— Да, — кивнула я, — магия была разлита по всей земле и каждый человек имел ипостась, кроме эльфов и ведьм. Боги наделили нас создавать миры и природу, плести заклинания, но второго лица не дали. А всем остальным даровали звериную сущность, чтобы люди могли противостоять возможным врагам.
— А почему только ведьмы ходят в Чаролесье? — Услышала я звонкий девичий голос.
— Эльфы сами ушли из нашего мира никому не понятным способом, обязав ведьм хранить священную рощу, вокруг которой разрослось наше королевство. Сначала ведьмы избирали хозяйку Чаролесья, пока люди, не позавидовали власти и не начали нас сжигать.
— Мама говорит, что жгли только плохих ведьм, — пискнула маленькая девочка.
— Это не совсем так. Тогда убивали всех возможных, нас осталось совсем мало, — вздохнула я. — И тогдашняя хозяйка Чаролесья наложила заклятие на всех неведьм — никто не зайдет в рощу, без сопровождения. А если рискнет нарушить запрет, то останется здесь навеки.
— А снять его можно? — Задумчиво спросил Эндрю.
Я улыбнулась мальчику.
— Да, если ведьма-хозяйка искренне захочет помочь оборотню и рискнет своей жизнью ради него. А тот должен приложить все усилия к ее прощению. А хозяйки в роще, увы, нет, — развела я руками. — Последних хозяек убили, роща живет своей жизнью, сама решая, кто достоин в ней находиться.
— Но ты же долго проводила там время? — спросил меня Майкл.
— Да, малыш, — погладила его по спине, — проводила, и, надеюсь, еще проведу. Это мой дом.
— А почему теперь не все оборотни? — спросил меня кто-то из детей.
— Магия уходит из мира, — я провела рукой по изумрудной траве, — теперь много людей без даров, это тоже не плохо. Вы можете творить волшебство своим умом, а не пользоваться заклинаниями. Но все началось после жестоких убийств ведьм, а сейчас Вы нас цените.
— А что такого в этом Чаролесье, — раздался голос мальчика где-то издалека.
— Ну как же, — заговорила я снисходительно, — если человек без ипостаси, то он может выполнить поручение зверя и обрести ее. А еще Чаролесье — это же центр Андмарры. Кто контролирует зачарованную рощу, контролирует все королевство. Через него можно попасть в любой клан. Но вот зайти в него и пересечь без ведьмы невозможно. Вы просто не выйдете.
— Может ты хозяйка Чаролесья? — Зазвенели детские голоса.
— Вот это вряд ли, — улыбнулась я, — я столько раз там была и роща не дала мне ни единого шанса.
— Ты самая прекрасная ведьма, которую мы видели, — кинулся ко мне Майкл и обнял.
— Они правы, — услышала я голос со спины, — ты правда самая прекрасная ведьма, которую мы видели.
Рамзи Маклин……
— Спасибо, лаэрд, — удивленно посмотрела на него.
— За что благодаришь, ведьма? Ты сама это прекрасно знаешь. — Сел он рядом со мной, а детишки обступили нашу пару.
— Разве женщине не приятно, когда восхваляют ее красоту? — Я кокетливо улыбнулась.
— Так сработало бы с любой в моем клане, но от чего-то я уверен, что мои слова тебя не трогают.
Он прав. Не трогают. Я знаю каким может быть Маклин, и он добр только к соклановцам.
— Скоро обед, — продолжал он, — хочу чтобы ты меня сопровождала и была в общем зале, — он встал и предложил мне руку.
— Зачем? — Я игнорировала его жест.
— Ты не хочешь есть?
— Хочу, но могу пообедать и в комнате, — я твердо сидела на своем месте, не заботясь о репутации главы клана.
— Кэйтилин, не вынуждай меня притаскивать тебя силой, — коварно начал он еще раз дергая рукой, — это ударит не по мне, а именно по тебе.
— Хорошо, — буркнула я, принимая его помощь, — сообщишь заранее, что хочешь сказать?
— Нет! — твердо ответил он.
Этого стоило ожидать.
Придя в общий зал в обед, я сразу получила много внимания. Нет, ко мне никто не подходил, но я же видела кучу недовольных женских лиц, когда Рамзи подводил меня к месту, где, по идее, должна была сидеть его будущая супруга. А мужчины, наоборот, провожали хищным взглядом, так как понимали, что у лаэрда ко мне интерес только профессиональный, а вот за всеми ведьмами сложился образ очень легкомысленных дам.
Во время обеда подносили еду и я замечала каким хищным взглядом провожают каждый жест Маклина девушки, сверкая вырезами в платьях. Но он был задумчив и молча ел, не обращая внимания на такие откровенные декольте. Рядом находился Бродерик и незнакомый мне мужчина. Лаэрд через несколько мгновений вспомнил о приличиях.
— Это Дункан Маклин, наш жрец.
Я кивнула мужчине, а он смерил меня высокомерным взглядом. Жрецы и ведьмы — вечное противостояние.
Когда все более или менее насытились, Рамзи встал.
— Как Вы знаете, в клане появилась ведьма! — Громко начал он.
Меня возмутило его сообщение. Я не появилась, ты меня пленил, но я благородной крови, орать прилюдно не буду. Он продолжал.
— И хоть она не считается клановой, обратиться за помощью Вы к ней можете, — тут он посмотрел на меня, а я кивнула. — Если я замечу, или Кэйтилин мне сообщит о неуважении к ней, я сурово накажу провинившегося.
А это сильно. Память недалеких предков приучила народ Андмарры не любить ведьм, избегать, уничтожать, а Рамзи, наоборот, требует ко мне уважения.
— Хорошо, лаэрд, — ответили хором приближенные в трапезной.
