Что он там ляпнул? Магия? У меня?!
Чушь. Данный мир с самого начала носом ткнул меня в то, что мне стоит быть благодарной за шанс начать новую жизнь и лучше не отсвечивать. Сделал меня серой безликой чернью. И вот теперь мне заявляют, что я маг? То самое статистическое исключение, которое считается почти невозможным? Этому телу скоро девятнадцать, а крайний лимит — семнадцать лет. Менее десятка случаев за тысячу лет, когда дар проснулся после срока, теперь вот и я попала в этот список? Да нет, они что-то путают.
— Не может быть, — сорвалось с моих губ.
— В это сложно поверить, подобное считается чудом, но оно произошло. С тобой. И это спасло тебе жизнь. Пробудившаяся магия, инициация лишили нежить возможности поживиться твоей плотью.
О магической инициации было написано мало. Лишь то, что, когда это происходит, в организме зажигается искра источника, и магия, вырвавшись наружу, коконом окутывает владельца, изменяя его внешность и физические показатели, в это время раскрываются магические каналы, и она укореняется в теле одарённого. Обычно это не больно. Больше я ничего не знаю.
Тер Фаридан был уверен в своих словах, а в моей голове данная истина никак не укладывалась. Это какое-то изощрённое издевательство — заставить меня поверить в собственную бесперспективность, сжиться с этой мыслью, чтобы потом всё резко изменить. Да какого, вообще, чёрта?! Решение ни во что не вмешиваться и никак не влиять на события — единственное верное. Будучи простолюдинкой, его куда проще придерживаться. Хотя даже в этом качестве какая-то сила постоянно сталкивала меня с главными героями. Что же будет теперь? Только бы ничего не испортить!
Размышляя, продолжала краем уха слушать ректора. Он говорил о необходимости пройти измерение магического потенциала и о том, что почти не сомневается в его внушительности. Определить, к какой магии у меня врождённая склонность. И если его предположения подтвердятся, я должна буду переехать в студенческое общежитие и приступить к обучению в академии. Мои слова, что я ничего не смыслю в магии тера Фаридана не впечатлили. По его мнению, было бы желание, остальное приложится. Просто не будет, придётся много занимать, чтобы догнать сокурсников, но оно того стоит. Боги исключительно редко дают кому-либо такой шанс, и не воспользоваться им — преступление.
Заметив, что информацию я воспринимаю с трудом, он велел прийти к нему, как только тера Зеная скажет, что можно. Попрощался и был таков. Пришёл, оглушил невероятными известиями и оставил переваривать информацию.
***
Итак, я — магиня. Непостижимо, невероятно, но факт.
В лазарете меня продержали ещё два дня, после чего настойчиво советовали не откладывать визит к ректору, идти сразу. Даже одежду принести кто-то сподобился. Одежда — отдельная боль. Мне, человеку из двадцать первого века, привыкшему к свободе выбора гардероба, эти платья в пол казались верхом издевательства. Длинный подол путался в ногах, а внешний вид платьев слуг делал их серый облик ещё более блеклым и уродливым. Тëмно-серые, закрытые от шеи до пяток, они превращали девушек-простолюдинок в безликих монашек. Магиням в этом плане было куда лучше. Их платья хоть и были такими же длинными, но отличались яркими цветами и привлекательными фасонами, которые подчёркивали достоинства обладательниц. Штаны для магинь тоже не возбранялись. Практикующий маг должен хорошо владеть своим даром, быть выносливым и уметь сражаться, а платье для подобного не самая удобная одежда. Передо мной до недавних пор не стоял вопрос, как мне одеваться. Несколько одинаковых, страшных, как похмелье после недельного запоя, платьев — весь мой гардероб.
Напялив серое уродство, пошлёпала к ректору. Принял он меня сразу. Не откладывая дело в долгий ящик, отвëл к артефакту, с помощью которого определяли потенциал дара и его направление. Артефакт представлял собой здоровенный камень, испещрённый древними рунами. Насколько я помню из книги, два верхних ряда измеряли потенциал. Семь рун для светлой магии и столько же для тёмной. Чем больше засветилось, тем сильнее дар. Ниже шли руны в цвет разновидностей магии. Какие загорелись, к такой магии расположенность у одарённого. Кто, когда и как создал этот артефакт — неизвестно, но каждый знал, что он очень древний.
На мне этот древний артефакт сломался. Как ещё объяснить, что загорелись почти все руны? И те, что показывают наличие светлой магии, и те, которые определяют тёмную. Три светлые и три тёмные. И все остальные, отвечающие за направления, тоже засветились, пусть и едва заметно.
Это просто нечестно! Почему каменюка, через который прошли десятки тысяч магов, заглючил именно на мне?!
Ректор, к моему удивлению, расстроенным не выглядел. Наоборот, сиял, словно клад нашёл. Не к добру это. Печёнкой чую, грядёт какая-то подстава.
Предчувствия меня не обманули. Артефакт, по уверению тера Фаридана, не сломался. Просто магия мне досталась серая. Можно сказать, уникальная. Её особенностью являлось то, что серый маг был способен в мгновение ока зарядить любой магический артефакт или пополнить резерв другого мага. А также уничтожать чужие плетения и разрушать магические артефакты.
Круто? Чёрта с два! Чего хорошего быть магической батарейкой и дестроером в одном лице? Какой мне прок с такой магии? Ею нельзя атаковать врага или защититься. Всю жизнь по команде разрушать магию и магические игрушки, а также по первому требованию что-то заряжать — такое меня ждёт будущее? Не хочу! На глаза невольно навернулись слёзы. Захотелось спрятаться ото всех и всласть нареветься.
— Не похоже, чтобы ты была рада, — подметил тер Фаридан.
— А чему радоваться?! — отозвалась я звенящим от обиды на жизнь голосом, после чего, как на духу, выложила свои мысли по поводу столь сомнительного дара.
— Ты не права, — покачал головой ректор. — Проблема серой магии в том, что о ней мало кто знает, слишком она редкая. Многие слышали о ней, но мало кто понимает её суть.
— Вы только что сами пояснили эту суть, тер ректор, — буркнула я.
— Это основная склонность. То, что серый маг может делать легко, как дышать, — покачал головой тер Фаридан. — Но она не является единственным направлением. Заряжать артефакты, делиться силой или уничтожать чужую магию способен любой маг. Ему для этого придётся приложить куда больше усилий и времени, чем серому, вот и вся разница. Тогда как ни один тёмный не сможет овладеть исконно светлыми заклинаниями и наоборот. У тебя же таких ограничений нет. Как не выявлено склонности к каким-то определённым типам магии. Это одновременно хорошо и плохо.
И что это значит? Он хочет сказать, я могу быть целителем и некромантом в одном лице? Да ну, так не бывает. В книге подобного не упоминалось. Там вообще не было ни слова о серых магах. Но если это так, то перспективы ошеломительные!
— Вижу, поняла, — улыбнулся тер Фаридан. — Не спеши ликовать. Тебе доступны школы как светлой, так и тёмной магии, но просто не будет. Придётся стараться вдвое, а то в втрое больше остальных, ведь у тебя нет предрасположенности к какой-то магии и, вполне возможно, отзываться она будет неохотно. Придётся самостоятельно определять, что даётся лучше, а что хуже. Добавь сюда незнание магических азов и сможешь представить объëм предстоящей работы.
Или глубину задницы, в которую угодила. А ректор всё-таки гад. Сначала напугал до слёз, потом позволил почувствовать себя чуть ли не всесильной, чтобы тут же спустить с небес на землю. Вывод напрашивается один — в теории, я могу освоить любую магию, а что выйдет на практике, неизвестно. И пахать мне придётся, как проклятой, чтобы добиться хоть чего-то. Хотела быть магиней? Получай! Кушай, не обляпайся.
После направилась к секретарю, чтобы меня занесли в списки на обучение, а потом потопала заселяться в общежитие и получать необходимые для учёбы вещи: форму, учебники, канцелярию. Родовитые и обеспеченные адепты платили за учёбу и получали только учебники и форму, остальное докупая за свой счёт. Зато по окончании академии они могли сами решать, куда податься и как организовывать свою жизнь. Но были и такие, как я, у кого лишних денег не водилось. Им академия предоставляла всё необходимое для обучения, но потом они должны были десять лет отработать на месте, куда выдадут направление из ректората. Если, конечно, адепт внезапно и неожиданно не разбогатеет и не отдаст все долги академии. Маги живут довольно долго, и десять лет — не такой большой срок. Так что такая политика всех устраивала.
