– Она ведь лжет, – потрясенно сказала я. – Елена не могла сдерживать себя весь урок и только в конце напасть. Она выжидала момент, когда я повернусь спиной!
– Размаева будет наказана. Фомин знает, что нельзя долгое время контролировать хищника, а потом резко наброситься. Ее ждет такое же наказание, как было у тебя. А тебя допустили к занятиям по боям группой. – Фадеев поднес мою руку к губам, согревая своим дыханием. – Снова холодная, – тихо сказал он.
– Я не замерзла, – с горечью сказала я, стараясь высвободить руку, но он не отпустил.
– Она ненавидит тебя, и я знаю почему. – На мгновение Макс замолчал.
Безвольно открыв рот, я тут же его закрыла. Резко опустила голову, боясь последующих слов, но они прозвучали:
– Елена ревнует Елизара к тебе. – Макс вглядывался, чего-то ожидая от меня.
Он не спрашивал, он утверждал, но тогда чего он ждет? Опровержения, оправдания, подтверждения или чего-то еще? Как он догадался и почему мне хочется сбежать? Может, потому, что я боюсь, что он начнет задавать вопросы, на которые я не хочу отвечать – не могу, не желаю или сама не знаю на них ответов.
– С чего ты взял? – еле слышно спросила я.
– Вчера не заметить это было бы трудно. Я долго наблюдал за вами. Он нравится тебе, Злата? – хрипло спросил он.
Моя рука мелко задрожала. Невидящим взглядом я сверлила пол, не зная, что ответить. Это же Макс, и в принципе я могу с ним поделиться самым сокровенным, но поймет ли он? Нет, я не желаю делиться своей болью ни с кем. Разум прочно сковывал язык.
– Елизар всего лишь друг, – стараясь говорить ровно, произнесла я, но голос прозвучал фальшиво.
Только, похоже, ответ Максу был не нужен. Слишком долго молчала, а дрожащая рука выдала мои чувства.
– Друзья… – Макс скривился, как от резкой боли. – Друзья, и поэтому ты страдаешь. И лишь когда он рядом, ты счастлива. Дружба – все, что он тебе предложил, и поэтому ты разламываешься на куски? – резко выплюнул слова Фадеев. – Зачем тебе мракаур? Ты даже не знаешь, способен ли он на чувства!
Его слова пронзили, словно острые неумолимые клинки.
– Не надо, Макс, – с ужасом глядя на него, прошептала я.
Опустив голову, я начала разглядывать пол. А если Фадеев прав? Если именно поэтому Елизар ведет себя так? «Но Марк любит Альбину», – попыталось сопротивляться я своим мыслям. «Они даже не родные братья», – напомнило сознание. Тагашев – сплошное противоречие, не подчиняющееся ни одному правилу. Что, если он способен лишь на некоторые чувства, не на любовь? Руки машинально потянулись к груди, будто стараясь прикрыть новую огромную рану, но Фадеев не дал такой возможности: схватив вторую ладонь, притянул меня к себе.
– Забудь о нем, слышишь! Оглядись вокруг. – Макс легко встряхнул меня, словно стараясь пробудить. – Может, заметишь кого-нибудь из парней-верлафов, которые ради тебя готовы на все!
Вырвавшись, я встала.
– Мне нужно идти на следующий урок, – хриплым голосом сказала я.
Где найти слова, чтобы описать свои чувства? Как объяснить, что никто не нужен, а сама готова на что угодно, но только ради одного – того единственного, который, возможно, просто не способен ответить взаимностью и только поэтому отталкивает меня? Легко сказать «забудь», но где найти вирус, который уничтожит или хотя бы повредит файлы, прочно засевшие в голове: файлы, не желающие отправляться в корзину или форматироваться, файлы, которые сами, как вредоносная программа, уничтожают всю мою жизнь. Я медленно пошла к двери.
– Злата, прости, я не должен был этого говорить. – Фадеев встал, с болью глядя на меня. Наверное, в моих глазах было что-то такое, что заставило его пожалеть о сказанном.
– Макс, ты всегда стараешься защитить и уберечь меня, спасибо за это, – грустно улыбнулась я. – Елизар – друг, наставник и всегда останется им. Тебе не стоит беспокоиться. А настроение – пустяки, обязательно появится, – торопливо добавила я, стараясь его убедить.
Или все же себя? Наверное, второе более логично, но, увы, несбыточно. По крайней мере линзы носить необязательно, скоро все привыкнут к серому цвету моих глаз и забудут, что они могут быть другими. «Так даже лучше», – грустно подумала я.
Похоже, осень вспомнила, что должна быть холодной. К вечеру температура упала наполовину. Свинцовые тучи заволокли небо и обрушились проливным дождем с сильным ветром. С обеда дождь лил не переставая, как будто природа все лето собирала воду, а потом решила вылить ее за несколько часов. Настроение – подавленное, а единственное желание – надеть любимую пижаму и, накрывшись пледом, сидеть в кресле и пить чай с мятой, а не торопиться на тренировку. Припарковав машину, я вышла, сразу попав под плотные струи дождя. О том, чтобы открыть зонт, даже мечтать не следовало: ветер вывернет наизнанку, ломая спицы. Ледяные капли мгновенно забрались под воротник куртки, намочив водолазку. Кожаные ботинки на толстой подошве отчаянно шлепали по воде.
Торопливо поднявшись по лестнице, я вошла в теплый вестибюль академии. Намокшие джинсы и волосы холодили кожу. По телу прошел озноб. Учебный день окончен и в вестибюле только верлаф, дежурящий в гардеробе: застыл с книгой в руках. Судя по яркой обложке – детектив. Потирая руки, чтобы их согреть, я направилась к гардеробу. Стащив с себя мокрую куртку, протянула светловолосому мужчине. Не отрывая взгляд от новеньких, пахнущих типографской краской страниц, он протянул номерок. Запихнув его в карман рюкзака, я прислушалась к себе, пытаясь определить, где Елизар. Почти как всегда – в одном из тренировочных залов нижнего этажа. Наверное, наша тренировка будет там же.
Спустившись вниз, я остановилась возле дверей. Тренировка Хранителей, скорее всего, заканчивается, но даже сквозь толстые стены слышался грохот, доносились удары металла, рычание волков, а еще голос, который я узнаю из тысячи других: спокойный, глубокий, чарующий. Шум нарастал. Приоткрыв тяжелую дверь, я заглянула в зал… Прямо в меня летела тяжелая, изгибающаяся металлическая балка. Испуганно захлопнув створку, я отскочила в сторону, готовясь услышать лязгающий звук удара металла о металл. Но звук был совсем негромким. Кто-то остановил балку.
Страшно даже представить, какими станут тренировки, когда Елизар начнет применять телекинез. Любимый голос стих, и даже сквозь шум я услышала приближающиеся шаги. Дверь распахнулась. На мгновение я испугалась, что увижу на красивом лице страшное подтверждение того, что он не способен на такое сильное чувство, как любовь. Уже неделю старалась разглядеть. Естественно, не нашла: обворожительная улыбка, а глаза светятся золотыми искорками, словно впитывая в себя малейшие крупицы света. Он рад меня видеть, а это так приятно.
