взять себя в руки и не реагировать на провокацию. А чувство такое, что меня провоцируют, и я ему это, кажется, позволяю.
Всё это время король мрачнел как небо в преддверии грозы, а потом, не выдержав, поднялся и вскинул руку с кубком, едва не выплеснув на себя, а заодно и на нас его содержимое.
— За новый для нашего королевства и для Тенебрии союз!
Все хором подхватили торжественный тост. Пригубив вина, я решила не страдать фигнёй. Другими словами, не тратить время на колдуна, а сосредоточиться на молочном поросёнке в яблоках и всевозможных салатах.
Вот только поесть спокойно не получалось. То и дело я ловила на себе так раздражающий меня взгляд колдуна, отчего каждый кусок нежнейшего мяса вставал поперёк горла.
Когда король отвлёкся на приблизившегося к нему вельможу, не выдержала и спросила:
— Почему вы так на меня смотрите?
— Пытаюсь представить вас в роли Полуночной королевы.
— И как, получается?
— Не особо.
Точно варвар.
— Вы всегда настолько бесцеремонно откровенны?
— А вы, наверное, привыкли к лести и комплиментам.
— Я привыкла к вежливости. Но, видимо, это не про тенебрийцев.
Наш обмен «любезностями» снова привлёк внимание его величества. Жестом отогнав от себя придворного, правитель Бризантии повернулся к гостю:
— Ваша тёмность, хотелось бы знать, когда мою дочь ожидают при дворе темнейшего владыки?
— Чем скорее, тем лучше. Решение пригласить на отбор принцессу Дамию принимали в последний момент. Как вам, наверное, известно, тёмные маги предпочитают выбирать жён из себе подобных. Но, видимо, его темнейшеству захотелось экзотики.
Коршун усмехнулся и, залпом осушив стеклянный кубок, уже не знаю, какой по счёту, поднялся на ноги. Дождался, когда на него обратят внимание, примолкнут и, обведя взглядом зал, громко сказал:
— Благодарю за прекрасный ужин, ваше величество. Слухи о Бризантии оказались правдивы. Готовят у вас отменно. Осталось ещё кое-что проверить… А для этого я попрошу проводить принцессу Дамию в мои покои.
В первые мгновения я решила, что ослышалась. И судя по выражению лица «отца», он пришёл точно к таким же выводам. Вот только Ярнефельт выглядел пугающе серьёзно. Ни тени улыбки на губах, ни капли иронии во взгляде.
Это что же получается…
— Для чего? — резко спросила я.
Спросить мягко не получилось.
— Для завершения обряда помолвки, — просто ответил Коршун.
Таким обыденным, будничным тоном.
— По-моему, мы неплохо завершили его в тронном зале, — заметила я нервно.
— Ошибаетесь, ваше высочество, — покачал головой нахал. — Для завершения обряда в тронном зале не хватало кровати. Я решил, что вам, как невинной девице, для первого раза она необходима.
Наглецов я встречала и раньше. Отшивала легко, можно сказать, играючи, быстро забывая о неприятных знакомствах. А сейчас растерялась. Я, Саша Романова, которая за словом в карман в принципе лезть не привыкла, теперь сидела и хлопала ресницами, как какая-нибудь тормознутая блондинка.
«Папа» пришёл в себя первым. Почернев лицом, хотя и до этого был чернее угольков в камине, резко потребовал:
— Объяснитесь!
— Что именно, ваше величество, вам непонятно? — не впечатлилась грозным тоном короля пернатая зараза.
— Что. Моей дочери. Делать. В ваших. Покоях?! — отчеканил его величество, продолжая наливаться цветом.
Теперь уже красным, я бы даже сказала багряным, отчего стал похож на подгнивший помидор.
— Вы действительно хотите, чтобы я описал весь процесс? — Коршун оглянулся на придворных. — При всех?
— Да что вы себе позволяете?! — окончательно потеряв над собой контроль, прогремел монарх. — За это оскорбление… за эти наглые намёки… Да я вас… я… Повешу и четвертую! Сегодня! Сию же минуту!!!
И что вы думаете сделал мессир Коршун?
Впечатлился? Нисколечко. Испугался? Не похоже.
Он лишь лениво дёрнул бровью и великодушно проинформировал его величество:
— За убийство своего побратима его темнейшество превратит Бризантию в пепелище. Большинство погибнет, а участь тех, кто выживет, будет незавидна. Что же касается ночи с принцессой… Это, к вашему сведению, первое испытание. Савард желает удостовериться, что дэйи, которые прибудут в Тенебрию на отбор, чего-то да стоят. В том числе и в постели.
А удостовериться лично ему, значит, лениво?
Хорошо, что я не сказала этого вслух, ибо прозвучало бы как минимум странно. Принцессы так не разговаривают. С другой стороны, не уверена, что на мои слова, на меня, сейчас обратили бы внимание. Взгляды всех собравшихся были устремлены на Коршуна и короля, а те продолжали смотреть друг на друга, словно дуэлянты за несколько мгновений до выстрела.
— Вы вправе расторгнуть договор, если не согласны с нашими обычаями, — ровно произнёс колдун, и от этого преисполненного невозмутимости заявления у меня зачесались руки что-нибудь на него обрушить.
Можно весь дворец сразу. Похоронить негодяя под его завалами.
— Сегодня ещё можно отступить и отказаться. Потом будет поздно.
Я была уверена, что король пошлёт этого любителя клубнички куда подальше. Если и не казнит, то восвояси, а потому успела расслабиться. Выдохнула, усмехнулась, представляя позорный отъезд тенебрийца, и чуть челюсть в поросячью рульку не уронила, когда услышала:
— Проводите принцессу Дамию в покои гостя. Живо!
Король вышел из-за стола так резко, что едва не опрокинул кресло. И только тут я отмерла. Поняла, что означали его слова.
— Но ваше величество… Отец!
«Отец» в мою сторону даже не посмотрел. Сбежал с «поля боя», трусливо поджав хвост, под гомон придворных и изумлённые возгласы.
— Я не стану… — возмущённый крик оборвался, когда меня подхватили под руки, те самые кимоношники вроде Ульяны, и потащили к выходу из зала, следом за этой бесхребетной королевской тряпкой. — Пустите! Я кому говорю?! Сейчас же оставьте меня в покое!
Но стражники сделали вид, что оглохли. Или все разом отупели. Иначе не стали бы потакать прихотям этого тенебрийского чудовища.
Оглянулась в попытке отыскать Абель или Ульяну, но лица придворных смазались за солёной пеленой. Не то чтобы я любила плакать, но… Но чувствовать себя настолько униженной мне ещё не приходилось.
