его Чудовищем, и не желала иметь с ним ничего общего?
Мужчина рассмеялся. Так заливисто и искренне, как не смеялся давно. Вот только из веселого его смех очень скоро превратился в горький и страшный.
— А с чего вы взяли, уважаемый лорд, что нищета и безвестность для вашей дочери хуже брака со мной? Неужто вы не слышали о том, что говорят люди? Так я вас просвещу… - зло оскалился мужчина, приблизившись к нему и опасно нависнув всей своей внушительной фигурой, упершись руками в край стола. – Это я - то самое чудовище, людоед с изуродованным лицом, которым матери пугают своих маленьких розовощеких детей! Именно про меня люди говорят, что я убил свою жену и избавился от всех своих крестьян, так что никто и никогда больше не увидит их. Это я, тот кто держит в страхе своих слуг и еще всех приближенных короля в придачу. И это со мной вы желаете породниться?
Роберт Холверт, в ужасе вжавшийся в спинку кресла, на мгновение прикрыл глаза, а после прошептал:
— Ваша светлость, я бы умер за то, чтобы все вернуть назад… но кому нужны мои раскаяния и сожаления? И даже жизнь моя никому уже не нужна. Но Валери… она нежный цветок и погибнет на холодном ветру, едва мы лишимся стен. Что вы прикажете мне? Оставить ее бесприданницей, чтобы моя Валери досталась какому-нибудь нуворишу без рода и племени за еду? Чтобы он, вел себя с ней как с племенной кобылой купленной в базарный день? А ее сестры? Не так красивы и талантливы, так где же будет им место и без такого приданного? Я погубил их, это моя вина! Но если есть хоть шанс, что вам небезразлична Валери, что вы проявите милосердие к ней и ее сестрам, я готов рискнуть. Ведь альтернатива этому риску все равно одна – смерть. Нам некуда податься и не у кого просить помощи… сам же я ни на что не годен. Мне не обеспечить будущего дочерям, не имея на то средств.
Услышав это, граф Сакстон отпрянул от стола, будто тот раскалился до красна. Мужчина смерил убитого горем, побледневшего лорда тяжелым взглядом и на мгновение задумчиво коснулся скрывавшей лицо маски, будто намереваясь снять ее.
Но передумал.
— Вы не знаете на что собираетесь пойти. - Жестко сказал он и вдруг улыбнулся. - Но кто я, чтобы вас останавливать? А главное, останавливать ее… Вы сказали барон дал вам время до завтрашнего дня? Что ж. Завтра на рассвете я буду ждать вас и Валери в церкви на холме перед лесом. Если она добровольно согласится стать моей женой и сама пойдет к алтарю, если произнесет клятвы… я выплачу ваш долг перед бароном Фрэйром.
Валери вскочила с места, с ужасом глядя отцу прямо в глаза. На полу гостиной, раскрытой лежала коробка с прекрасным белым платьем, которая не оставляла сомнений в правдивости его слов. Рядом с ней слугами были составлены еще с десяток – богатые подарки для нее и сестер.
— Это какая-то шутка? – прошептала девушка, улыбаясь и плача одновременно. – Вы решили разыграть меня, отец?
Мужчина, стоявший напротив нее, печально склонил голову и стыдливо прикрыл рукой глаза.
— Будь у меня хоть одна возможность свести все в шутку, я бы обязательно воспользовался ей. Валери, я не смею даже умолять тебя… ведь это я виновен в том, что случилось с нами. Но прошу тебя подумать о сестрах – сейчас ты их единственная надежда на достойную жизнь. Послезавтра мы останемся на улице и никто не протянет нам руки.
Девушка закусила губу и нервно смерила шагами гостиную. Точно загнанная в клетку дикая кошка прошлась перед отцом, кипя от негодования и плохо скрывая рвущееся из груди рыдание.
— А цена? Цена этой жизни, отец? Моя собственная? Вы же знаете что о нем говорят, какой он человек? Вы хотите мне такой же судьбы, как и его первой жене? Я боюсь его, отец, больше всего на свете... а вы просите чтобы я собой… своим телом, точно какая-то… расплатилась с ним за ваши карточные долги?! Да вы в своем уме?!
Эти слова будто ножом по живому резанули слух лорда Холверта.
— Так и есть… - сипло ответил он. – Я не могу просить…
— Ох, замолчите! Я не стану больше это слушать! – Закричала она на него, закрыв ладонями уши. - Если все правда... то он самое настоящее Чудовище! И даже зная это вы вот так просто хотите сделать меня его женой?
Отец девушки предпочел не отвечать на этот вопрос. Он растерянно оглянулся и сделав пару шагов в сторону, опустился в кресло, задумчиво глядя на графин с бренди, стоявший на столике рядом.
Руки лорда Холверта тряслись, но он так и не решился налить себе бокал. С тех пор как в порыве пьяного азарта проиграл будущее своих детей в карты барону, единственный раз, когда мужчина прикладывался к алкоголю был в доме графа, где он позволил себе глоток горячего вина. Но именно сейчас, в эту минуту признания, соблазн вновь напиться до блаженного беспамятства был особенно велик. И да, с той ночи в доме барона он растерял уже всякий стыд и гордость… и только вина в купе с пониманием что кроме его грошовой шкуры у его дочерей ничего не осталось все еще удерживала лорда от петли.
В конце концов что еще ему оставалось? Он больше ничего не мог сделать чтобы хоть отчасти искупить свою вину. Отныне все зависело только от решения Валери.
Заметив его взгляд, девушка схватила со столика злополучный графин и со злостью разбила его об пол так, что опасные осколки брызнули в разные стороны.
— Я… - начала она и будто задохнулась перед тем, как произнести следующие слова, те комом застряли в ее горле, - Я выйду за него, если вы уверены что это наш единственный выход. Но если я погибну, то не ради вас, а ради Мари и Клары! И вы должны поклясться, что больше никогда не посмеете притронуться к картам или бутылке, вы слышите меня?
Мужчина поднял ошарашенный взгляд на дочь, но только и смог что приоткрыть рот – он не ожидал что она согласиться пойти на такую жертву. Он уже смирился с тем, что все было кончено…
— А если посмеете, - мстительно добавила девушка, сверху вниз глядя
