сидеть в кресле, крепко зажмурив глаза и пытаясь игнорировать тот факт, что боль усиливается по мере того, как ее «устраняют». — Чертовски больно, вот и все.
— В следующий раз не попадайся в заложники, — отрывисто говорит мне старина Джерри.
Хр-хррр-хх-хр.
Он дергает меня за голову, и затем я слышу щелчок. Мгновение спустя моя голова обмотана толстой повязкой.
— Вот так. Как новенькая. — Он смеется над своей собственной шуткой.
— Спасибо, Джер. — Я поднимаюсь на ноги, морщась. Моя голова вся напряжена из-за швов, и она пульсирует. Наверное, мне не следовало говорить Саше, чтобы она так сильно ударила меня по голове, но, по крайней мере, это правдоподобно.
Том был тем, кто нашел меня на крыше с раскроенной головой и истекающей кровью. В каком-то смысле, я думаю, это хорошо, что Саша чуть не вышибла мне мозги, едва не лишив меня жизни. Никто не ставил под сомнение мою верность, особенно с тех пор, как я провела всю ночь, оплакивая свои травмы… и моего придурковатого брата.
Я ненавидела Бойда, но Бойд, в некотором смысле, был защитой. Он был членом семьи. Он был дьяволом, которого я знала, и хотя он был наполовину куском дерьма, я могла с ним справиться. Я знала, чего ожидать, когда он выкидывал свои фокусы, и он обеспечивал мне относительную безопасность до тех пор, пока это соответствовало его потребностям.
Теперь у меня никого нет.
У меня даже нет моей подруги Саши. У меня был шанс уйти с ней и драконами, и я осталась, хотя и ненавижу это.
Однако это был не выбор. Не совсем. Иногда вам приходится делать то, что вы считаете правильным, а не то, что безопаснее.
Но я не могу думать об этом прямо сейчас. Я могу подробнее остановиться на этом позже. Пришло время расплачиваться. Я знаю, как благодарят в банде кочевников, даже когда Бойда нет, поэтому достаю из сумки пару батончиков гранолы и предлагаю их старине Джерри в качестве платы за швы. Его обветренное лицо озаряется, и он лучезарно улыбается мне, его улыбка полна пробелов. Джерри — самый милый в этой банде кочевников. Он по-прежнему кровожадный убийца, но иногда в нем чувствуется намек на отеческое отношение. Иногда.
Он хватает батончики и указывает на мою голову.
— Разорвешь эти швы, придешь ко мне снова.
— Я так и сделаю. Но сейчас, я думаю, мне лучше вернуться к работе. — Я поглаживаю бинты на голове, чувствуя себя немного Франкенштейном. По крайней мере, это поможет мне избежать нежелательного внимания. Я перекидываю рюкзак через плечо, затем направляюсь обратно к двери маленького здания, которое Джерри оборудовал под свой лазарет.
В тот момент, когда я выхожу на улицу, волна дыма бьет мне в лицо. Я кашляю, но это вызывает ударную волну боли в моей раскалывающейся голове, поэтому я морщусь и стараюсь не вдыхать затхлый воздух. Несмотря на то, что прошло много часов с тех пор, как драконы покинули наш лагерь, это место все еще находится в руинах. Повсюду царит хаос. Здания дымятся, другие поблизости полностью разрушены. Когда Дах и его приятель пришли спасать Сашу, они не дурачились. Эта часть старого города разгромлена. Все покрыто пеплом, и я вижу неподалеку мертвое тело, лежащее лицом вниз. На самом деле, повсюду мертвецы, и я слышала от старого Джерри, что Азар потерял около половины своих людей во время вчерашнего рейда. Это плохо для меня, потому что в ближайшее время он будет по-настоящему взбешен, а поскольку я его личный шеф-повар, я не смогу спрятаться.
Но я рада, что Саша и Дах ушли целыми и невредимыми.
Я не буду думать ни о Бойде, ни о том факте, что он мертв. Я просто снова начну плакать, а этот кусок дерьма не стоит слез. Я даже не скучаю по нему. Не совсем. Я думаю, мне просто… грустно из-за прошлого. Он был моей последней ниточкой, связывающей меня с этим. Бойд был единственным членом моей семьи, который пережил Разлом. Он был единственным человеком до того, как все превратилось в дерьмо.
Теперь я по-настоящему одинока.
Но я не могу думать об этом. Если я это сделаю, я расстроюсь, а эмоциональная Эмма — это мертвая Эмма.
Вместо этого я изучаю окрестности. Старый отель в основном цел, но одна сторона здания обуглилась. Несколько окон разбито, и еще больше из них покрыто сажей, но в целом могло быть и хуже. Несколько других зданий все еще горят, и несколько кочевников мечутся вокруг, пытаясь спасти то, что могут, или убирая свои мотоциклы с пути пламени. Азар стоит рядом с ними, похожий на недовольное привидение. Я вздрагиваю при виде него и крадусь ко входу в отель.
Последнее, чего я сейчас хочу, — это внимания Азара. Он наверняка в крайне раздражительном настроении, и он достаточно пугает меня, когда он нормальный. Я не хочу думать о нем, когда он в ярости. Я никогда не видела, чтобы он на кого-то поднимал руку, но все равно он пугает меня до чертиков. В нем есть что-то совершенно неестественное, как бы он ни старался это скрыть.
Это его драконья сторона. И если он хоть в чем-то похож на Зора или Даха, я не хочу знакомиться с его плохой стороной.
Я толкаю двойные двери отеля и вместо того, чтобы направиться на кухню, сворачиваю в боковой коридор, ведущий к месту, где когда-то был крытый бассейн. Я думаю о драконах. И я думаю о Зоре. Я думаю о том, в какой ловушке мы оказались. Слова предупреждения Саши звенят у меня в ушах.
Эмма, есть только один способ сделать дракона не сумасшедшим. Ты знаешь как.
О боже. Я либо самая большая идиотка в мире, либо… ну, нет, просто самая большая идиотка. Здесь нет никаких «или». Конечно, я знаю, как сделать дракона не сумасшедшим. Мне не очень нравится эта мысль, но…
Но я должна сделать то, что считаю правильным, а все это не кажется правильным.
Некоторое время назад Саша намекнула мне, что у них с Дахом не было настоящей «связи», пока она не стала его девушкой. Она скрывала
