Ромина Старк также готовилась стать матерью. Мы никогда больше не виделись вживую, опасаясь, что подобная встреча может стать для одной из нас роковой. Я все еще помнила слова Призрака о чуждом мне мире и не хотела рисковать. Теперь я не готова была отказаться от всего и затеряться в безвременье. Хотя иногда меня все же тревожили сны, которые был то ли отзвуками моих собственных страхов, то ли предчувствием неизбежного будущего. Ансар, видимо внутренне ощущая мой страх, делал все, чтобы как можно сильнее привязать меня к этому миру. И я чувствовала крепость и надежность этих уз, удерживавших меня рядом с ним. Его любовь, наш ребенок, мои друзья, мой новый дом. Любимое дело, от которого я никогда не смогу отказаться.
Так, в Каганате были созданы клиники, в которых использовались передовые технологии Всевидящих. Несколько филиалов открылись и в Аквилоне. И впервые выйдя на свою новую работу, я чувствовала трепет и бешеное биение сердца — наконец целитель во мне мог делать то, к чему стремился все это время.
С Роминой мы встречались во сне. Она приняла силу Всевидящих и с любопытством познавала свои возможности. Ее во всем поддерживал ее муж — новый лидер Аквилонского Союза, Леонар Старк. Между Анвилоном и Каганатом был заключен мир. Приют Всевидящих, планета Тагор по-прежнему вызывала опасения. И хотя были обезврежены или уничтожены все, кто мог возглавить бунт, время не стояло на месте и рано или поздно, даже окруженные Пожирателями, бывшие «боги» могли бы захотеть взять реванш. Понадобится не одно поколение и много межрасовых браков, которые были очень редки в семьях Тагора, чтобы их жажда власти сошла на нет.
К удивлению, именно женщины Всевидящих, первыми перешагнули устоявшиеся правила и начали искать спутников жизни за пределами своих родов. Быть может, им просто надоело, что собственные семьи рассматривали их как вместилище нужных генов для производства лучшего потомства. Участились браки между ними и Пожирателями, что сбивало с толку и бесило особо ревностных представителей чистоты крови.
Как это ни странно, но Дерек предпочел остаться на Тагоре. Некоторое время он избегал со мной встреч, однако, разговор между нами все же состоялся. Род моей матери, лишившись Перикона, оказался без главы. По старшинству крови и потенциалу силы Дерек единственный, кто мог взять на себя ответственность за тех, кто все еще считал нас захватчиками. Единственный, кто смог бы сдерживать, миловать и карать. Мне пришлось предложить, а он согласился. И уходя, по окончанию нашей встречи, Всевидящий, заметно постаревший и осунувшийся, задержавшись у двери, посмотрел мне в глаза. Словно так по-особенному прощаясь. Я знала, что он прощается не со мной, а с той, чьи глаза были так похожи на мои. Я так же знала, что он сделает все, чтобы не повторить прошлые ошибки и не допустить уже свершившихся трагедий.
Когда нас, наконец, оставили одних в огромной палате, с колыбелью, в которой посапывал наш сын, да и я сама, немного уставшая, прикрыла глаза, почувствовала, как Ансар обнимает меня, уткнувшись носом мне в макушку:
— Спасибо, Роми, — чуть слышно шепнул он.
— За что? — немного сонно протянула я.
— За то, что изменила мою жизнь, за сына, за твою близость и любовь.
— Тебе спасибо, — ответила я, обернувшись к нему, улыбаясь. И, заметив в его взгляде непонимание, продолжила, — что был таким замечательным, настойчивым, упрямым и непреклонным, что заставил меня принять твою любовь и не пройти мимо собственного счастья.
Бонус
Старенький лифт со скрипом остановился, и с трудом приоткрыв двери, позволил девушке выйти. Она пересекла лестничный пролет, стараясь не замечать обшарпанных стен, исписанных граффити, замызганных ступенек и вони, исходящей из соседних квартир. Один из самых опасных районов приграничья, но в ее положении выбирать не приходилось. Жить в бегах, в постоянном напряжении — это все, что ей оставалось, после того, как ее наработками воспользовались, чтобы уничтожить Псов и Каганат. Подающий надежды генетик, блестяще закончившая университет на Сантире, теперь обитала в доме, больше напоминавшем ночлежку для бездомных. И была рада, что ее до сих пор не поймали, не убили и не изнасиловали. Хотя, попытки были. Но благодаря везению, и оружию, которое она смогла умыкнуть при побеге из лаборатории в Аквилоне, она могла продержаться чуть дольше, чем любая другая несчастная на ее месте.
Она сразу же почувствовала, что что-то не так, едва войдя в квартиру и закрыв дверь. Всегда запирать квартиру ее научил горький опыт нахождения в подобных условиях.
Едва почуяв опасность, она развернулась, тут же пытаясь выбежать прочь. Пусть даже в квартире ее вещи и небольшой запас продуктов. Главное — деньги и документы всегда при ней. А там — космопорт и снова бегство в никуда.
Когда дверь перед ней заступил здоровенный тип в черной форме, ее сердце дрогнуло и забилось чаще. Одновременно со страхом нахлынула усталость и какая-то обреченность. Ну и пусть все закончится здесь и сейчас.
Несколько мгновений она не решалась ни поднять голову, ни обернуться. Наконец, она сделала это, зная, что там, в полумраке комнаты находится тот, от кого будет зависеть ее жизнь.
— Что же вы не проходите. Невежливо заставлять гостей ждать, — мягкий баритон заполнил вязкую тишину комнаты. Вспыхнул тусклый свет, и Кира смогла увидеть, что незнакомец сидит на единственном целом стуле. Комнату обыскали, и сейчас перед ним лежали некоторые дорогие ее сердцу мелочи и фотографии, без которых она когда-то так и не решилась бежать. Ее мама, посвятившая жизнь тому, чтобы дочь поднялась из самых низов, выучилась и заняла достойное место в обществе. Так она говорила, милая мама. Даже находясь в больнице, умирая, она сокрушалась о том, что не увидит, как ее ребенок получает диплом и дорогу в новую жизнь. А Кира, держала за руку умирающую женщину, ненавидя себя за то, что так и не успела ее спасти. И тогда она поклялась, над телом той, что была ей дороже жизни, что однажды она сделает все, чтобы никто больше не умер от этого чудовищного недуга.
Кира сразу же поняла, что попала в руки Псов. Больше смерти, несправедливых обвинений и позора она боялась этих сильных, загадочных людей, которых едва не погубило ее изобретение.
Она сделала несколько шагов по направлению к незнакомцу, невольно поражаясь его виду — создавалось впечатление, что сама тьма скрывает его лицо, оставляя видимыми лишь широкие скулы, губы, кривящиеся в улыбке и глаза — насыщенного зеленого цвета. Каково это умирать, глядя в эти глаза, захлебываясь от ужаса и бессилия, без надежды на чью-то помощь и защиту?
Незнакомец поднялся, и Кире понадобилось все ее мужество, чтобы не отшатнуться. Он возвышался над ней на целую голову, и девушка, никогда не чувствовавшая себя маленькой и хрупкой, вдруг поняла, насколько жалкими были ее попытки обмануть и скрыться от подобного существа.
— Боишься меня? Не стоит. Я все равно тебя прочту.
Незнакомец снял с ладони кожаную перчатку, и Кира не смогла перебороть своего ужаса. Менталист! За ней прислали менталиста!
Она пятилась назад, понимая, что сбежать и спастись она не сможет. Лишь когда горячая ладонь коснулась ее щеки, а после виска, она широко открыла свои синие глаза, утопая в зелени глаз незнакомца.
Ему пришлось перенести девушку на прохудившийся диван. Он страха и волнений она лишилась чувств. А может, и от голода. Судя по тому, что Рейс нашел в ее холодильном шкафу, Кира Нилан нормально не питалась несколько дней. Да еще их внезапный визит. Из того, что он успел прочитать, Ордан понял, что девушка визита Псов боялась куда сильнее того, что ее захотят убрать как ненужную свидетельницу. Кстати, она имела все основания бояться расправы. Если бы в Аквилоне не поменялась власть, а девушка вовремя не сообразила сбежать, она бы вполне к этому времени была уже мертва.
— Я, правда, такой страшный? — не сводя взгляда с бледного худого личика, поинтересовался эмиссар у стоящего рядом Пса. Ему было неловко, и он искренне сожалел о том, что девушка испытала неприятные эмоции и боль. За боль Ордану было особенно стыдно. Тем более, после того, как побывал в ее мыслях, вывернул ее память наизнанку, чувствуя себя захватчиком, покусившимся на то, на что не имел права. Странное для него ощущение. Странное и тревожащее.
