нет, – отказался Джакуб, унимая дрожь, – Ты должен это знать.
Император не сомневался в том, что услышит исповедь своего друга именно сегодня. День был особенным с самого начала, и должен был сохранить подобное состояние до конца. Но теперь, когда Джакуб согласился рассказать свою историю, Альвиан струсил. Опять. Словно сейчас он услышит что-то невероятное и станет винить себя в плохом отношении к своему советнику и другу. Парень в сером костюме, который он всегда носил в замке, как форму, собрался с мыслями и, набрав в лёгкие больше прохладного воздуха, начал:
–После нашей ссоры я уехал в Нанси. Я думал, что мы остынем, поймём друг друга, и всё вернётся на прежние места. Но в Нанси меня встретили люди Фридриха. Кто-то ударил меня по голове, и я очнулся уже в подвале. Связанный и с невыносимой головной болью. Я мысленно звал тебя, но ты не слышал. Тогда мне ничего не осталось, кроме как отвечать на вопросы изгнанного императора. Он планировал вернуть себе власть, а помогали ему никто иные, как Вацлав и Григорий IX. И мой отец. Ты мешал им, как дерево посреди дороги. И они решили действовать через мои руки. Катарина была у них, поэтому в моей испуганной юной голове не было другого выхода, Альвиан, – лицо грозного Фридриха мелькало на фоне тёмного поля, – Она была беременна. Я не хотел терять ни её, ни ребёнка. Я согласился на всё, что требовал Фридрих, но мысленно молился, чтобы ты вернул себе энергию. Я думал, что поговорю с тобой, объясню всю сразу, но это было заранее продумано. Охрана Фридриха не отходила от меня ни на шаг весь день.
–Я помню, – кивнул Альвиан, – Но почему-то подумал, что это наши люди. Я так закопался в делах, что не замечал ровным счётом ничего. Ни твоего взгляда, кричащего о помощи, ни подозрительных воинов вокруг тебя.
–А вечером…всё случилось, – Джакуб закрыл лицо руками, а потом быстро забормотал, как выученное стихотворение, – Я хотел бежать из Праги, чтобы забыть всё. Думал, что я проживу свою недолгую жизнь, мучаемый совестью и твоим призраком, но всё должно было рано или поздно закончится! Смерть всегда наступает после жизни! Но потом пришёл Константин и вручил мне вашего ребёнка. Такое маленькое тельце, завёрнутое в грязный походный плащ. Он сказал мне слова Мари, и я понял, на что себя обрёк…
Несколько слёз скользнуло по холодному лицу парня. Он поймал их ртом и ощутил на языке солёный вкус своих воспоминаний. Рассказывая эту историю, Джакуб проживал её уже в тысячный раз. Но всё также правдоподобно, как в первый. Он прижал колени к груди, как эмбрион, и положил на них подбородок. Мужчина рядом с ним, слушал рассказ, продолжая смотреть на тёмный купол над ними.
–Я забрал ребёнка и отвёз Людовику. Он заботился о нём. Точнее о ней, это была девочка. Она была настоящей высшей. Высокой, беловолосой. Сначала это было проблемой, но потом, когда она открыла в себе силы, она удачно вышла замуж и продолжила ваш род. Девочка была очень похожа на тебя, Альвиан, – с улыбкой вспоминал Джакуб, – А мы с Катариной уехали в Ипорт. Я забрал капсулу с собой и сбросил её в пролив. Пришлось потопить вместе с ней и лошадей.
Джакуб замолчал. Он закачал головой в разные стороны, и продолжил.
–Господи, Альвиан, – шептал он, опустив голову, – Я так жалел об этом. Каждый день, каждая ночь для меня были испытанием. В меня не лезла еда, вода, хоть что-то. Только постоянные мысли, постоянные голоса, упрекающие меня в том, что УЖЕ было совершенно. Бессонница, кошмары в ничтожные минуты сна, где я каждый раз убиваю тебя, а ты воскресаешь, и мне нужно вновь проткнуть тебя кинжалом. Крики. Кровь. Огонь. Я уже думал о том, что лучше бы я убил себя в тот проклятый день! Я ненавидел! Искренне стал ненавидеть Катарину с ещё не рождённым ребёнком, которые были невиноваты во всём этом! И знаешь, что-то свыше услышало меня. И ребёнок не родился. Живым не родился.
На этой части вышла Луна. Света стало больше, и вместо тёмных пятен высший видел тёмно-зелёные тонкие травинки, блестящие в молочном освещении. Становилось холоднее. Альвиан выдохнул тёплый воздух и плотный пар растворился возле его лица. Слова Джакуба ужасали не только его, но и саму природу. Даже она чувствовала леденящий ужас.
–Судьба покарала меня, обнажив всю свою жестокость. После третьей неудачной попытки завести потомство, Катарина умерла. Перед смертью она сказала мне, что устала, и через секунду её взгляд превратился в зеркало. Пустое, безжизненное. После неё я жил отшельником в Ипорте и десятке других городов. Я повидал множество войн, и в каждой участвовал. У меня не было никакой цели, кроме одной – умереть! Но жизнь вытаскивала меня из любого дерьма!
–Тебя оберегали, – спокойно сказал высший, зная, кто именно был ангелом-хранителем Джакуба, – Ты должен был жить.
–Какой смысл в жизни, когда ты каждый день отрываешь от себя по куску? Ты живёшь с болью! Ты – боль! Альвиан!
Советник неожиданно подскочил с места и упал к ногам беловолосого мужчины. Он сжал их у колен, и на слова друга не обращал внимания.
–Я не хочу больше так жить, – шептал парень, поднимая заплаканные глаза на удивлённого собеседника, – Я устал! Ты мог бы убить меня сразу, как только вернулся! Я мечтал об этом! Но ты оставил меня на ещё долгие годы.
–Джакуб, – Альвиан пытался отцепить его от себя, – Успокойся.
–Не могу. Не могу! – советник встал на ноги и схватился за голову, как сумасшедший, – Я как в аду! Видеть тебя – пытка намного хуже тех, что ты делал со мной! Пока я не умру, это не прекратится! Я предал всё! Тебя, Катарину, Отакара, себя, Прагу, мир, человечество! Знаешь, почему я не убил себя сам?
Высший не ответил.
–Потому что я не хотел предавать тебя во второй раз. От меня зависело вернёшься ты или нет, – Джакуб перешёл на тихие тона, и отвернулся от Императора, – Я забрал кристалл и держал у себя на шее. Видимо, именно из-за этого я оставался молодым так долго. А когда ты вернулся, то сразу отдал его тебе. И к твоему пробуждению, уже был стариком.
Альвиан кивнул. Он мог бы и сам догадаться, что в такой долгой жизни советника виноват кристалл. Благодаря ему король Чехии сохранял в себе необходимое количество энергии. Так и с Джакубом.
Парень долго молчал, сдерживая в себе бесконечный
