— С ума сошёл? Бежать от кочевников на крылатых конях?
— В лесу они не смогут нас преследовать.
— Среди кочевников есть одарённые, сыновья пленных ведуний. Ты сможешь скрыться от ведуна?
— Они не настоящие ведуны, — парировал Тоби. — Или ты боишься их шаманских штучек?
— Я тоже не настоящая ведунья, — напомнила я. — И я не стала бы с пренебрежением говорить о шаманских штучках кочевников, не зная, что те собой представляют. Воздушными кораблями они, вон, управляют, а для пилотирования как раз дар и нужен.
— Вдвоём мы сможем бежать, — с неожиданным жаром заявил парень.
— А как же Росанна?
— У Росанны есть богатые родители, они выкупят её. Или, думаешь, её отец бросит единственную дочь среди грязных кочевников? Это у нас никого нет в Эвере, мы одни, сами по себе, и никто о нас не позаботится.
Говорил бы за себя!
— Но мы можем позаботиться друг о друге. Бежим сейчас, пока за нами ещё не следят так внимательно, — Тоби шагнул ко мне, и я поспешно завела руку за спину, обматывая простыню вокруг тела.
— Тоби, извини, но ты слышал о многих людях, сумевших бежать от кочевников? — попыталась я воззвать к гласу рассудка. Э-э, и куда это парень уставился?
Я глянула вниз. Вот… гадство! Тонкая белая ткань намокла и теперь вызывающе просвечивала, выставляя на обозрение мои скорбные верхние прелести. А учитывая, что Тоби и раньше делал в мою сторону недвусмысленные телодвижения…
Пользуясь моментом, Тоби схватил меня за плечи — уж не знаю, с какой целью, домогательской или решил уподобиться своим похитителям и, закинув несговорчивую добычу на плечо, унести в лес. Хотя для последнего у Тоби кишка тонковата, то бишь плечи узковаты. Не удержит ещё где-нибудь и уронит…
— Пусти! — взвизгнула я.
— Ты мне потом ещё спасибо ска…
Что такое? Вроде только что парень был передо мной, а в следующее мгновение его уже смело и прижало к стволу ближайшего дерева. Ноги Тоби беспомощно болтались в воздухе, могучая рука давила на горло. Сейчас большой вождь его убьёт…
— Нет, постой! — одной рукой придерживая простыню на груди, а другой подхватив ниспадающий до земли «подол», я метнулась к кочевнику. — Не убивай его! Он…
Парень захрипел.
— Он, конечно, та ещё мерзость, но мерзость мелкая, незначительная, так, пакостит иногда… чуть-чуть. И не заслуживает такой кончины, тем более он всего лишь хотел вернуться домой. Знаю, за попытку бегства вы жестоко наказываете, однако убив Тоби, вы лишитесь… ценного раба. Вполне достаточно… ну, скажем, сделать его евнухом.
Словно вняв моему светлому предложению, мужчина швырнул парня на землю, достал из-за пояса кинжал и склонился к судорожно пытающейся вдохнуть жертве. Стоп. Что значит «словно»?
— СТОЙ!!
Вождь замер.
— Ты понял, что именно я сказала? — подозрительно уточнила я, пристально следя за выражением мужского профиля. — Нет, ты не просто понял. Ты знаешь наш язык. Ты только притворялся, что не понимаешь, а на самом деле… — понимал всю ту чушь, которую я несла. А я, дура наивная, пыталась его чему-то научить!
Мужчина выпрямился, убрал колюще-режущее оружие и повернулся ко мне. Лучше бы он остался в прежней позе. Недовольный взгляд сверху вниз мне совсем не понравился.
— Тоби, исчезни, — выдавила я, заворожённо уставившись на хмурое лицо. — Тихо и быстро.
Парень благородно уполз.
— Знаю, — наконец озвучил уже очевидный факт вождь.
— И не сказал… — пролепетала я.
— Зачем? — резонно поинтересовался мужчина. — Повернись.
— З-зачем?
— Повернись.
Повернулась спиной, ожидая чего угодно, вплоть до хруста свёрнутых позвонков собственной шеи. Однако вместо безрадостной смерти на грудь лёг клык неведомого зверя. Я неловко подняла мокрые волосы, чтобы вождю было удобнее завязывать шнурок.
— Не снимай его.
— А… А что он значит?
— Знак моей собственности. Три минуты.
— Чего? — растерялась я.
— Три минуты на то, чтобы ты оделась, и мы возвращаемся в лагерь.
— Х-хорошо, — я обернулась. — А Тоби? Его накажут?
— Так, как ты предложила — нет, — заверил мужчина и скрылся за деревьями.
Да я вообще-то пошутила… я же не думала, что кочевник меня понимает!
Наше совместное возвращение к кораблям не вызвало ни удивления, ни элементарного интереса. Вождь лично сопроводил меня к шатру Мэйлеа и жестом подозвал Крисельду. Та бросила на меня испуганно-вопросительный взгляд.
— Присматривай за ней, — велел мужчина и ушел.
— Что ты натворила? — напустилась на меня девушка.
— Почему ты не сказала, что вождь говорит на нашем языке? — парировала я.
— Ты не знала? — в свою очередь изумилась Крисельда.
— При первой встрече он ничем этого не выдал! И как-то обычно предполагается, что кочевники говорят только на своём языке.
— Не все. Некоторые знают плохо, но худо-бедно могут вести диалог. Некоторые знают хорошо, есть те, кто может писать и читать. Господин много путешествовал, был наёмником. Естественно, он свободно владеет общим языком.
Молодец какой!
Тем временем из рощи вывели мрачного Тоби. И кто? Хаос. Многогранных талантов демон. Совсем как хозяин.
— — –
Закончив с разбивкой лагеря, кочевники занялись пополнением запасов, пересчетом и дележом добычи и другими, несомненно, важными делами. Мэйлеа окопалась в своём шатре, я держалась поблизости, чтобы Крисельде удобнее было за мной приглядывать, ну и дабы не вляпаться в очередную неловкую ситуацию. К вечеру суета заметно улеглась, уступив место большим кострам и аромату жареного мяса. Служанки Мэйлеа со смехом высыпались из шатра, Крисельда поманила меня, и мы прибились к одному из костров. Получили по куску мяса и сделали несколько глотков из общего меха, пущенного по кругу. Не вино, конечно — какая-то местная настойка, но приятная и крепкая. Вокруг огня собрались рабы и младшие сыновья с женщинами. Кто-то бил в барабаны и играл на похожем на гитару инструменте, две девушки в ошейниках пели на удивительно мелодичном языке, не нашем и не кочевников. Красиво пели, душевно. Я осмотрелась в поисках Тоби, не заметила и огляделась уже в поисках вождя. Тоже не углядела, по крайней мере, в пределах видимости.
— Где вождь? — шёпотом спросила Крисельду.
— У Мэйлеа, — ответила та.
О-о!
— А Тоби ты не видела? Ну, того парня, которого сегодня поймал Хаос.
— Из твоего города? Со светлыми глазами и чёлкой?
Я кивнула.
— Его наказали, — Крисельда зааплодировала окончившим песню девушкам.
— Что?! — моё праведное негодование потонуло в море оваций и одобрительных криков. — За что? Он ведь даже не сбежал… так, подстрекал к побегу.
— Нельзя прикасаться к собственности господина без его разрешения.
— Тоби ничего мне не сделал бы. Мы знакомы уже несколько лет, и я знаю, чего от него можно ожидать.
— Ваше прошлое теперь не имеет значения.
Прекрасно. Просто замечательно.
— Как его наказали?
— Его не били, если ты об этом. Всего лишь привязали к дереву и не дадут ни еды, ни воды до утра.
— И где это дерево?
— Возле лагеря. Но ты же не собираешься идти к нему? — с внезапным беспокойством взглянула на меня Крисельда.
— Нет, что ты, — отмахнулась я. — Пусть постоит там и подумает о своём поведении.
И надеюсь, Тоби хватит мозгов сообразить, насколько легко он отделался.
— Умеешь танцевать? — сменила тему разговора девушка.
— Умею, — рассеянно откликнулась я. — А что?
Вместо объяснения Крисельда с проказливой улыбкой взяла меня за руку и вывела к огню, под выжидающие взоры присутствующих. Секунда тишины и мужчины вновь забили в барабаны. Я замерла, улавливая ритм, повернулась к девушке и по привычке присела в реверансе. Крисельда ответила тем же и, выпрямившись, мы закружились в танце, более уместном в королевском дворце, чем на поляне перед костром. Однако, поскольку вокруг всё-таки не дворец, постепенно я включила в процесс бёдра и плавные движения руками. И, когда барабаны ускорили темп и к ним присоединился неопознанный струнный инструмент, со спокойной совестью нарушила рисунок танца, перейдя на смесь шаманских плясок и того, что довелось увидеть в разное время. Окружающий мир постепенно уплыл, я не различала лиц зрителей и замечала лишь огонь да партнёршу рядом. Наверное, Крисельде тоже вспомнилось что-то своё, потому что в какой-то момент она отбросила выверенный придворным этикетом танец и начала без стеснения взмахивать юбкой платья, притоптывать ногой. Мы змеями извивались друг возле друга, внося волнение в мужские ряды, тёмно-каштановые волосы смешивались со светлыми на фоне взлетающего к чёрному небу пламени. Наконец музыка оборвалась резким хлопком, я застыла, тяжело дыша и улыбаясь зрителям. Аплодисменты были громкими, единодушными и существенно подняли мою самооценку. Вот она, слава!
