Василиск разозлился, что не смог убить нас взглядом, и бросился. Брэлинн выстрелила огнем, а я направила магию Огня в его голову. Он завизжал, плюясь в нас ядом. Мы с Брэлинн уклонились, разделились, и я боялась, что моя магия Духа не сможет ей помочь. Я приблизилась, заставляя землю дрожать под ногами. Огромное тело василиска содрогалось, и я была рада, что моя магия вернулась.
Я бросила Огонь в змея, Брэлинн открыла пасть и выстрелила пламенем. Василиск зашипел и попытался напасть снова, но не мог миновать стену огня. Вскоре едкий запах горелой плоти проник в мой нос, и меня чуть не стошнило. Василиск рухнул на землю с такой силой, что камни и земля задрожали под нашими ногами.
— Ого, — прошептала я и прошла к Брэлинн. — Не верится, что это сработало. Ты в порядке?
Моя лучшая подруга повернулась ко мне с глазами, полными боли, и вернулась в облик кошки. Я упала на колени, тело ныло, душа была повреждена. Я вытянула руки.
— Думаю… я могу попробовать исцелить это, — я выдохнула. — Нужны магия Воды и Духа, но Ридли меня кое — чему учил. Я не прирожденный целитель, но с таким работать могу, — сил почти не осталось, но Брэлинн страдала. Я должна была попробовать.
И магия Духа во мне не потерпела бы другого.
Я должна была исцелить свою лучшую подругу.
Брэлинн опустила голову на мою ладонь, а тело — на мои колени, пока я проверяла рану. У нее был большой порез на боку, там могли быть ушибы, но темная шерсть мешала понять. Я закрыла глаза и потянула за магию. Тепло и покалывание скользнуло по мне при этом.
Я не знала, сработает ли это, но должна была попробовать. Я толкнула все, что у меня было, в Брэлинн, представляя, как ее плоть восстанавливается, и тело снова становится целым. Ридли упоминал, что так это делал, и хоть он не рассказал мне всего, я надеялась, что этого хватит.
Время шло, и я ослабевала, но мне было все равно. Брэлинн нужно было стать целой. После всего, что уже случилось, ей нужно быть в порядке.
Когда она лизнула мою ладонь, я медленно открыла глаза с тяжелыми веками. Во рту пересохло, но улыбка проступила на моем лице.
— Брэлинн, — прошептала я хрипло. — Ты в порядке.
Она прильнула ко мне, и я обняла ее, надеясь, что мы скоро будем дома.
Вряд ли мы смогли бы одолеть еще монстра, но дорога к новому дому была долгой и полной жутких существ. Если мы вскоре не найдем ответ, нам конец.
Я не могла позволять себе думать об этом. Я выдохнула и отодвинулась от Брэлинн, которая думала о том же, что и я.
Пора было в путь, хоть у нас и не было сил.
Брэлинн стала драконом, и я шагнула к ней. Мне не нравилось, что ей приходилось брать ответственность, но у меня не было сил идти.
Но потом мир стал серым, и я закричала.
Глава шестая
Лирика
— Жрица Духа придет из пяти и из ничего.
Она будет силой света, тьмы и выбора.
Ты потеряешь, что имела.
Потеряешь, что хочешь.
Потеряешь, что желаешь.
Потеряешь, что посеяла.
А потом обретешь волю.
Ищи удачу.
И ты сделаешь выбор.
Главный выбор.
Главную жертву.
Судьбу остаться одной.
И потерю, которая успокоит.
Ты сделаешь выбор. Ты будешь бороться со своей судьбой.
И когда ты найдешь того, кого выбрала, ты потеряешь больше.
Когда кристаллы падут, конец будет близко.
Когда кристаллы разобьются, ты будешь бояться.
Тогда ты угаснешь, выберешь, и кристаллы будут сиять.
Хотя мир кричит, и тот, кого ты любишь, в тени.
Мир будет гореть.
Мир будет жить.
И ты узнаешь конец.
Конец всего, конец ничего.
Но конец.
Другие закончили произносить пророчество, и я постаралась вернуться в настоящее.
Чувствовать. Дышать. Быть.
Огонь покрывал мою кожу. Вода тушила огонь, не давая ему сжечь меня. Воздух трепал волосы, Земля подо мной дрожала. Мое тело согрелось, Дух во мне тянулся к душам.
Я давила на магию, заставляла себя совладать с ней. Мне еще не хватало сил сделать все это, но я училась. Я была уже не такой, как раньше. Не той, что была не готова. Не той, что не знала.
Я уже давно была не такой.
Если бы я увидела ее сейчас, подростка с длинными светлыми волосами, большими глазами и склонностью удивляться, я вряд ли ее узнала бы.
Я должна была.
Я хотела бы смочь. Может, тогда я приняла бы то, что было передо мной, а не отступала бы в свой разум, чтобы догнать происходящее.
— Лирика, прости, что так притянули тебя сюда. Мы знаем, путь неприятный.
Я подняла голову от голоса Седьмой и резко выдохнула.
— Не помню, чтобы всегда было так больно, — сказала я, потирая шею. Я совладала с магией и огляделась. Паника охватила меня, и я задрожала. — Где Брэлинн? — спросила я, Огонь был на моих ладонях, готовый к бою. — Где она?
— Ей было бы сложно попасть сюда после исцеления, — сказала Седьмая, и я огляделась.
Я была в центре круга, как в давних снах.
Меня окружали разные стихии и времена года. Весна с одной стороне, зима — с другой. Осень и лето боролись друг с другом с других сторон.
Место было как из моих фантазий, а не в реальности, но с магами Духа уверенности не было. Их загнали в это измерение, не имеющее смысла.
Это место ощущалось так, словно оно всегда было частью моей жизни, но я не понимала этого.
Я была в центре четырех времен года, посреди пяти стихий и ощущала себя осью часов, а на месте цифр были маги Духа.
Порой я видела их лица. Чаще всего — не могла.
Я думала, что встречала одну из этих магов Духа лично, но не была уверена в этом.
Но Седьмая была женским голосом, который шептал в моей голове, казался ближе всех ко мне. Она и осуждала меня, но и спасала.
Или, может, давала мне причины спастись.
Я уже ничего не знала. Я устала. Ужасно устала.
— Я хочу домой, — прошептала я, не понимая, что произнесу эти слова, пока они не вылетели.
Я повернулась к Седьмой, она склонила голову и разглядывала меня, и ее лицо вызывало мысли о матери, я такой ее еще не видела.
От этого я скучала по маме. Боль сдавила сердце, все внутри сжалось. Я подавила слезы. Было больно, ведь мамы тут не было. И не будет. Когда моя магия Духа открылась с такой силой, что я думала, что умру, я попыталась дотянуться и забрать ее душу и душу отца… вернуть их к себе, в их тела. Как — то спасти их.
Маги Духа такое не делали.
Нет, так поступил бы Серый.
— Я знаю, что ты хочешь домой, Лирика. И ты вернешься. Обещаю. Ты попадешь домой и исполнишь свою судьбу. Мы тут, чтобы напомнить тебе об этом.
Я повернулась к другим, но они молчали, и я повернулась к ней.
— То пророчество — единственное, что крутится в моей голове. Я все теряю из — за него, а я даже не понимаю его.
— Ты должна много терять. Ты это знаешь. Мир сгорит, но будет жить, и ты узнаешь конец. Конец всего и ничего. Но конец.
Я замотала головой от ее слов.
— Хотите сказать, что я должна умереть? Или мир должен? И какой мир? Тот, откуда я прибыла? Или тот, в котором мне суждено быть?
— Ты узнаешь, когда придет время.
Я всплеснула руками.
— Я ненавижу загадки. А с вами всегда загадки.
— Может, так нужно, — она сделала паузу. — Твой дом с Истоном, — продолжила Седьмая, и я вскинула голову.
— Да, с семьей, которую я создала. Потому что война и это пророчество забрали у меня другую семью, — эмоции сжимали меня, но я боролась с ними.
В моих руках все еще был огонь, но я его не тушила. Я не собиралась вредить созданиям перед собой, но они не могли видеть меня слабой. Хотя я была уверена, что они читали мои мысли, они уже знали меня всю.
— В пророчестве говорится, что ты потеряешь то, что любишь больше всего. И ты потеряла. Мне жаль, — сказала седьмая.
