Слегка ошалев от такого шума, протиснулась к стойке. Высокий, жилистый парень лет двадцати в белёной льняной рубашке, на вид деревня деревней, но взгляд строгий, увидел лук со стрелами за спиной и даже бровью не повёл.
— Что изволите?
— Комнату на два дня и ужин в номер.
Эту фразу, подсказанную дядькой Казимом я репетировала всю дорогу, он вообще дал много дельных советов как вести себя в городе, но не учёл одного — как спросить у молодого парня, где у них можно помыться? Как можно о таком говорить незнакомому мужчине? Одна сплошная неловкость, поэтому я промолчала, хотя тело зудело и так и хотелось почесать грязную шею.
— Номер триста шесть, это на третьем этаже, за две ночи два серебренника, ужин двадцать медяков, будет через пол часа.
Он протянул ключ, я выхватила чуть ли не рывком, пробормотала, "спасибо" и, стараясь держать спину прямо, пошла к лестнице. Оказавшись на третьем этаже притормозила. Куда мне направо или налево? Налево. Нашла свой номер, провернула ключ, ввалилась в комнату, и только заперев дверь, перевела дух.
— Фух, — улыбка сама наползла на лицо.
Неужели я в Бордене? До сих пор не верится. Только вчера утром вышла из дому и уже здесь. Всё-таки магия это здорово. Сбросив с гудящих плеч мешок подошла к столу. Чиркнув огнивом, зажгла масляную лампу и накрыла обычным стеклянным плафоном. Огонек помигал и вскоре ярко разгорелся, разгоняя темноту.
Комната была очень уютная. Примерно в такой мы останавливались с родителями, только в той кроватей было больше. Здесь же у дальней стены под пологом стояла единственная деревянная широкая кровать с перинами, одеялами и горой подушек. За окном совсем стемнело и я поспешила задёрнуть занавеси, лишь мельком глянув что там. Моя комната выходила окнами на задний двор, это хорошо, утром не будет шума и я нормально высплюсь. У стены напротив был большой камин, рядом с ним пустая дровница. Наверно за дрова надо платить отдельно, но мне они ни к чему, на улице почти лето. Между камином и кроватью простенький ковёр, посередине него стол и два стула. Так а вещи куда? Нашла взглядом большой сундук возле кровати и замок на нём с торчащими ключами, чтобы постояльцы не переживали за своё добро. С другой стороны кровати была тумбочка и на ней стеклянный графин полный воды и два стакана. Это кто додумался там их поставить? Перенеся на стол, наполнила один стакан доверху и залпом выпила. Взяла свой мешок и потащила к сундуку.
Хотелось вывалить содержимое на кровать, но посмотрев на сверкающую белизну белья, потом на запылённый мешок, оставила его на полу, развязала тесёмки и аккуратно переложила содержимое в сундук, спрятав на самое дно драгоценную шкатулку, сверху те немногие вещи, что уместились в мешок. Лук и колчан со стрелами пристроила возле кровати, прислонив к стене и прикрыв балдахином. Связку соболиных шкурок встряхнула, чтобы мех распрямился и положила поверх своих вещей. Завтра надо попытаться их продать. Дядька Казим говорил за одну шкурку дают три серебряных. За зиму мне удалось добыть тридцать соболей, это девять золотых будет, если не продешевлю конечно.
Тук! Тук!
От неожиданности я подпрыгнула.
— Кто там?
— Ваш ужин! — Послышался девичий голос.
Наконец-то. Отперев дверь, широко распахнула, пропуская худенькую девушку моих лет, с подносом, на котором исходила паром миска с картошкой и мясом в подливе. На другой тарелке лежала пара ломтей серого хлеба и два солёных огурца. И она принесла ещё один графин с компотом из сухофруктов. Рот мгновенно наполнился слюной. В деревне мы почти всю зиму жили на одной рыбе а тут настоящее мясо.
— Посуду заберу чуть позже, вам больше ничего не нужно?
— Мне бы воды умыться и руки помыть.
О бане побоялась заикнуться, ничего потом спрошу. Девушка кивнула и, забрав поднос, вышла.
Я рванула к столу, запустила ложку в картошку и зажевала как голодный волкодлак, только что задравший добычу. Боже какая вкуснотища. Ноздри трепетали от одуряющего запаха. Картошка и мясо исчезли как-то слишком быстро. Я не постеснялась и вымакала куском хлеба остатки подливки, съела огурцы… и поняла что мне дурно. Но я бы ни за что не смогла остановиться. В следующий раз попрошу пол порции, заодно и денег сэкономлю на еде. А пока отвалившись на спинку стула, потянула завязку штанов, чтобы не давили.
От сытости я скоро осоловела и начала клевать носом. Где же ходит девушка с водой? Вскоре опять постучали. Сил встать и самой пойти открыть дверь уже не было.
— Войдите.
Девушка вошла, неся в руках таз и большое полотенце. За ней ввалился мальчишка лет восьми. Он нёс обеими руками ведро с горячей водой.
— Поставь у стола, — служанка указала куда и мальчишка потащил ведро ко мне поближе. Поставил, коротко кивнул вихрастой головой и вышел в коридор. Девушка собрала пустые тарелки, и тоже ушла.
Встать всё-таки придётся. Надо замкнуть дверь. Кое-как оторвав себя от стула, заперлась на ключ, проверила занавески, чтобы не было щелей, вылила воду в тазик и потянула с себя штаны, рубашку, носки и прочую одежду. Взяла в руки перстень, подержала, чувствуя его тяжесть на ладони и опустила, не став снимать с шеи. Расплела косу и наклонившись над тазиком окунула в него голову, смывая с волос дорожную пыль. Потом хорошенько помыла шею, руки до плеч, остальное тело протёрла мокрым казённым полотенцем. Достав своё из сундука замотала им голову и натянула ночную рубашку. Потушила лампу, запрыгнула на постель и забравшись под одеяло блаженно вытянулась.
Утро наступило слишком быстро, вот только коснулась подушки и уже глаза открыла, но на удивление я хорошо выспалась. Сладко потянувшись подрыгала ногами, села и завертела головой. Из-за не слишком плотных занавесей пробивался свет, на столе так и остался стоять тазик с водой, полотенце повисло на спинке стула, а то что было на голове за ночь сползло и лежало рядом на подушке. Энергия била из меня ключом. Не в силах больше оставаться в постели, соскочила на пол, и подбежав к окну, раздвинула шторы. А утро оказывается совсем не раннее, скорее середина дня, ну я и соня.
Достав из сундука гребень, села на край кровати разбирать колтуны на голове. Взгляд упал на дорожную одежду. Самой постирать? Или отдать прачке? Наверно лучше самой, за работу платить нужно… Но зато я не провожусь тут ещё два часа и успею больше дел сделать в городе. Решив, что время важнее, заплела косу, вплела в неё синюю ленту и завязала бантом на конце. Надела нижнюю сорочку из тонкого сатина, поверх блузку с длинным рукавом и пуговицами под горло, шерстяную юбку, чулки и обула ботинки на шнуровке. В деревне в таких не ходили, но отец, по наущению деда, купил когда стало понятно, что я больше не вырасту. Эх а зеркала в комнате нет, жалко, хотелось посмотреть на себя.
Ещё собираясь в дорогу, я понимала, что не буду в городе ходить с вещевым мешком и сшила небольшую кожаную сумку, даже не поленилась вышить тонкими полосками кожи незатейливый узор. Лямку сделала длинной и сейчас перекинув наискось через плечо попробовала вместить в сумку соболиные шкурки. Не вышло. А может и не нужно все? Отцепив от связки одну, аккуратно сложила умещая в сумку и внутрь шкурки затесала кошелёк. Не рисковала я оставлять деньги в гостинице, собрала охапкой грязные вещи и пошла искать прачек.
Женщины обнаружилось на заднем дворе трактира. Они на солнышке полоскали постельное бельё в огромных кадках. Завидев меня, одна выпрямилась, потирая натруженную спину.
— Добрый день, не возьмётесь постирать? За плату конечно. — Я улыбнулась и протянула вещи.
Прачка с улыбкой приняла.
— От чего не постирать, какой у вас номер?
— Триста шестой. Сколько с меня?
— Тридцать медяков, и постираю и поглажу, к вечеру принесут вам в номер, уж не беспокойтесь.
Я полезла в кошель за деньгами, ну и драконовские цены, следующий раз сама стирать буду.
— Вот держите, — протянув женщине деньги, присела, держа рукой край юбки, как учила бабушка, и переступая через мыльные лужи, вышла из трактира не через главный зал, а через боковой выход для прислуги и сразу окунулась в шумный поток прохожих. Пройдя пару кварталов, поняла что наугад плутать я буду долго, надо спрашивать дорогу. Город оказался просто огромным.
