— Нет, — твердо говорит Кемли. — Ты останешься здесь, в лагере, со своей парой, и отдохнешь. Просто потому, что целитель устранил самое худшее, это не значит, что ты полностью исцелен.
Но Пашов хмурится, его улыбка исчезла.
— Ты сказала… пара?
Я слышу, как Стейси судорожно втягивает воздух.
Все притихли. Пашов снова смотрит на своих родителей, а затем на Стейси, и я понимаю, что замешательство на его лице адресовано ей. О мой Бог. Он не узнает ее.
Кемли заговаривает первой. Она кивает.
— У тебя есть пара.
— Кто? — спрашивает он.
Стейси, кажется, вздрагивает всем телом.
Кемли кивает на Стейси.
— Она твоя пара. Разве ты не помнишь?
Пашов долго смотрит на Стейси, затем качает головой.
— Я… ничего не помню. У меня есть пара? — Его глаза в тревоге расширяются. — Я… я нашел отклик? — Он удивленно смотрит на человека. — С тобой?
Стейси вскакивает на ноги. Прерывистое рыдание вырывается у нее, а затем она выбегает из палатки, падая в снег.
Пашов пытается встать со своей кровати, на его лице беспокойство. Несколько пар рук немедленно тянут его обратно вниз.
— Отдыхай, — приказывает ему Кемли. — Ты должен отдохнуть! Дай ей время.
— Но… — начинает Пашов, бросая страдальческий взгляд вслед Стейси. — Я… не хочу причинять ей боль.
— Все будет хорошо, — говорит Кемли. На ее лице написано беспокойство, но она крепко прижимает руку к плечу сына. — Но ты должен остаться здесь и отдохнуть. Ты чуть не умер, сын мой.
— Я позову Мэйлак, — говорит Фарли, бросая на меня обеспокоенный взгляд. Она бросается прочь.
Я выхожу вслед за Стейси, потому что как я могу не подойти к ней? Она одна из моих, и она близкий, дорогой друг. Мужчина, который должен был поддерживать ее и помогать ей пройти через все это, даже не знает, что она его пара. Я пытаюсь представить, что бы я чувствовала, если бы Вэктал полностью потерял память обо мне, и содрогаюсь.
О боже, и он даже не помнит своего маленького сына Пейси.
Я нахожу Стейси рыдающей, рухнувшей на землю за ближайшей палаткой. Ее кулаки покрыты снегом, и пока я смотрю, она ударяет одним из них о землю.
— О, Стейси. — Я опускаюсь на колени рядом с ней, обнимая ее.
Она бросается в мои объятия, плача так, словно ее сердце вот-вот разорвется. У меня самой наворачиваются слезы, и я глажу ее по волосам, пока она прижимается ко мне, пачкая перед моей туники своими слезами.
— Он н-не помнит м-меня, — выдыхает она между рыданиями. — Или Пейси. Последние два года, которые мы провели вместе? Наш резонанс? Для него это не существует. — Ее руки сжимают мои кожаные штаны. — Джорджи, он меня не помнит!
— Это временно, Стейси. Он вспомнит. — Я поглаживаю ее по спине. — Он получил ужасную травму головы. Он был при смерти. Такие вещи требуют времени. — Это кажется дерьмовым способом для вселенной вознаградить Стейси за неослабевающую преданность. Она не отходила от своей пары с момента обвала. Теперь он проснулся и… все еще не совсем здоров. — Я не могу себе представить, через что ты сейчас проходишь. Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать, и мы это сделаем.
Она всхлипывает еще немного, а затем поднимает на меня взгляд, ее глаза опухли, голубое сияние окаймлено красным от слез.
— Мне нужно где-нибудь переночевать.
— Что?
— Я не могу оставаться с ним, Джорджи. Я чужая. Мой ребенок — чужой для него, — ее слова полны горечи, а голос дрожит. — Я не могу допустить, чтобы он смотрел на меня… как он делал раньше. Как будто это большой пробел. Я умру внутри.
— Ты можешь остаться с нами на ночь, — твердо говорю я ей. — И столько других ночей, сколько тебе понадобится. Ты знаешь, мы позаботимся о тебе.
— Я хотела, чтобы он позаботился обо мне. — Она прижимается ко мне, снова всхлипывая. — Я хотела, чтобы он проснулся, взял меня за руку и дал мне знать, что все будет хорошо. Но… он теперь не моя пара. Больше нет. Как мы можем быть парой, если он ничего не помнит?
— Память вернется к нему, — яростно говорю я, крепко обнимая ее и гладя по волосам.
Так должно быть, не так ли?
***
Несколько часов спустя Стейси, рыдая, заснула на тюфяке из мехов в нашей с Вэкталом палатке. Пейси свернулся калачиком рядом с ней, и теперь, когда Стейси затихла, я наконец-то могу уложить Тали спать. Я прижимаю ее к себе одеялом, представляя, каково это — потерять дом, безопасность и пару одновременно.
Я решаю, что я самая счастливая, потому что у меня есть мой Вэктал.
Как будто мои мысли подзывают его, мгновение спустя он заглядывает в палатку, в его глазах светится вопрос. Он выглядит усталым, но в то же время он такой красивый, что мое сердце болит от всей любви, которую я испытываю к нему.
Я прикладываю палец к губам и жестом указываю на Стейси, затем глажу Тали по волосам, пока она спит.
Он кивает и снимает ботинки, затем забирается ко мне в постель. Осторожно, чтобы не потревожить Тали, он все же умудряется каким-то образом прижать меня и ее к своей большой, широкой груди. Утешает нас так, как Стейси жаждет утешения и не может его получить. Даже если бы Пашов обнял ее прямо сейчас, это было бы по-другому, потому что он ее не знает. Она для него незнакомка.
Мое сердце разрывается от жалости к ней, и мне вдруг снова хочется разрыдаться.
Вэктал целует меня в лоб и шепчет:
— С ней все в порядке?
— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать. — Я оглядываюсь, но она не шевелится, несмотря на наш негромкий разговор. Слишком измученая. — Это был настоящий удар.
— Он тоже расстроен, — говорит моя пара. — Он причинил ей боль и чувствует себя плохо. Он тоже в замешательстве. В его памяти много пробелов. Мэйлак говорит, что это не то, что она может побудить его кхай исправить. Что на это потребуется время.
— Но память вернется?
— Она не может сказать.
О, бедняжка Стейси. Бедный Пашов. Я обнимаю свою пару и свой комплект, закрыв глаза.
— Боже. Пожалуйста, позволь ему вернуть свою память.
Он еще раз целует меня в лоб.
— Это тот момент, когда я должен сказать тебе, что все будет хорошо, моя пара? Как ты поступила со мной на днях, когда я поделился с тобой своими горестями? — Его большая рука гладит кудри Тали, и я таю при виде отца и дочери, таких умиротворенных. — Ты поддерживала меня, когда я хотел упасть в обморок. Сейчас я сделаю то же самое для тебя. Все получится, моя пара. Пашов вспомнит ее… или не вспомнит. Но дай им время найти свой путь. Мы можем быть друзьями для обоих, пока они не будут готовы поговорить.
Я вздыхаю.
— Ты прав. Я просто хочу помочь ей, все исправить. Она так много страдала.
— Мы все страдаем. Стейси это знает. Она не стала бы просить тебя нести ее бремя. Точно так же, как я бы не просил тебя брать на себя все страдания племени. Мы в этом замешаны вместе, мой милый резонанс. Скоро мы снова обретем дом. Мы переживем жестокий сезон и станем более сильным племенем. Нет… семьей.
Он прав.
Сейчас все непросто, но со временем все наладится. Дела уже идут на лад. У нас есть фруктовая пещера. Пашов снова в сознании и в основном цел. Гонцы-охотники вернутся с новыми припасами. Мы что-нибудь придумаем. Пока у нас есть надежда и наше маленькое сплоченное сообщество, у нас все будет хорошо.
Стейси прерывисто вздыхает во сне, и мне больно за нее.
Если у нее не может быть надежды, тогда у меня будет надежда для нее.
В конце концов, все будет хорошо. Нам просто нужно заниматься по одной проблеме за раз. А до тех пор мы будем опираться друг на друга и крепко держаться.
Конец
