его примеру.
Как будто у меня чума.
Даже проведя пять лет в бегах, я никогда в жизни не чувствовала себя такой одинокой, как здесь. Это началось с нервного трепета в моем животе, когда мы гуляли, но к тому времени, когда все вышли на обед, этот трепет превратился в пустоту. Мне хочется блевать.
Я подумываю о том, чтобы вызвать моих Связных на разговор, сказать им, что я никогда не завершу связь, если они будут так со мной обращаться, но вместо этого я сжимаю губы и игнорирую все это изо всех сил. Когда мы направляемся в кафетерий на обед, становится не лучше. Гейб продолжает смеяться и флиртовать, бросая на меня косые и грязные взгляды, что я изо всех сил стараюсь игнорировать. У меня даже нет желания посмотреть на выбор блюд на день, я просто бездумно хватаю тарелки. Раньше еду было трудно доставать, и я никогда не позволяла ничему пропадать зря. Слава Богу, все никогда не доходило до того, чтобы мне пришлось голодать, но все же, я буду наслаждаться легким доступом к продуктам.
Гейб гораздо более разборчив в том, что он ест. Парень выглядит как мальчик с плаката о питании: белок, овощи и небольшое количество крахмалистых углеводов. Я качаю на головой, даже не осознавая, что делаю это.
— Что? Ты думаешь, я так хорошо выгляжу, питаясь всякой дрянью? — говорит Гейб, и мне кажется, что он заигрывает со мной. Этот парень может сделать мне больно.
— Меня действительно не волнует все, что ты делаешь, — говорю я, бросая на него апатичный взгляд.
Его глаза сужаются в оскале, и он бормочет: — Бессердечная, блядь, сука.
Да, это точно про меня.
Настолько бессердечная, что сбежала от людей, которым суждено любить меня, чтобы попытаться остановить конец этого чертового мира, каким мы его знаем. Действительно, гребаная сука.
Я сажусь за ближайший свободный столик, и трое студентов, уже сидевших там, встают и уходят. Я закатываю глаза, у меня уже выработался иммунитет к этому, и копаюсь в еде. Пицца немного пережарена, но все равно достаточно вкусная.
Гейб садится рядом со мной, черт возьми.
— Тебе что-то еще нужно? — говорю я, не отрываясь от еды, потому что сомневаюсь, что его мнение обо мне может стать еще хуже.
Он ухмыляется, глядя на меня поверх своей тарелки с полезным рационом. — Сегодня к тебе проявили интерес. Я слежу за тем, чтобы все знали, что ты под запретом.
Я не могу остановить себя, чтобы не посмотреть на него. — Интерес? Люди обращались со мной, как с прокажённой, я сомневаюсь, что есть кто-то, кто проявляет хоть какой-то интерес. В чем на самом деле проблема?
Он пожимает плечами. — Я же сказал тебе, я слежу за тем, чтобы ты не думала о том, чтобы сбежать с кем-то еще. Может, ты и не думаешь, что твои Связные достаточно хороши, но ты сегодня вырядилась, чтобы привлечь чье-то внимание.
Ладно, он явно издевается надо мной.
Он никак не может подумать, что мои джинсы и старая поношенная футболка – это нарядная одежда. Боже, почему он должен быть таким придурком? Я понимаю, они все меня ненавидят, но в таком случае просто оставьте меня в покое.
Я перехожу в оборону, мой острый язык всегда срабатывает, когда мне это нужно. — Когда ты хочешь завершить связь? Я могу записать тебя на следующую неделю.
Его голова дергается назад. — Что?
Я ухмыляюсь. — Ты хочешь меня, верно? Поэтому так разозлился, что я сбежала? Ну, я трахну тебя и покончу с этим. Просто скажи мне, когда.
Это произвело именно тот эффект, какой я и ожидала: голова Гейба дернулась назад, как будто ему дали пощечину. Он явно романтик, тот, кто был раздавлен, когда я сбежала, парень, вероятно, расписал всю нашу совместную жизнь еще до того, как узнал о моем существовании.
— Я думаю, что предпочел бы быть связанным с любым, кроме тебя, — шипит он, и я пожимаю плечами.
— Я чувствую то же самое. Оставь меня с моей едой, я же никуда не могу пойти, раз вы меня, блядь, чипировали.
Он вскидывает брови, а затем отпихивает свою тарелку и направляется к двери.
Наконец-то. Мир и покой.
Это длится около секунды.
Подкрадывается тихая, робкая девушка и медленно опускается на стул напротив меня, ее голова опущена, а руки слегка дрожат, когда она тянется за кофе. Я стараюсь не смотреть на нее слишком долго, с ней явно что-то не так, но мой взгляд продолжает скользить по ней.
— Надеюсь, ты не против, если я посижу здесь, — пробормотала она, и я кивнула.
— Конечно. Ты уверена, что хочешь сидеть с изгоем общества?
Девушка пожимает плечами, и улыбка растягивает уголки ее губ. — Здесь довольно просторно, и никто сюда не подойдет, благодаря Гейбу.
Мое настроение портится. — Ты знаешь его?
Она морщится от моего язвительного тона. — Все знают твоих Связных, извини. Мы не друзья или что-то в этом роде, я просто знаю о твоем побеге, потому что… ну, все об этом знают.
Для меня это не новость, но все равно неприятно. Интересно, сколько дерьма они все пережили из-за моего побега, а потом я вспоминаю холодный прием Норта и полные ненависти глаза Нокса. Нет, думаю, мне все равно.
По крайней мере, они все были друг у друга. У меня не было никого.
— Я не хотела причинить тебе неудобства. Мне просто хотелось спокойно поесть, — пробормотала она и вывела меня из задумчивости.
Я хмуро смотрю на нее. — Почему ты не могла спокойно поесть?
Она ковыряется в своем салате. Ее еда выглядит еще печальнее, чем у Гейба. — Я здесь тоже своего рода изгой. Мой Связной предпочитает другую свою Связную. Райли ясно дал мне понять, что я недостаточно хороша для него. Он уже закончил колледж, но Джованна все еще посещает Дрейвен. Я не
