трубку уронил, которую перед этим пытался набить.
- То есть, ты побила его? Прям в пыль упал? Вот же ж… да, кто бы такую обиду стерпел, а?! А он свататься? Да я бы такую бабу на сто верст обошел бы.
- Или наоборот. – Заметила я. – Отомстить можно и позже.
- Это не самый плохой сосед. – Наконец произнес он. – Да и человек не такой уж плохой. Пьяница, вспыльчив, но крестьян не морит. Иногда даже помогает чем.
- И не самый хороший. – Нахмурилась я, - ты знаешь, что он наш луг пытается обманом украсть? Если бы он его засеял, то у нас могли бы быть проблемы. Он бы рассказал в суде, что мы не справляемся со своей землей, а ты знаешь, что есть Указ Государя о возделываемых землях.
- С Павлушей проконсультируюсь по этому поводу. Но в суде у Нехлюбова тоже не так много сторонников. Он вспыльчив и врагов заводит легче, чем друзей. Я же стараюсь по возможности поддерживать с ним добрососедские отношения.
- Боюсь, это теперь будет сложно.
- Помиримся. – Батюшка махнул рукой, словно нисколько не сомневался, что уже завтра сосед снова прискачет в гости как ни в чем ни бывало. А может быть, все так и будет. В конце концов, скука – это главный враг помещиков.
Мы посидели некоторое время в тишине, совсем как в детстве. Отец курил и разбирал письма, а я плела косички одной рукой из бахромы на пледе. Это оказалось не таким простым делом.
- Вась, - наконец позвал батюшка, - ты сама что хочешь делать?
- Протез хочу.
Батюшка опешил, но после посмотрел мне в лицо и кивнул. Неловко спросил:
- Как так вообще вышло?
- Осколки снаряда. Посекло. Контузило. Повезло, что вообще наши вытащили, хоть и поздно, времени у лекарей было мало, решили кисть отнять, чтобы заражение не пошло.
- Если бы ты написала, мы бы нашли денег на лекаря.
Я пожала плечами. Я не просила помощи у семьи. Ни, когда обнаружила себя в казарме, среди пацанов, обритую налысо, ни после. Во время первого боя, когда я обмочилась от взорвавшегося рядом снаряда, я пообещала себе, что справлюсь со всем сама, раз уж умудрилась так оплошать. Меньше всего мне бы хотелось, чтобы батюшка оказался мной разочарован.
- Закажем, Вась. Самый лучший купим. Хочешь, с крюком, как у пиратов? Или магический, с огоньками? Или с кружавчиками, чтобы под платье?
- А кружавчики Лушка будет каждый раз новые пришивать. К новому платью новые кружавчики.
- Да, запросто. У нас в мастерской знаешь, какие умелицы есть?
- Спасибо!
Я бросилась ему на шею и расцеловала.
- Спасибо, ты лучший!
Батюшка смущенно потрепал меня по голове.
Мы вновь посидели в уютной тишине, батюшка вернулся к разбору писем и пыхтел трубкой, я рассматривала корешки книг на полке, когда он произнес:
- Вась, прочти, а то, кажется, глаза меня подводят…
ГЛАВА 2, В КОТОРОЙ Я ЕДУ НА ГОСУДАРЕВ ОТБОР
«Настоящим информируем что Василисе Никифоровне Потаповой… надлежит явиться… отбор Государевых невест не позднее… брезня…»
Строчки прыгали перед глазами и сосредоточиться было весьма сложно. Кажется, мои глаза тоже меня подводили. Но герб на письме был Государев, бумага плотной и на розыгрыш это не походило. Слишком дорогой розыгрыш получился бы. За подделку герба до десяти лет каторги могли дать, порой даже с конфискацией имущества. Вряд ли кто-то рискнул бы шутить такими вещами.
- Мои глаза видят то же самое. – Растерянно произнесла я.
- Я всегда знал, что ты у меня умница и красавица! – Батюшка вскочил на ноги и выхватил у меня письмо. – А теперь я в этом окончательно уверился. Ты непременно едешь на отбор и всех там сразишь наповал!
- Там будет много претенденток, покраше меня. – Скептически заметила я, не решаясь вновь завладеть письмом, которое я не успела дочитать.
- Тебе не впервой выигрывать битвы. – Отмахнулся воодушевленный батюшка и опять уставился в письмо, так крепко сжав его в руках, что они задрожали.
Я не стала напоминать, что никаких таких особенных битв я не выигрывала.
- Так-так-так, - принялся фантазировать батюшка, - тебя будет сопровождать Лушка. Надо подготовить наряды, достойные того, чтобы ты в них блистала во дворце. Остановим плановую работу в мастерских, пусть шьют только на тебя. Что там нынче модно в этом сезоне? Выписать модистку из столицы? Шляпки, перчатки, все, что нужно, чтобы достойно вывезти девушку в свет. Жаль, что у тебя не такое уж блестящее образование, но ты умненькая, так что главное — это увлечь Государя. Всякие там песни и танцы, в этом ты, наверняка, не сильна. Эх, знать бы раньше, выписал бы тебе учителей. Но сейчас мы уже навряд ли успеем. Я планировал вывезти тебя в свет осенью. Как закончится сенокос. А сейчас придется готовиться наспех.
- Может быть, тогда мне вовсе не ехать? Что я там буду делать среди других претенденток? Тем более я…
- Глупости! Даже думать не смей! Если Государь позвал тебя, значит разглядел твою чудесную душу и добрый нрав. Который нам надо только достойно обрамить…
- Навряд ли Государь лично подписывал приглашения. Скорее всего дал задание, а подчиненные все перепутали, как обычно.
Я попыталась достучаться до батюшкиного разума, но сейчас он был не готов мыслить разумно. Он принялся ходить по кабинету, размахивая злосчастным письмом.
- Так. Тебе надо увлечь его. По слухам, он любит борзых. Расскажи ему о них. Сейчас же идем на псарню. К черту шляпки. Шляпок там будет полный дворец. Мы зайдем с козырей!
Я не посмела возразить. Запахнула халат потуже и уныло поплелась следом.
На улице оказалось прохладно. А если совсем честно, то холодно. Домашние тонкие туфельки не были предназначены для прогулок по мощеным дорожкам сада, а халат не слишком грел. Батюшка же был согрет мыслью участия в Государевом отборе (и чем черт не шутит, победой) и не желал слушать никаких возражений. Я переставляла ноги, стараясь примериться к его широкому шагу и думала, что в моей комнате мягкая и теплая постель, а до рассвета осталось не так уж много времени.
Впрочем, нынче я могла спать хоть до обеда.
На псарне было теплее за счет сарая, в котором не гулял ветер. Щели были законопачены, солома постелена свежая, а псы
